Неспокойное решение проблем

Неспокойное решение проблем
Александр Иванович Алтунин

Описание этого момента идет с интеллектуальной и психологической, философской и духовной точки зрения. Особое значение оно имеет для человека, стремящегося сознательно и целенаправленно заниматься развитием своей личности, реализуя программу самовоспитания и самосовершенствования. Эта работа уже присутствует в книге «Право на ошибку», планируется ее размещение в «Этико-психологическом словаре» (4-6-томник). Конечно, это явление является настолько многогранным и, в определенном смысле, изощренным, что ему можно было бы посвятить большую книгу (около 500 страниц). Но, в связи с тем, что автор планирует написание более 500 работ, посвященных классическим ценностям человеческой жизни, работа такого объема, по отдельным моментам, пока представляется, чисто теоретически, невозможной.

Александр Алтунин

Неспокойное решение проблем

Чисто по-человечески понятен факт возникновения отрицательных эмоций у человека, в жизни которого возникла проблема или неприятность. Естественно и закономерно желание такого человека как можно быстрее выйти из такой неприятной ситуации и, по возможности, с наименьшими потерями. Можно только одобрить при этом стремление человека в будущем не попадать в такого рода ситуации. Желание, безусловно, хорошее. Вопрос только в том, что жизнь, как правило, всем людям периодически устраивает небольшие или большие экзамены на их зрелость и самостоятельность, состоятельность и самодостаточность, уровень реального (а не показного) жизненного опыта и зрелости. И от этого не дано уйти никому и никогда. Ибо, это решение Высших Сил. Да и, собственно, развитие человеческого ума и души идет, в первую очередь, через преодоление сложностей, различного рода проблем, которые мы нередко воспринимаем как неприятности. А требуется, чаще всего, лишь спокойно подумать и принять правильное решение. В ряде случаев, детально продумать целую программу многоэтапного решения того или иного вопроса. Да, думать нужно серьезно и основательно. Быть может, даже предварительно собрав серию мнений других людей, выслушав аргументы каждого из них. И в этом нет ничего зазорного, ибо жизнь преподносит нам со временем все более сложные вопросы, а иногда и в совершенно незнакомых областях человеческого знания. Информационное насыщение всеми доступными способами – это реально решение такого рода проблемы. И изображать обостренное, и, тем более, болезненное самолюбие и честолюбие при этом не стоит. Один хорошо разбирается в одном вопросе, другой – в другом, третий – в третьем.

Кроме того, каждый из нас имеет право на ошибку. Собственно, накопление жизненного опыта идет, как правило, у всех путем проб и ошибок. И чем крупнее стоит перед человеком задача, тем больше ошибок он совершит. Это ясно и понятно заранее. И это не повод сам по себе для чрезмерных переживаний и появления неуверенности в себе и своих силах. Когда человек длительно находится в той или иной ситуации, то многие ее обстоятельства становятся настолько для него привычными, что невольно возникает ощущение того, что прозрачность всех обстоятельств в максимальной степени понятна и доступна всем окружающим. И когда человек встречается с полным или частичным непониманием тех или иных людей нюансов своей ситуации, то ему нередко кажется, что непонимание это лишь их умышленный трюк. А на самом деле, они все знают и понимают. Человек делает вывод, что вокруг него сплошь авантюристы и интриганы, нечестные и непорядочные люди. Попытки «критика» быстро и легко подключить кого-либо из окружающих к решению своих проблем чаще всего заканчиваются неудачей. Это уже вызывает не просто раздражение, а приступ откровенной злобности. «Критик» считает себя вправе использовать неуважительные и пренебрежительные слова и выражения, интонации и жесты. И на головы ни в чем не повинных людей обрушивается масса эмоций и информации отрицательного характера. Что обычно создает конкретную конфликтную ситуацию. И если прежде тот или иной представитель ближнего или дальнего окружения был равнодушен к «критику» или испытывал к нему очень символическую симпатию, то после озвучивания откровений «критика» это отношение принципиально меняется. Оно становится категорически отрицательным. Имиджу «критика» в результате нанесен очень большой ущерб, который, в большинстве случаев, восполнен уже не будет никогда. Но «критик» видит ситуацию лишь под своим собственным ракурсом. Ему совершенно невдомек, что может быть не просто несколько иной, а принципиально иной ракурс восприятия ситуации кем-либо из окружающих. А те, кто пытается хотя бы частично облагоразумить «критика», могут из категории приятелей и друзей попасть в категорию или явных недоброжелателей или злобных и коварных врагов. Те, кто не одобряет агрессивности и раздражительности «критика», перестают быть для него авторитетными и приятными людьми.