Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады

Запорожьем или Низом называли степи, лежавшие ниже порогов Днепра до самого Черного моря. Особенно красивы они были весной, эти великолепные безграничные шелковистые зеленые скатерти, пересекаемые многоводными реками с отвесными береговыми скалами, глубокими балками, логами, оврагами, с морем величественных густых дремучих лесов из лип, кленов, грабов, дубов, вязов, ясеней и даже чинар. Степи был плодородны и давали изобильные урожаи пшеницы, ржи, ячменя, овса, проса, гречихи, льна, конопли, картофеля, овощей, арбузов, дынь, винограда.

По обеим сторонам среднего и нижнего течения Днепра, особенно на левобережье, широко развалились плавни, низменные долины, покрытые сочной травой, высоким густым камышом и купами самых разных деревьев и кустарников. В дождливую осень плавни сплошь затоплялись водой и даже в самое жаркое лето, когда Дикое Поле, земли от притока Буга Синюхи до приморского юга и правобережного Днепра, представляло собой выжженное солнцем безжизненное пространство, они давали воду множеству животных и растений.

Запорожье XVI еще не шляхетского века, было забито кабанами, медведями, волками, лисицами, выдрами, дикими лошадьми, буйволами, оленями, ланями, козами, громадными гадюками, дикими курами, тетеревами, куропатками, которые тучами охотились и паслись в высокой степной траве, плавали и ныряли на виду парящих в вышине орлов, ястребов и соколов, удовлетворенно смотревших на реки, забитые сомами, линями, щуками, чабаками, окунями, ершами, судаками, язями, плотвой, таранью и даже осетрами, севрюгами, стерлядями и белугами, длиной до трех метров и более.

Казаков, живших за днепровскими порогами, на Низу, стали называть запорожцами, которым охота и рыбная ловля давала почти все. Палящее солнце летом и лютая стужа зимой выдерживались только очень крепкими телом и духом натурами, не забывавшими налетать на Оттоманскую Порту и Крымское ханство за оружием и одеждой.

Запорожцы не боялись мести османов и гиреев. В нижнем течении Днепра были сотни и сотни островов, покрытых такой густой травой, неприглядным камышом и купами раскидистых деревьев, что найти там сечи, не зная, что они там точно есть, было почти невозможно. С севера от загребущей Польской Короны казаков прикрывал седой Днепр – Славутич, его величественные и ужасные пороги, поражавшие путешественников странно-опасным шумом, от которого «леденела в жилах кровь, смыкались уста и переставало биться сердце».

На Запорожье не было никаких дорог, кроме Днепра, на мириадах островах которого, высящихся над грозно пенившейся водой своими отвесными гранитными боками, всегда находили приют панские беглецы из разных стран. Регулярным войскам всегда было трудно пройти по Дикому Полю и, особенно, по Запорожью. С начала лета от страшной жары пересыхали речки, ручьи и выгорала трава, что вызывало степные пожары, иногда охватывающие местность в десятки километров. Жарким днем двухсантиметровые мухи с удовольствием закусывали лошадей до кровавой смерти, а вечерами из плавней поднимались устрашающие тучи комаров, жадно накидывавшихся на все живое, и спасением от них были только круги дымных костров. Саранча летела по степи до самых плавней, где встречалась с заразительной лихорадкой, защитить от которой не могли ни сабли, ни стрелы.

Зимой по Дикому Полю гуляла лютая стужа и метель, подгонявшая стаи озлобленных от голода волков, перекрикивалась с неутомимым ветром, с ревом перегонявшим огромные сугробы снега с места на место. После того, как несколько польских карательных отрядов без боя пропали за порогами, Речь Посполитая вынужденно смирилась с существованием неподконтрольной ей казацкой силы, копившейся и копившейся в условиях суровых лишений, которые могли выдержать только личности с крепкой натурой.

В 1565 году черкасский и каневский староста, Дмитрий Вишневецкий, православный потомок Рюриковичей и Гедиминовичей, на днепровском острове Малая Хортица построил первую казацкую крепость, ставшую колыбелью украинского казачества. Сами степные воины назвали его гетманом, использовав чешское heitman, немецкое hauptman и польское слово hetman. Во многих европейских странах так называли главнокомандующих и, начиная с Дмитрия Вишневецкого, украинцы так именовали своих казацких военачальников. Польская Корона, имевшая своих великих гетманов, казацких полководцев объявляла «старшими».

