Таксист

– Да… что только сейчас не придумают, но я в этой шкуре уже давно, тренирую идиотов сводничеству. Иногда такие дебилы приходят! Ладно – просто косячат, но есть такие, которые начинают сводить неподходящих друг другу, или бывают кто сами с клиентами спят. Как ни тренировка так «аншлаг», – резким движением руки мужчина опрокинул стакан и крепкий напиток исчез.

– Неужели мы стали настолько стары? – задал вопрос таксист, но он явно не хотел слышать на него ответ.

Повисла легкая тишина, не то чтобы звуки пропали вовсе – в баре было много людей и все шумели, но для них, для двух старых друзей, отдавших всю свою жизнь работе, для них было тихо. Они сидели и молчали, не слыша музыки и криков, разборок и танцев, они как будто были накрыты невидимым колпаком.

– Поверь, – прервал тишину мужчина, – я часто вспоминаю молодые годы. Я ведь был одним из лучших – за всё время я помню лишь один случай, когда ошибся, я испортил одну пару, потому что сам влюбился. Я разрушил их судьбу из-за своих желаний. Да мне было хорошо с ней, мы прожили лет семь, а потом я её отпустил, нашёл более-менее подходящий вариант и сделал всё, чтобы хоть с кем-то она осталась до конца дней. Но что мне стоило выполнить свою работу, ведь я сводником проработал всю жизнь, и для меня не было проблем в этом. Знаешь, что самое странное? Мне никто ничего не сказал, это значит лишь одно, начальству плевать, они уже наигрались в эту игру… да и мы, наверное, с тобой тоже. – Мужчина достал сигарету и закурил

– Я тоже не раз об этом задумывался: всем давно уже плевать, они стали меньше следить за правилами, большинство стало их нарушать. Чем больше становится клиентов, тем больше требуется тех, кто может обслужить, но в связи с этим теряется контроль, что вскоре приведёт к развалу всего… – дальше вечер продлился в полной тишине, оба мужчины не промолвили ни слова, как будто им вырвали языки за то, что они наговорили.

***

Водитель сидел в своей машине и размышлял: «Последний заказ, какое странное слово «последний», лучше бы для него придумали какое-нибудь другое название. Это слово как будто режет слух, а заодно и душу. Назвали бы его каким-то более тёплым словом, чтобы скрасить его значение, но разве виновато название? В мире есть сотни языков, на которых это слово звучит по-разному, но даже если назвать его «любовь» значение слова все равно не поменяется».

Раздался очередной звонок, водитель отказывался его слышать, этот звук был, словно меч, который занесли у него над головой. Таксист понимал, что выбора у него нет, единственное, о чем он подумал в этот момент: «Главное, чтобы нормальный пассажир».

Подъезжая к остановке, он увидел ребёнка. Дети не такие частые пассажиры, по крайней мере, у него. Это непредсказуемые создания, которые не поддаются каким-либо правилам и нормам, их эмоции не заключены в материальные оковы. Их нормы не загнаны в рамки, но современность борется с ними, забивает их маленькие чистые головы проблемами взрослых. Они уже начинают чувствовать разницу между сверстниками. Но разве так можно, разве нужно заключать счастье ребёнка в количество дорогих вещей? Богатые люди словно рожают детей на показ, словно заводят себе зверушку, которой хвастаются перед другими, наряжают её в дорогие наряды, дают ей дорогие игрушки, чтобы вызывать зависть у других родителей. Но тем самым они рушат детский мир, в котором все это неважно и забирают у детей счастье от обычных радостей жизни.

– Здравствуй, малыш. Поедешь? – уточнил таксист у ребёнка.

– Да, наверное, да, мне просто нужно… – ребёнок стеснялся и боялся одновременно. Но, ещё секунду подумав, залез в машину.

– Не бойся меня, мы быстро доедем, а чтобы немного скоротать время, расскажи что-нибудь интересное, – мужчина улыбнулся ребёнку в зеркало заднего вида, мальчик улыбнулся ему в ответ.

– Я даже не знаю, что Вам рассказать, – стесняясь, ответил мальчик.

– Расскажи о себе, что тебе нравится.

