Метастазы

Парень ничего не мог сказать. В носу стояла вонь от засохшей мочи и памперсов. Душа испытывала страх и жалость. Назар мог долго глядеть на неё и ужасаться. Конечно, он много читал и был знаком с такими формами болезни, но для того, чтобы вживую столкнуться с незавидной судьбой другого человека, никто не может быть до конца морально подготовлен.

–А это Никитишна, – перешла к другой койке Лиля, – она глухая, слепая и тоже не особо общительна. Вчера или позавчера прекратила есть и вот так вот теперь постоянно лежит.

Крохотная бабушка свернулась в позу эмбриона, подложив дряблые руки под длинные седые волосы. Иногда она поднимала тяжелые морщинистые веки, но затем вновь безразлично их опускала.

– С ней и до этого тяжело было беседовать. Она помнила только моменты из своего далекого прошлого. Как жила в деревне, доила корову, ухаживала за детьми и за мамой, пока муж работал в колхозе. Но в настоящем времени очень путается. К ней иногда заходят её сыновья, но она их даже не узнаёт или называет именами своих братьев.

– Сколько ей лет?

– 93.

Так выглядела угасающая жизнь. Жизнь, которая как и текла незаметно, так и исчезнет бесследно. Никто уже не вспомнит её детали, её яркие моменты, её воспоминания, даже сам хозяин этой жизни их окончательно позабыл. Всё стерлось, перемешалось и стало ничем.

– Здесь иногда понимаешь, как хорошо, что ты не доживешь до старости, – усмехнулась Лиля.

Назар подумал, что если бы захватил с собой сейчас дневник, то обязательно бы записал следующее:

«У тебя имеется всегда повод стараться быть счастливым. Ведь всегда есть жизни хуже, чем твоя».

– Пойдём дальше.

Девочка поднялась и направилась к выходу.

– Тут вот лежит наш Ворчун, – она не стала заходить в следующую палату, – дедушка очень злой и вредный. Я с ним никогда даже не разговаривала.

– А он может говорить?

– Да, но в основном, лишь бранится. Никого к себе не желает подпускать, всех отталкивает. Как мне известно, его Николай Николаевич нашел дождливой холодной осенью возле канализационных труб. Знаешь… Из которых пар выходит… На них ещё обычно кошки сидят…

Назар кивнул.

– Так вот он там лежал, завернутый в дубленку. А до этого он жил то в подвале, то в канализации. В общем, бездомный.

Парень заглянул в дверную щель и увидел бородатого старика. Тот сидел, свесив ноги с кровати, и смотрел через оконное стекло на улицу.

– А вот тут, – сменила девочка голос на более веселый, – живёт Алексеевна. Она хорошая. Стихи любит рассказывать наизусть. У неё такой же диагноз, как и у меня.

Ребята зашли в одноместную палату. Старушка лежала под капельницей. Особой массой тела, как и все, не обладала, но выглядела активной. Несмотря на морщины и седину было очевидно , что являлась красавицей в молодости.

– Ой, Лилечка, привет, – она хотела бы от радости говорить больше, но становилось тяжело, – как ты?

– Здрасте, – обняла девочка бабушку как родную, – у меня всё хорошо. Я к вам привела познакомиться нового врача.

– Ой, да ты что! Вот теперь заживем, как на самом настоящем курорте с таким обслуживанием, – пошутила Алексеевна, но затем с болью закашляла. Лицо вмиг сменилось на страдальческое.

– Меня Назар зовут.

– А по имени отчеству? А то я так не могу с врачами.

– Да я не врач.

– Но все же.

– Андреевич.

– А я Маргарита Алексеевна. Теперь будем знакомы, – она с трудом протянула руку и легонько, на сколько позволяли силы, пожала пальцы парня. -Ты бы предупредила, Лиль, я бы хоть в порядок себя привела…

– Вы и так что надо выглядите! – подбодрила Лиля.

– Скоро с тобой обязательно на танцы пойдём. Как я в свои молодые годы. Все кавалеры будут наши. Платье тебе подберем. Знаешь, какое?

– Какое?

– Такое вульгарное, экспрессивное! – В красках описывала старушка. – Как на лучших карнавал Рио! Возьмем с тобой дорогущее каберне и отправимся в кабак танцевать всю ночь танго.

– Мне нравится, – захихикала девочка.

– Ещё бы. Жизнь для того и дана. Надо пользоваться каждым моментом. Это одно из точных убеждений за всю мою жизнь, в котором я уверена на сто процентов. Ни о чем не жалеть. Всё – полная фигня. Важно лишь веселиться и нести радость. Всё в итоге со временем отправится в помойку…

Ей вновь тяжело стало разговаривать, но она повторила:

– Только вино и танцы. Истина в вине. А вы, молодой человек, каких поэтов предпочитаете?

– Мне нравятся Маяковский, Пастернак, Бродский.

– Ой, как чудесно. Я в прошлом работала учительницей русского языка и литературы, даже Евгения Онегина знала наизусть. Сейчас уже мозг отмирает, не смогу исполнить…

– Да вы и сейчас прекрасно помните, – не согласилась Лиля.

– Стараюсь не забывать прекрасное. Это моя борьба с поганой болезнью. А в своей молодости мне даже удалось побывать на выступлениях Цоя.

– Правда? – улыбнулся Назар.

– Да. Мы с мужем обожали подобные вещи. Готовы были все сбережения потратить на квартирники.

Она мечтательно окунулась в воспоминания и на миг забыла о боли.

– Ещё спектакли обожали. Каждую субботу наряжались в новые тряпки и шли в театр. Вы любите театр, Назар Андреевич?

– Да, очень.

– Значит, вместе когда-нибудь сходим. Я бы продала всё – квартиру, дачу, драгоценности, чтобы приобрести билеты, купить роскошные вещи, сходить на мюзикл , а потом сразу улететь на танцы в Бразилию.

Девочка посмеялась.

– Да, – пропела старушка, – что полутрупы обожают делать, так это мечтать…

– Зато можно не переживать, что мечта осуществится и её не станет, – раздался незнакомый мужской голос.