Страждущие мужевладелицы

Страждущие мужевладелицы
Александр Валентинович Амфитеатров

Женское нестроение #9
«Прочиталъ я два романа. Авторы обоихъ – женщины: г-жи Вербицкая и О. Шапиръ. Произведенiе первой называется «Исторiя одной жизни», второй – «Любовь». Оба романа им?ли заслуженный усп?хъ, a «Любовь» уже потребовала второго изданiя. Оба романа – хотя и женской руки, но отнюдь не «дамскiе», въ томъ обидномъ смысл?, какъ понимаетъ это колкое словцо насм?шливая редакцiонная и критическая кличка: не праздное или ремесленное рукод?лье перомъ по бумаг? о томъ, какъ онъ ее любилъ, она его любила, онъ ее забылъ, она его, ее, себя убила…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

Александр Валентинович Амфитеатров

Страждущiя мужевлад?лицы

Прочиталъ я два романа. Авторы обоихъ – женщины: г-жи Вербицкая и О. Шапиръ. Произведенiе первой называется «Исторiя одной жизни», второй – «Любовь». Оба романа им?ли заслуженный усп?хъ, a «Любовь» уже потребовала второго изданiя. Оба романа – хотя и женской руки, но отнюдь не «дамскiе», въ томъ обидномъ смысл?, какъ понимаетъ это колкое словцо насм?шливая редакцiонная и критическая кличка: не праздное или ремесленное рукод?лье перомъ по бумаг? о томъ, какъ онъ ее любилъ, она его любила, онъ ее забылъ, она его, ее, себя убила. Не «дамскiе» даже при наличности именно того условiя, что въ обоихъ только о томъ и р?чь идетъ, какъ любятъ, изм?няютъ, умираютъ отъ любви. Зам?тны попытки сказать новое слово о взаимнополовомъ чувств? – этомъ таинственномъ, безконечно разнообразномъ и в?чно неизм?нномъ создател? и двигател? челов?ческаго общежитiя, слышно между страстныхъ или сентиментальныхъ строкъ; какъ зарождаются и роятся новыя мысли, предтечи новаго образа д?йствiй, отношенiй, условiй уклада житейскаго. Об? писательницы талантливы. Г-жа Вербицкая сильн?е чисто изобразительною способностью, художественнымъ реализмомъ въ созданiи лицъ и сценъ своего д?йствiя; г-жа Шапиръ богаче вдумчивымъ отношенiемъ къ психологическому развитiю сюжета, старанiемъ понятно и ярко уяснить читателю логику и посл?довательность, вдохновляющаго ея творчество, чувства. При всемъ томъ, сходство страстнаго, участливаго тона въ разсказ? и мягкой манеры письма сводитъ об?ихъ писательницъ до такой близости, что г-жу Вербицкую часто можно принять за г-жу О. Шапиръ, a г-жу Шапиръ за г-жу Вербицкую. Сходство усилено точн?йшею параллельностью типовъ, изображаемыхъ об?ими романистками, въ особенности, женскихъ. Посл?днихъ, какъ зв?рей въ Ноевомъ ковчег?, можно разд?лить на правильныя пары чистыхъ и нечистыхъ.

Пара первая: страждущiя мужевлад?лицы – Ольга Девичъ y Вербицкой, Нина Безогалова y О. Шапиръ.

Пара вторая: фанатическiя няньки мужскихъ талантовъ – Ганецкая y Вербицкой, Елена Ставлина y О. ІІІапиръ.

Пара третья: передовыя «м?щанки» – Семенова y Вербицкой, Ковригина y О. Шапиръ.

Пара четвертая: партiйныя фанатички, «солдаты великой армiи» прогресса – Колпикова y Вербицкой, интеллигентная огородница Васильева y О. Шапиръ.

Пара пятая: бабенки-сплетницы – фельдшерица Райская y Вербицкой, губернская сановница Клеопатра Львовна y О. Шапиръ.

И такъ дал?е.