– Я живу с мамой, папа живёт в другом городе, там у меня есть брат и сестра, но мама говорит, что они мне неродные, но я не понимаю почему. Мама не общается с папой, а когда с ним говорит, всё время ругается и кричит. А однажды, когда он приехал, чтобы со мной увидеться, она закрыла перед ним дверь и сказала, чтобы он уходил, и больше никогда не возвращался, но как он может не возвращаться, если я его жду? Ещё у меня есть кот, он толстый и ленивый, но я его очень люблю. Когда я лежу на кровати, он всегда ложится со мной рядом и мурчит. Я очень люблю гулять в парке, осенью я собираю листочки и мы с мамой делаем гербарий, а зимой мы лепим с ней снеговиков. Ещё я очень люблю лето, мы всегда ездим на море, но папа с нами не ездил ни разу, мне бы хотелось прийти к нему в гости и поиграть с братьями и сёстрами, но мама не пускает. Ещё в детском садике у меня есть лучший друг, мы всё время вместе играем, делимся игрушками и гуляем. Там есть красивая девочка, она мне нравится, но мама говорит, что мне рано об этом думать, только я не знаю, о чем именно… – малыш задумался, а потом как ни в чем не бывало, продолжил говорить. – А ещё недавно меня укусила собака, вот шрам смотрите, мальчик показал небольшой шрам на руке, мама очень переживала, а я плакал, мне было больно. А ещё мы ходили с мамой в парк аттракционов. После того, как покатались, купили мороженое и долго гуляли. А сегодня я катался на велосипеде и упал, а потом я оказался у вас, как я оказался у вас? – удивленными глазами мальчик посмотрел на водителя.

– Мы приехали малыш, – таксист снова улыбнулся мальчику.

– Извините, но мне нечем платить, – растерянно сказал ребёнок.

– Я знаю, поэтому я привёз тебя обратно. Радуйся жизни, пока ты не повзрослел, – сказал мужчина.

– Простите, я не спросил сразу, как Вас зовут? – задал вопрос, выходя из машины, мальчик.

– Меня зову Харон, – с улыбкой ответил мужчина.

– До встречи, Харон! – радостно воскликнул ребёнок и выбежал из машины.

– Надеюсь, она будет нескоро… – глаза таксиста наполнились грустью.

***

Звук больничных приборов отдавался всё ближе.

– Ещё разряд, – раздался громкий голос врача.

Сильный удар в грудь – и боль заставила мальчика открыть глаза, радостные восклики матери слышала вся больница, слезы катились по её щекам, она радостно обнимала врача и целовала его. Рядом стоял его отец, и мама не была против, они обнимались и счастливо улыбались. Ребёнок не понимал, что происходит, куда делся добрый мужчина и почему он находится в больнице, как вдруг, словно по щелчку, он всё забыл. Такси, его вежливого водителя и всё, о чем они говорили. Его глаза наполнились слёзами, и он был рад, что его близкие рядом с ним…

ГЛАВА 2.

О чём думает человек в последние минуты своей жизни? О любви, о семье, о чести, о деньгах, о том, что не совершил или обо всем сразу. Возможно, он думает о том, что он уже сделал и придётся ли ему нести ответственность за это. Возможно, в последнем мгновении он успевает оценить свою жизнь и взвесить хорошие дела и плохие, а возможно в эти моменты не успевает промелькнуть и малейшей мысли, потому что до последнего вздоха он надеется, что всё обойдётся.

– Снова ты мой друг, – холодный голос раздался из глубины тёмной комнаты.

– Неужели меня спишут? – Харон задал вопрос голосу из комнаты.

– Да, пришло твоё время, – голос звучал всё ближе.

– Пусть даже парень займёт моё место и начнёт перевозить души вместо меня. Но что делать мне, я так же бессмертен, как и ты, я не могу попасть ни в рай, ни в ад я лишь перевозчик до этих мест. Или мне надо выбрать, куда пойти, и там остаться, а может, мне надо найти домик на берегу моря и встретить там свое бессмертие? Объясни, что мне делать? – таксист возмущался и вдруг из комнаты вышел молодой мужчина. Ярко выраженная чёрная шевелюра бросалась в глаза. Чёрный костюм, чёрные кожаные перчатки, чёрный зонт… Конечно, зонт…, ведь дождь здесь был частым явлением.