Вишневецкий с казаками взяли турецкую крепость Ислам-кермен, закрывавшую им выход в Черное море и бывшие османские пушки встали на хортицких утесах, охраняя запорожский кош. Дважды турки и татары пытались взять Малую Хортицу, но казаки сами ушли с острова только тогда, когда у них кончились свинец, порох и еда. Вишневецкий еще после взятия Ислам кермена попросил военной помощи у Варшавы и Вильно, но ему ответили, что не следует без приказа трогать Османскую Порту и Крымское ханство.

Вишневецкий перешел на земли Московского царства и Иван IV Ужасный дал ему в кормление город Белев с округой. Быстро поняв, что служить убийце и садисту на троне нельзя, первый казачий гетман вернулся на Украину и король тут же отправил его на Ливонскую войну с московским царем. Вишневецкий усилился настолько, что Краков в 1562 году устроил ему молдавскую ловушку, предложив без обещанной помощи занять трон молдавского господаря. Волохи тут же выдали Вишневецкого туркам, и через год султан со своим тупым удовольствием приказал ужасно казнить «молниеносный метеор, пролетевший через украинскую историю».

Народ запомнил Дмитрия Вишневецкого в былинах, как казака-героя Байду, а количество степных витязей резко возросло после унии 1569 года, когда на Низ пошли все украинцы, поляки, литовцы, русские, ненавидевшие смертельную шляхту и ее убийственное крепостное право. Новый командующий пограничными войсками юга Речи Посполитой Богдан Ружинский сумел сформировать большое казацкое войско, разделил его на двухтысячные полки, которым дал название тех украинских городов, где они стояли. Ружинский переписал полковых казаков и составил их первый именной список, реестр. Половина казаков пошла в кавалерию, действующую в Диком Поле, половина стала гарнизонами в пограничных городах и местечках. Реестровое казачество было освобождено от налогов и быстро превратилось в очень влиятельное сословие.

В 1574 году казаки Ружинского не смогли остановить огромное турецко-татарское войско, но на следующий год они прямо в Крыму отбили множество христианских рабов и сумели довести их домой. В 1576 году казаки сожгли на Черном море турецкие города Синоп и Трапезунд. Кроме реестровых казаков, которые подчинялись великому коронному гетману Речи Посполитой, часто собирались от пяти до двадцати полков казаков-добровольцев на собственных конях со своим оружием, называвшихся по именам назначаемых польским гетманом полковников. В конце XVI века итальянский разведчик-путешественник рассказывал удивленной Европе:

«Из казаков можно легко набрать пятнадцать тысяч отборного, хорошо вооруженного войска, желающего больше славы, чем наживы, готового к любым опасностям. Их оружие – сабли и ружья, которых им всегда хватает. Эти хорошие воины в войне пешей и конной, прекрасно воюют и на море, имеют разные лодки и на них ходят в походы в черноморские земли.

Казаки отважны, даже если их меньше чем врагов, и намного превосходят любое из европейских войск. Во всем мире не найти людей, которые бы меньше думали о своей жизни или меньше бы боялись смерти. Уменьем и храбростью они превосходят в битвах другие народы».

Иван Подкова, выборный атаман запорожцев и охочекомонных, ломавший подкову двумя пальцами одной руки, совершил с казаками несколько походов на Черное море, набрал авторитет и силу и тут же был загнан Краковом в очередную молдавскую ловушку. В 1577 году казаки Подковы разгромили большое турецкое войско на реке Прут и даже заняли Яссы, столицу Молдавии, турецкого вассала. Казачье войско также понесло потери, и новоизбранный король Речи Посполитой Стефан Баторий заявил султану, что Подкова действовал самовольно. Баторий по приказу магнатов и нобилей Речи Посполитой должен был воевать в Ливонии с Московским царством и ему нужен был спокойный юг. Турцкий султан милостиво пообещал не нападать на Польшу, если король накажет казаков. Баторий приказал Подкове вывести казачьи полки из Молдавии, обманом под свое честное слово заманил его в Немиров, арестовал, провел обычную в Польской Короне имитацию суда и быстро казнил во Львове, со всего размаха вбив первый кровавый клин между шляхтой и казаками, не ожидавшего подобного вероломства. Украина все же услышала последние слова бесстрашного Ивана Подковы перед казнью, долетевшие до нее только через Европу:

«Панове, я приведен на казнь и не знаю за что, потому что не знаю за собой никакой вины, которая бы заслуживала такой кары. Знаю только, что я всегда боролся против врагов христианства и всегда воевал за пользу для нашей Отчизны. Теперь я должен умереть, потому что так приказал поганый пес турок вашему королю, своему слуге, а ваш король палачу».

Казаки поняли, что их пытаются использовать как пушечное мясо на самом высоком королевском уровне и, конечно, не захотели таскать каштаны из огня для нобилей и магнатов ценой своей жизни. Количество уходивших на Низ удальцов резко возросло, и совсем скоро Речь Посполитая впервые услышала слова о славном Войске Запорожском.

Стефан Баторий, правивший в 1576–1586 годах, попытался опять возглавить казачество и составил новый реестр, в котором разделил казаков на шесть полков, более тысячи воинов в каждом. Король дал казакам свою старшину и свой суд, утвердил их старшого-гетмана, которого они выбирали на войсковом кругу. В 1578 году казачьей столицей стал городок Трахтемиров под Каневом, где был построен госпиталь и хранился арсенал. Реестровые полки встали в Киеве, Белой Церкви, Корсуни, Баре, Черкассах, Константинове, Чигирине, Ямполе, Брацлеве, Виннице, Умани, Фастове, Лубнах, Переяславле, Чернигове.

Король Речи Посполитой выиграл долгую Ливонскую войну у московского царя и тут же резко сократил казачий реестр, попытавшись перевести тысячи бойцов в крепостных крестьян. Баторий почему-то забыл, как магнаты любили повторять, что нельзя заставить волка пахать пашню, потому что он не для этого предназначен. Выписанные из реестра казаки не пошли, естественно, в рабы к ополоумевшей от жадности шляхте, а двинулись на Запорожскую Сечь, где выбрали себе кошевого атамана, под началом которого собралось около двадцати тысяч доблестных воинов. Королевских посланцев, приезжавших за казацкой свободой, без долгих разговоров топили в Днепре. Скоро вся Речь Посполитая хорошо знала, что Сечь – это неприступное место, на котором казаки вырубали, секли лес, из которого ставили просмоленный и заостренный частокол на высоком земляном волу, периметром до одного километра.

Казацкий лагерь-кош на днепровском острове уничтожать было бесполезно: казаки легко бросали тростниковые курени и дерновые землянки и строили Сечь в другом месте. Новый кош быстро окружался валами с частоколами и пушками. На островной пристани устанавливался паром и всегда находилось множество лодок, дымили кузницы и мастерские, шумели торговые палатки, сновали причудливо одетые запорожцы в лихо заломленных шапках с красным верхом, знаком казацкого достоинства, уходили сторожевые разъезды в степь и новые хлопцы распределялись по большим длинным сараям-куреньям на двести человек.

С восходом солнца на Запорожской Сечи уже кипела работа. Казаки учились стрелять и рубиться, охотились, ловили рыбу, чинили лодки, объезжали коней. На кострах в огромных котлах куренные кухари варили уху, борщ, кашу, галушки; на колоссальных вертелах жарили целиком кабанов, баранов, сайгаков, громадных туров, пекли груды хлеба. Обедали запорожцы поздно, прямо на траве, покрытой конскими шкурами, рассаживаясь по-турецки вокруг громадной мисы. За обедом они никогда не торопились и всегда доедали все до остатка, сколько бы варенного, печеного и жареного на шкурах не ставилось. После обеда вся Сечь спала, а вечером слушала рассказы бывалых товарищей о морских походах и степных схватках. Половина запорожцев в очередь всегда находилась в полевых и морских дозорах, где в рукопашных боях обучалась настоящему искусству владения оружием.