Я заговорилъ о романахъ г-жъ Вербицкой и Шапиръ не съ т?мъ, чтобы предложить читателю полный и посл?довательный разборъ ихъ многочисленныхъ литературныхъ достоинствъ и весьма немногочисленныхъ промаховъ и недостатковъ. Н?тъ, меня интересовала, какъ явленiе общественное, подм?ченное об?ими романистками очень тонко и изображенное очень художественно, первая изъ перечисленныхъ паръ: страждущiя женщины-мужевлад?лицы. И т?мъ она любопытн?е, что, близко схожiя между собою, писательницы р?зко разошлись въ ея оц?нк?. Г-жа Вербицкая разсматриваетъ свою Ольгу Девичъ, какъ живой матерiалъ для выработки типа положительнаго; y г-жи Шапиръ Нина Безпалова – характеръ отрицательный, несчастiе вс?хъ д?йствующихъ лицъ романа. Об? он?, Ольга и Нина, – св?тскiя барышни, попавшiя въ условiя интеллигентно-трудовой жизни, совс?мъ имъ неподходящей и не посильной. Ольга Девичъ, д?вушка съ образованнымъ умомъ и мрачнымъ, оскорбленнымъ съ юности, сердцемъ, – характеръ совс?мъ не сильный по существу, но понимаетъ красоту самостоятельной борьбы съ жизнью, обладаетъ достаточнымъ ум?ньемъ и упрямствомъ, чтобы эффектно подражать ея д?йствительнымъ героямъ и тратить свои нравственныя силы и недюжинныя дарованiя въ обстоятельствахъ, правда очень тяжелыхъ, но черезчуръ театрально создаваемыхъ ею самою, умышленно и безъ всякой къ тому настойчивой надобности, какъ принципiальной, такъ и практической. Этой женщин? нравится мучительно страдать на людяхъ, и надо ей отдать справедливость: она – удивительная мастерица и сама измучиться, и вс?хъ другихъ вокругъ себя измучить до изстушiенiя. По старому славянскому рецепту: «ник?мъ же не мучимы, сами ся мучаху». Нина Безпалова просто красавица-барынька, недалекая умомъ, одержимая предрасположенiями къ сорока недугамъ, очаровательная своею женственностью и даже самою бол?зненностью. У нея куриные мозги и безумно-страстный темпераментъ. Она влюбилась въ ученаго, вышла за него замужъ «мезальянсомъ» и считаетъ это приключенiе геройствомъ, за которое мужъ обязанъ заплатить ей, оптомъ, всею своею жизнью, и въ розницу, каждою минутою своей жизни. Нина повисла y своего Романа на ше?, прильнула губами къ его губамъ, да такъ и виситъ, не огрываясь. Въ такой трогательной позицiи, супругу, кром? любви, заниматься ч?мъ-либо, конечно, весьма неудобно, a Нин? то и на руку. Ей не нуженъ въ муж? ни мудрецъ, ни талантъ, ни д?ятель, ни даже просто умный и порядочный челов?къ, – нуженъ красавецъ-мужчина, который принадлежалъ бы ей и которымъ она могла бы безотв?тно помыкать когда угодно, какъ угодно и на что угодно. Какъ читатель видитъ, Ольга и Нина; по прирожденнымъ характерамъ и по мiровоззр?нiю житейскому, казалосъ бы, стоятъ на двухъ концахъ дiаметра и не могутъ ни въ чемъ им?ть общаго. И, однако, кандидатка въ общественныя героини, Девичъ, и пустая, балованная бабенка Нина Безпалова, въ своемъ отношенiи къ мужской любви, оказываются не только родными сестрами: н?тъ, Девичъ – это Безпалова, a Безпалова – это Девичъ.