– Я не виноват, что ты не успел обзавестись детьми, – сказал мужчина.

– И на чтобы я их обрёк? На такое же никчемное бессмертие, чтобы их в итоге выкинули так же, как и меня? – возмущённо выкрикнул таксист.

– Ты постарел, мой друг. Да, я не властен над тобой, но время властно, оно забирает твою молодость, и будет забирать её все время, пока ты не превратишься в пыль, а после ты не умрёшь, ты исчезнешь. – Мужчина как-то искусственно улыбнулся – перед Хароном стояла сама Смерть.

– Но почему Время не трогает тебя?

– Всё просто, оно меня боится, – Смерть громко засмеялся.

– Самодовольная твоя рожа меня раздражает, – таксист тоже засмеялся.

– Не обижайся на меня, не я придумывал эти законы. Я уже и не помню, кто их создал, ведь это было так давно… Не помню, был ли я до сотворения мира или появился вместе с ним. Проходят миллионы лет, а наша с тобой работа остаётся все той же, я убиваю, а ты привозишь. Честно говоря, я уже не помню, кому мы служим и зачем доставляем этих бедолаг, но это наша суть: у нас есть цели, которых мы достигаем. Когда приходит наше время, мы уходим в небытие, и приходят другие, рано или поздно путь каждого должен подойти к концу.

– Не каждый из наших собратьев это понимает, – Харон намекал на братьев Смерти.

–Мор, Война и Голод ведут себя как дети, тут не поспоришь. Решив повеселиться, они добавляют нам с тобой огромное количество работы. Но без них нельзя, если людей станет слишком много, они приведут своё обиталище к полному разрушению, и тогда их не останется вообще. А если не останется людей, то и у нас не будет работы. А как коротать бесконечность, если тебе нечего делать? – мужчина задал риторический вопрос и не ждал ответа.

– Каждый из нас выполняет то, что нам предначертано. – Харон с задумчивым видом посмотрел на тоннель, по которому он так часто возил своих пассажиров.

– Мы постоянно твердим, что нам это предначертано, но кем? И для кого? Сотни богов появлялись на моей памяти, но который из них отдал нам этот приказ? Никакой. Люди выдумали себе богов, но есть всего один – это я, – Смерть гордо ударил себя в грудь.

– Они не хотят верить в тебя, ты пугаешь их, слыша твое имя, они нервничают и боятся, они не желают поклоняться тому, кто отправляет их в неизвестность, отрывая от того, что так им дорого.

– Да, но то, чем они так сильно дорожат, не имеет здесь никакого значения, их материальные блага Время ест на завтрак, а они держатся за это до последнего момента. И надеются на то, что уродливая, но безбедная жизнь им как-то зачтется, но мы привыкли засчитывать лишь их дела. – Мужчина задумался. – А может, поменяем это на материальные ценности? Вот людишки удивятся, – Смерть снова засмеялся пробирающим до кончиков пальцев смехом.

– Да… ты представляешь такое: чтобы попасть в рай, они будут отдавать тебе свои безделушки, дома, машины, драгоценности, поставь цену чуть выше, и ты оставишь их с голой задницей, – таксист улыбнулся.

– У них слишком много этих безделушек – через пару лет мне некуда их будет складывать, – собеседники засмеялись.

– Знаешь, я проработал уже не помню сколько, мне кажется, что несколько тысяч лет, я видел огромное количество людей, их судеб, но за все годы службы я ни разу не видел то место, куда их привозил. Могу ли я узнать, как там, перед тем как уйду на свою бессмертную пенсию?

– Могу разочаровать тебя, Харон. Я проработал больше тебя, а прожил ещё дольше – и тоже ни разу там не был, но ни один смертный не вернулся оттуда, ты сам прекрасно знаешь, что после того, как ты их привёз, обратной дороги нет… – Смерть замолчал.

– Но не может быть такого, что даже ты не знаешь как там?