Запорожцы знали множество военных хитростей, днем и ночью легко ориентировались в бескрайней степи по солнцу и звездам. Они подражали всем звукам и голосам дикой степи и плавней, могли выть по-волчьи, шипеть по-змеиному, реветь как туры, кричать перепелом и куковать лучше самой кукушки. Условным криком-паролем у запорожцев была «пугу-пугу», и запорожцы могли далеко переговариваться по-звериному и по-птичьи, вводя в заблуждение врагов.

В Сечи уважали не знатное происхождение, а ум и храбрость людей всех национальностей и вероисповеданий. Вход и выход за пороги всегда был свободен. Поступивший в запорожцы принимал новое имя и прозвище, смотря по своим заслугам и начинал новую жизнь, уже как Коваль, Бондаренко, Вус, Рудой, Нечеса, Зачхай-Нос, Задери-Нога, Полтора-Кожуха, Закрути-Губа, Задери-Хвост-Пистолетом, Догорыпыка, Нетудыхата, Дуля, Гонивитер, Чертопхай, Телепень, Хмара, Дуроляп, Рубайголова.

Ежегодно запорожцы совершали походы в Крым или на Черное море. За пятнадцать дней шестьдесят казаков строили морскую чайку, боевое судно для экипажа в полсотни воинов, длиной двадцать метров, шириной пять и высотой три метра. Корпус чайки делался из вековой липы или вербы, с внешней стороны к нему привязывали связки камыша, которые смягчали удар о вражеское судно при абордаже и защищали казаков от обстрела. У чайки было два руля на носу и корме, что обеспечивало ее скорость и маневренность. На чайке было сорок весел с обеих сторон, при попутном ветре ставились мачта и парус, с разных бортов, впереди и сзади устанавливались маленькие орудия-фальконеты. Уже в начале XVII века в Черное море могли выйти двадцать тысяч казаков на трехстах чаек.

Польские нобили постоянно меняли организацию казацкого реестрового войска, принимали и отменяли свои собственные универсалы и постановления, пытаясь взять под полный контроль степных витязей. Получалось не очень. Войсковая реестровая старшина выбиралась и утверждалась пожизненно, если, конечно, не решалась бунтовать против Польской Короны, и находилась в казацких столицах Каневе, Черкассах, в полковых городах и сотенных местечках.

Реестровые казаки, имевшие ружья, пистоли, копья, сабли и лошадей должны были получать ежегодное жалованье и одежду, но старшина быстро научилась задерживать, половинить или вообще присваивать их деньги. Старшина с ходу додумалась записывать в войсковой реестр мертвые души, за которых заставляла служить вдвое действовавших казаков, которые не очень этому радовались. В мирное время года реестровики, которых обычно было менее десяти тысяч, жили за счет недодаваемого жалованья, охотой и рыбной ловли, в походах получали продовольствие, фураж для лошадей, часть взятых трофеев и казенные деньги – те, кто оставался жив.

Казацкая одежда была удобна и проста: рубаха, шаровары, юфтевые сапоги, пояс, кафтан, свита и шапка из овечьего меха с суконным верхом. Сборными местами для войска перед походами обычно назначались Черкассы, Переяслав, Конотоп, Нежин, куда реестровики приходили в своей одежде, с оружием и лошадьми, готовые к бою.

Украинские казаки волосы на голове подбривали чуть выше ушей, подстригая их в кружок. Казацким отличием были и обычно огромные усы. Запорожцы всю голову брили, оставляя на макушке одну прядь, оселедец по-украински или хохол по-русски, который заплетали как косу и завертывали за левое ухо. По преданию, идущие в набег крымские татары хвалились, что вернутся домой с мешками запорожских голов и казаки специально сделали оселедцы для удобства людоловов – «приди и возьми». Многие захватчики приходили за казацкой смертью, но чаще получали свою погибель.

В походах казаки шли очень тихо и незаметно длинной колонной по три в ряд, едва видные в высокой траве, ели саламату, пшенную кашу с сухарями, реки переплывали сходу на связках камыша, держась за коня. При погоне за собой рассыпали «чеснок» – металлические шарики с четырьмя шипами, которые калечили вражеских лошадей, приводили их хозяев в ярость, заставляя делать ошибки. Все казаки предпочитали рабству смерть, говоря: «сегодня пан, а завтра пропал», поэтому враги их боялись всегда, атакуя только при большом перевесе сил.