Въ начал? романа г-жи Вербицкой, Ольг? Девичъ уже двадцать пять л?тъ: слава Богу, не подростокъ, стало быть! Въ прошломъ y нея остались не только событiя, но даже подвиги: разрывъ съ богатою и титулованною роднею ради самостоятельной, трудовой жизни, по?здка сестрою милосердiя на русско-турецкую войну въ грозный фратешскiй госпиталь и т. п. Зарабатывая сто тридцать рублей въ м?сяцъ, она сама живетъ на тридцать, a остальные сто отдаетъ на нужды учащихся б?дняковъ. Она красавица изъ красавицъ. Она – исключительный вокальный талантъ, но не желаетъ пользоваться своими богат?йшими голосовыми данными; потому что служить искусству – непозволительный эгоизмъ, надо жить для людей: Ольга стремится стать женщиною-врачемъ и готовится (не въ укоръ ей будь сказано, ужасно долго для такой способной натуры!) поступить на медицинскiе курсы. Въ ней видятъ «силу», ее обожаетъ молодежь, ей поголовно завидуютъ женщины; ее стремятся завербовать въ свои ряды самые крайнiе люди прогрессивной партiи. Словомъ, особа весьма достоприм?чательная и столь разнообразно со вс?хъ сторонъ искомая, что, покуда г-жа Вербицкая не показываетъ Ольгу въ слов? и д?йствiи; a только разсказываетъ о ней, познакомиться съ этою «царь-д?вицею» весьма любопытно. Но когда Ольга въ роман? сама налицо, интересъ и ореолъ необыкновенной женщины быстро таютъ, и только близорукiй не разглядитъ, какъ изъ-за классическихъ драпировокъ, набросанныхъ авторомъ на Ольгу, сквозитъ красивенькая, хрупкая фигурка капризной, сластолюбивой мужевлад?лицы, Нины Безпаловой.

Ходили въ обществ? слухи, будто «Исторiя одной жизни» – художественная бiографiя одной, очень зам?тной д?ятельницы восьмидесятыхъ годовъ. Я этому не в?рю, прежде всего потому, что между характеромъ Ольги Девичъ и характеромъ предполагаемаго оригинала н?тъ р?шительно никакого сходства. Что же касается н?котораго подобiя во вн?шнихъ событiяхъ, то сильныя и острыя семейныя исторiи, съ разрывами, самопожертвованiями, одиночествомъ, тяжелымъ трудомъ, голодовкою, переживали въ то время сотни передовыхъ д?вушекъ. Вс? шли къ св?ту науки и д?ятельности по одной тернистой троп?, и г-жа Вербицкая описала въ своемъ роман? отнюдь не исключительныя какiя-либо тернiя, но историческiй шаблонъ тернiй, испытанный огромнымъ большинствомъ тогдашней женской молодежи. Я совс?мъ не упомянулъ бы объ этомъ слух?, если бы могъ отнестись къ героин? г-жи Вербицкой съ большею симпатiей, потому что лицо, съ котораго она якобы написана, смолоду привыкъ ц?нить высоко, уважать глубоко. Но Ольга Девичъ, по моему искренн?йшему уб?жденiю, подобныхъ чувствъ челов?ку, трезво размышляющему, внушить не можетъ и не должна, о чемъ и посл?дуютъ пункты. А, въ ожиданiи пунктовъ, настойчиво подчеркивая то предупрежденiе, что все, сказанное мною объ Ольг? Девичъ, будетъ относиться только къ героин? романа г-жи Вербицкой, и ни однимъ словомъ къ какому-либо д?йствительному лицу, мнимый портретъ котораго она будто бы представляетъ.

«Исторiю одной жизни» г-жа Вербицкая могла бы съ полнымъ правомъ назвать «Притчею о неразсудительной д?виц?, полагавшей, что д?ло не медв?дъ, въ л?съ не уйдетъ». Им?я двадцать пять л?тъ на плечахъ, не малую житейскую опытность, серьезныя, идейныя знакомства, перспективу долгихъ научныхъ занятiй и зат?мъ полезной общественной д?ятельности, Ольга, въ одинъ прекрасный день, спохватилась и воскликнула:

– A любовь? Когда же я усп?ю любить и быть любимой?