Нескучная жизнь подполковника Чапаева

Неожиданно к нему повернулся хозяин мочалки и тихо, но раздражённо сказал:

– А мне нет. Сами напоролись…

– Как это сами? – коротко спросил Шароев.

– Мудаками не надо быть. А ты кто, чувак? – вдруг отодвинулся от Шароева пошедший на контакт патрульный.

– Капитан Шароев, – честно ответил Евгений.

– Тогда отвали, капитан, – зло ответил «пепс» и стал быстро одеваться.

* * *

Шароев встретил своего нового знакомого уже за территорией УВД. Открыв окно машины, он громко крикнул:

– Димон, давай ко мне, подвезу.

Димон сначала не понял, кто его зовёт. Он наклонился, чтобы получше рассмотреть, но, увидев Шароева, махнул рукой и пошёл дальше. Евгению пришлось догонять его и на ходу объяснять:

– Капитан Шароев, «Отдел розыска». Веду расследование по поводу ЧП в вашем подразделении. У тебя два выхода. Первый – ты садишься ко мне в машину и, пока я везу тебя к ближайшей станции метро, рассказываешь мне всё, что знаешь или слышал. И тогда я для тебя – Женя. Ну, а второе – мы возвращаемся в Управление, и ты под протокол рассказываешь мне всё, что мог бы рассказать и без него. В этом случае будешь называть меня «товарищ капитан». Жду.

– До метро ещё топать и топать, пошли в машину, – согласился Димон.

Вообще, он оказался лейтенантом ППС Дмитрием Серовым. Служил первый год после Школы полиции и только начинал постигать азы полицейской службы.

– Рассказывать особо нечего. Мы в ту субботу тоже дежурили в районе Ледового дворца. Прихватили четырёх дебилов молодых, которые хотели через забор перелезть на концерт и чуть не поубивались. Я с дежурным связался: что, мол, с ними делать? А он говорит, типа, за пару кварталов их завези, «повоспитывай» слегка и выгрузи, а сами возвращайтесь. Ну, едем. А я смотрю, Витька Стариков стоит у дороги, какую-то афишу читает. Один. Удивился, конечно. Я у него спрашиваю: «Витёк, ты чё тут? А твои где?» А он улыбается и говорит: «Они в машине сучку одну тарабанят, а я вот гуляю». Я говорю: «Витька, эти хохлы тебе совсем на голову сели!» А он: «Та ладно, дело молодое. Не насилуют же. По согласию». Ну, я плюнул, и мы дальше поехали. Возвращались мы другим маршрутом, и я больше Старикова не видел. Одно тебе скажу: это Тищук со своим дружком Витьку под монастырь подвели.

– А что ты по поводу хохлов… – решил уточнить Шароев.

– Да эти двое. Тищук и Иванченко. Из Донецка они. Два года назад там российские паспорта получили, в Москву переехали и в полицию пошли работать. Типа, пацаны из горячей точки, воевали. Общага, социалка, ну сам понимаешь… Но, б…, шпана ещё та. Витька с ними маялся, но терпел. Здоровый, как мамонт, но скромный был, не выпячивался. Вы его покрутите, он не идиот, расскажет.

Как и уговаривались, Шароев высадил лейтенанта Серова у ближайшей станции метро.

* * *

Странно, но на автостоянке Управления не увидел машины Лядовой. Вот уже лягушка-путешественница. По пути к себе в отдел услышал за спиной быстрые шаги и прерывистое дыхание курящего всякую дрянь человека. Человеком оказался начальник АХО Управления подполковник Тарасенко.

– Слушай, Чапаев, у тебя внутренний телефон работает? Когда ни позвоню, никто трубку не берёт. Вас что, на работе не бывает? – начал с ходу возмущаться самый хозяйственный человек Управления.

– Да в том-то и дело, что мы в кабинетах практически не работаем… Извините, нас друг другу ещё не представляли. Меня зовут Андрей Васильевич, можно по-простому – Андрей, – представился я, понимая, что с такими людьми лучше дружить.

– Понял. Держи, это моя визитка. Извини, скажу по секрету, начальство пока не давало «добро» печатать на твою команду визитки. Да и на дверь таблички пока не заказывали, – по-простому раскрыл все тайны двора, подполковник Тарасенко. «Ну да. Может, ещё ко двору не придёмся, а в разор контору введём» – подумал я. Как только зашли в мой кабинет, подполковник сразу занял моё кресло и, подсунув мне несколько листков бумаги, почти в приказном тоне скомандовал:

– Подписывай швыденько. Ось тут, тут, тут и тут…

– А что это? – взяв в руки первый лист, поинтересовался я.

– Как шо? Как шо? А на чём сидишь? А сейфы – шесть штук? А кресла? А диван? – читал список Тарасенко. – Ну ты, Чапаев! – добродушно рассмеялся подполковник. – Так… для служебных целей у вас используются три личных автомобиля. Договоры завтра подготовлю, а пока вот вам талоны на сто литров бензина. Считай и расписывайся.