По всему южному пограничью казаки на высоких местах в шахматном порядке расставляли «фигуры» – десяток и больше просмоленных бочек одна на другой, которые при приближении орды или большого татарского чамбула поджигались и горели с черным дымом, предупреждая население о приходе людоловов.

В атаку казаки ходили боевым четырехугольником или треугольником в несколько шеренг, имея по углам пушки, всегда оставляя за спиной укрепленный лагерь-обоз, о котором восхищенно писали средневековые европейские газеты: «Можно только удивляться, глядя на казацкие валы, шанцы, батареи и преграды. Даже если бы коронное войско прошло все их ямы, перекопы, рвы и валы, то им бы еще понадобилась очень большая отвага для того, чтобы одолеть казаков внутри».

Украинский табор делали по образцу лагерей римских легионеров Юлия Цезаря. За рвами и валами делались шанцы, редуты, ретраншементы, за ними во много рядов устанавливались возы, скованные цепями. Позднее Богдан Великий, хорошо зная гуситские войны и их героя Яна Жижку, приказывал делать возы-броневики, со всех сторон закрытые железом, на которые устанавливались не только легкие фальконеты, но даже средние орудия. Это огнестрельные возы легко меняли позиции, создавая гетману перевес на нужном ему участке сражения.

Полковые реестровые города также были превращены в укрепленные лагеря. Вокруг них делались высокие валы с палисадами и пушками, глубокие рвы, внутри города на холме строился еще один укрепленный замок с орудиями. Все города-полки имели, конечно, тайные входы – выходы и подземный ход к воде. В руках полковников была вся округа с городами, местечками, селами, хуторами и вся военная сила, поэтому именно от них зависело избрание генеральной, полковой и сотенной старшины, а позднее и гетманов. В подчинении полковников была полковая и сотенная старшина – есаулы, обозные, писари, хорунжии, сотники, поветовые и сельские атаманы. В разное время на Украине было несколько десятков городов – полков, включая Киев, Чернигов, Переяслав, Полтаву, Миргород, Гадяч, Лубны, Нежин, Брацлав, Умань, Прилуки, Винницу, Стародуб, Харьков, Сумы, Ахтырку, Изюм.

Вся казацкая старшина выбиралась на радах войсковых советов, кругах большинством, утверждавшем и планы военных походов. Выборный гетман имел личные булаву, печать, бунчук и хоругвь, имел ранговые земли и наказного гетмана-заместителя в походе. Позднее, при Богдане Великом, Ясновельможный пан гетман имел все права государя, верховного судьи, утверждал старшину, раздавал земли и полки, чеканил свою монету, занимался иностранными делами, объявлял войну, заключал мир и не давал никому отчета. Гетмана могли сместить, заключить в тюрьму и казнить только по решению общевойсковой рады и этот механизм снятия был очень сложен. При Богдане Великом казаки стали почти дворянами, имели свои законы и суд, выбирали всю старшину, владели переходившей по наследству землей, делали и торговали горилкой, пивом и всем, чем хотели. Только суд мог исключить казака из своего сословия. После Хмельницкого гетманская власть, а значит и казацкие права, постоянно ограничивались московскими боярами, но только потому, что на это из корыстных и шкурных побуждений соглашались другие гетманы, которым до создателя Украинской державы было как до Луны.

С конца XV столетия героическое украинское казачество имело свои драгоценные войсковые знаки, клейноды и регалии – бунчук, булаву, хоругвь, печать, позднее перначи, палицы и литавры-барабаны.

Главный казачий бунчук был сделан из множества конских хвостов, сплетенных вместе и окрашенных красной, белой и черной краской. Его верх украшала искусно сплетенная из тонких волосков головка с позолоченной маковкой. Бунчук означал власть и победы, использовался в торжественных случаях и хранился у генерального войскового бунчужного и его товарищей, адъютантов гетмана. Наказному гетману в поход давался малый бунчук.

Большая и малая булава являлась главным жезлом правления. На вершине полуметровой ореховой трости в серебре вделывался серебряный позолоченный шар, покрытый бирюзой, жемчугом и изумрудами, иногда с гравировкой текстов из Священного Писания. Полковники и старшина носили за поясами жупы – перначи и шестоперы.