– Из трёх автомобилей, у нас два работают на дизтопливе. Как с этим быть? – поинтересовался я.

– На солярку лимит исчерпан, а пока будете, как все.

– А как все?

– А все на заправке у заправщиков меняют талоны. Бензин на солярку, солярку на бензин. С коэффициентом, конечно, – по-деловому объяснил Тарасенко и засобирался на выход.

Я достал из кармана визитку Тарасенко. Что? Как зовут этого салоеда? А звали его просто… Шарль Петрович Тарасенко. Так пятьдесят пять лет назад назвал своего сына его батько. В честь восемнадцатого президента Франции Шарля де Голля, конечно!

* * *

– Андрей Васильич, я этого суку нашла! – именно с такими словами ко мне в кабинет ворвалась лейтенант Лядова.

О, как я жалел, что именно в это время у меня не было под рукой какого-нибудь паршивенького диктофончика! Сколько эмоций, сколько охотничьего азарта было в этой, несомненно, талантливой папиной дочке. И как бы я мог красиво (а главное – для пользы общего дела) использовать эту запись, шантажируя свою своенравную и необузданную подчинённую.

– Про суку прошу уточнить, Светлана Ивановна, – показывая на стул, вежливо попросил я лейтенанта.

– Шеф, пойдёмте к нам в кабинет. Там можно второе кресло возле монитора поставить. А здесь тесно, хоть на коленки к вам садись, – улыбнулась Лядова.

– Ну… я был бы не против, но боюсь, что Дроздову это не понравится, – с опаской отметил я, и мы пошли в соседний кабинет.

– Я ездила в фитнес-центр. Мне записи с улицы не хватило. Сейчас объясню. Акцентируйте ваше внимание только на том, на что я буду показывать. Смотрите. На ресепшене. Вот парень стоит в чёрных брюках и тёмно-синей куртке с капюшоном. На голове чёрная бейсболка, – тыкая в экран монитора красивым маникюром, возбуждённо говорила Светлана.

– Который к нам спиной?

– Да. Стоит, разговаривает с девушкой в чёрных спортивных брюках и светлой ветровке. На ногах у неё белые кроссовки. Чуть позже поймёте, почему я делаю акцент на обуви. У парня, что спиной к нам, высокие чёрные берцы на шнурках. Вот администратор им что-то сказала, и девушка вышла на улицу. А вот и наш Стариков пошёл. Красавец. Аполлон. Улыбнулся администратору… и пошёл. Что-то сказал? Нет, просто ещё раз улыбнулся. Пошёл на выход… не торопясь. За ним парень в берцах. Капюшон по ходу накинул, по сторонам посматривает.

– Вот тут увеличь, лицо немного видно, – повысил голос я, заражаясь азартом Лядовой.

– Ничего там не видно, кончик носа и всё… А вот запись уличная. Девушка быстро пошла, пошла, пошла… торопится. Вышел Стариков. Повёл молодецки плечами, видно, нагрузил их сегодня железом. Пошёл. Медленно пошёл. А куда торопиться? – с удовольствием комментировала Лядова. – А вот и наш незнакомец. А тоже ничего, да? Широкоплечий, сухой. Посмотрел направо, налево… Проверяется. Постоял… ещё раз посмотрел и пошёл за Стариковым. Походка лёгкая, кошачья. Исчез за углом. Смотрим время. Тринадцать часов одиннадцать минут.

Надо отметить, что в это время лицо у лейтенанта Лядовой сияло, как у Золушки, надевшей хрустальные туфельки. И надо ж такому случиться – обе подошли! Я понял, что это ещё не всё, но на всякий случай предложил:

– Лядова, а хочешь, я тебе кофе сделаю, как ты любишь?

– Нет! – замотала головой Светка. – Теперь смотрите, внимательно смотрите!

И она медленно начала увеличивать изображение молодого парня, стоящего у ресепшена. И вскоре я увидел знакомую красную строчку по бокам брюк, заправленных в «уставные» берцы.

– Наш? – невольно выкрикнул я.

– Точно! – засмеялась счастливая от такого открытия Лядова. – А теперь улица. Дальше смотрите. Дорога узкая, однополосная. Встречную полосу видно только наполовину. Мужик дорогу перебегает… «Тойота» белая… А вот, вот смотрите…

По встречной полосе ехал ярко-оранжевый спортивный байк. Кто сидел на нём, можно было догадаться только по одежде, то есть только по нижней части туловища. За рулём «сидели» форменные брюки сотрудника МВД, заправленные в берцы, а на месте пассажира был виден низ светлой ветровки, чёрные спортивные брюки и белые кроссовки. Время на записи – тринадцать часов, тридцать две минуты.

– Как думаете, шеф, двадцати одной минуты хватило бы, чтобы догнать, отоварить качка, сесть на мотоцикл и свалить? – поинтересовалась Лядова.

– Затрудняюсь… нужно у нашего Дрозда спросить. Слушай, а ты случайно…