Знамена – хоругви делались ярко-красного, малинового, червонного цвета. На одной стороне хоругви изображался лик Богородицы или святые, а на другой – вышивался крест и названия войска. На полковых знаменах и сотенных значках изображались орлы, львы, мечи.

С конца XVI века на печати Войска Запорожского нанесли украинский войсковой герб – казак с мушкетом на плечах, с саблей на боку и рогом с порохом и пулями. Главная печать хранилась у генерального войскового судьи, полковничьи печати находились у их есаулов.

Украинским казачеством руководила Генеральная старшина, окончательно сложившаяся при Богдане Великом. Обычно вельможные паны работали в Генеральной войсковой канцелярии, подчинявшейся гетману. Руководивший канцелярией Генеральный войсковой писарь исполнял повеления гетмана и заведовал общими войсковыми делами. Генеральный войсковой обозный руководил артиллерией и снабжением войск оружием, боеприпасами, лошадьми, продовольствием. Ему, как и своим полковникам, подчинялись полковые и сотенные обозные. Генеральный войсковой есаул управлял полками, Генеральный войсковой судья заведовал судом и соблюдением законов, Генеральные войсковые хорунжий и бунчужный хранили казну и знамена, с есаулом управляли войсками. Им также подчинялась полковая старшина по принадлежности.

Запорожцы называли себя храбрыми рыцарями Войска Запорожского. Высшая власть на Сечи принадлежала всеобщей войсковой раде, которая большинством выбирала кошевого атамана и старшину, объявляла военный поход и выносила приговоры, распределяла трофеи, занималась дипломатией, действуя через сечевую канцелярию. У Войска были свои бунчук, булава, хоругвь и печать. Кошевому подчинялась запорожская старшина: судья-заместитель, писарь, составлявший и заверявший документы, есаул, отвечавший за дисциплину, учебу и сторожевую службу, обозный, ведавший артиллерий, снабжением и инженерными работами.

Куренные атаманы на Сечи были очень влиятельны. В курень, которых было несколько десятков, входили около пятисот казаков, кроме походов и сторожевой службы, занимавшихся охотой и рыбной ловлей на собственных землях в Кодакском, Самарском, Орельском, Ингульском, Кальмиусском округах, которые назывались вольностями Войска Запорожского. Запорожцы обычно одевались в черкески с разрезанными рукавами-вылетами, суконные шаровары с очень широким шелковым поясом, козьи куртки, сафьяновые сапоги, шапки-кабардинки с галуном, были вооружены ружьем, перевязью с порохом и пулями, четырьмя пистолями, саблей, копьем и двумя кинжалами. Это было великолепное войско, которое основатель коммунизма Карл Маркс назвал Казацкой Христианской республикой, опередившей европейскую демократию.

На Запорожье и в реестровом войске преобладала пехота. Во время походов и войны дисциплина в полках была железной, самым страшным преступлением считалась измена. За порогами постоянно действовала общеукраинская и даже славянская школа рыцарского искусства и именно из Сечи великолепный казацкий дух кругами расходился по окружающим землям:

«То же не маки цвiтут,
То же казаки идуть.
Ишли ляхи на три шляхи,
Москаль на чотири,
А казаченькi, як маченьки,
Все поле укрили»

Знаменитый строитель угрюмого Кодака французский военный инженер Гийом Боплан выпустил в 1650 году в Европе в собственном замке бестселлер «Описание Украины», в котором увлеченно рассказывал главному мировому континенту:

«Казаки в Стране Запорожской вообще способны ко всем искусствам, хотя некоторые из них опытнее в одном, чем в другом. Встречаются между ними и люди с высокими познаниями. Казаки имеют довольно ума, но заботятся только о полезном и необходимом.

Соединяя с умом острым и хитрым щедрость и бескорыстие, казаки страстно любят свободу, а смерть предпочитают рабству и для защиты независимости часто восстают против своих притеснителей-поляков. На Украине не происходит и семи лет без бунта. В войне казаки неутомимы, отважны, храбры и дерзки и мало дорожат своей жизнью. Метко стреляя из ружей, казаки более всего показывают храбрость и ловкость при обороне табора и крепостей. Немногие из них умирают на постели, большая часть оставляет свои головы на поле чести».