Нескучная жизнь подполковника Чапаева

Первыми были задержаны двое молодых людей (мужчина и женщина) в нетрезвом состоянии. Оба подрались с таксистом, не желая платить тому по счётчику. Избив водилу такси «Яндекс», оба скрылись на территории парка. Но были найдены вызванным экипажем ППС и задержаны по приметам, которые передал полицейским избитый таксист. Задержание произошло в двадцать один час, тридцать минут. Во время задержания оба правонарушителя (оказавшиеся семейной парой) оказали активное сопротивление патрульным. Экипаж был вынужден применить спецсредства. Во время обыска у мужчины был найден пакет с травой (предположительно каннабисом). Свидетели имеются. Заявление таксиста о нанесении ему побоев агрессивными пассажирами имеется. Вынесено постановление о временном задержании на сорок восемь часов обоих.

Вторыми были задержаны два человека, перелезшие через забор детского сада № 1236 и распивающие спиртные напитки на территории детской площадки. Согласно объяснению сторожа дошкольного заведения, на его замечания хулиганы ответили матом и угрозами. Задержание произошло в ноль часов тридцать минут. Спецсредства к задержанным не применялись. В настоящее время против них возбуждено дело об административной ответственности. Оба правонарушителя после опроса отпущены на следующий день под подписку.

Пробовали узнать в дежурной части, что означает: «Предотвращено три правонарушения»? На это дежурный капитан улыбнулся, посмотрел по сторонам и сказал Лядовой:

– Ты что, красота моя? Первый раз замужем? Так все пишут.

Потом долго не хотели давать данные по другим экипажам, дежурившим в этом районе в это же время, ссылаясь на непонятный статус дамочки в парадной форме полиции и сопровождающего её «чеченца». И только после моего телефонного вмешательства выяснили, что у других экипажей «улов» был побогаче. На вопрос «почему» дежурный показал запись в журнале. А в журнале было написано, что старший патруля лейтенант Стариков доложил о выходе из строя двигателя патрульной машины. И в период с двадцати одного тридцати до двадцати трёх часов производился ремонт карбюратора УАЗа силами экипажа. Задержанные всё это время находились в отсеке для перевозки.

Провели опрос задержанной семейной пары Семёновых Натальи и Дмитрия. Молодёжи было лет по двадцать, не больше. Супруги нервничали, злились и не совсем понимали, что с ними произошло.

– Из-за чего возник конфликт с таксистом?

– Оборзел чурка! Сначала договорились за триста, а когда приехали на место, запросил пятихатку. Думает, если бухие, то ничего не помним, что ли? – раздражённо ответил Дмитрий.

– А Димка ему и говорит: типа, раз так, вообще ни х… не получишь, х… ло! – тут же с полуоборота завелась его жена Наталья.

– Тогда он Наташку за руку схватил…

– Больно, сука…

– Ну, я ему пару раз по его плоской морде двинул, и мы в парк пошли. Наташка в туалет захотела…

– А тут менты ваши… налетели, – плаксивым голосом пожаловалась Наташка, – и давай Димку дубасить ни за что ни про что! За что? Где написано, что бухать нельзя? Водяру продают – значит, можно!

– На асфальт нас положили и давай обыскивать. А сержант, который Натаху обыскивал, ржёт и другому говорит: «Ничего так бабец, иди теперь ты её обыщи!» – с обидой крикнул Дмитрий.

– Ага, он меня за жопу хватал, тварь! А Димка его ногой подцепил и кричит: «Не трогай, она моя жена!» А тот как врежет Димке по спине своей палкой и отвечает: «Была твоя – стала общая, придурок».

– Если бы не их лейтенантик, здоровый такой, они бы вообще забили меня своими палками. А потом один из сержантов достаёт у меня из кармана пакетик какой-то и кричит: «Макс, тащи понятых! Чудак упакованный!» Это уже по дороге сюда, когда отрезвел немного, я понял, что они мне пакет с травой подсунули, – зло глядя на Лядову, рассказывал Семёнов, осторожно ощупывая свои рёбра.

– Мы не наркоманы! Пусть нам анализы делают! Вот! Смотрите на мои вены… И ничего мы не подписывали! – истерично крикнула куда-то вверх Семёнова Наталья.

– Я поняла вас, – выключая диктофон, ответила Лядова.

А Шароев, понизив голос, посоветовал:

– Ничего не подписывайте. Пусть сообщат родственникам и наймите хорошего адвоката.

– И побои снимите… – тихо добавила Лядова, кивнув Шароеву.

* * *

Я вышел из лифта и посмотрел на свои часы. Уже час как был вторник. Подошёл к двери своей квартиры и услышал за спиной лёгкий шорох. Видно, соседке напротив, Фире Самойловне, тоже не спалось. Повернувшись лицом к её двери, вернее, к глазку на её двери, я, как воспитанный человек, поклонился и послал воздушный поцелуй. За соседской дверью, ближе к выходу, жалобно скрипнули дощечки паркета. Я догадался, это Фира Самойловна сделала глубокий реверанс в мою сторону.

Решил свет в прихожей не включать, а, сняв туфли, прокрасться в ванную. Но свет зажёгся и без моего участия. В дверном проёме спальни стояли два кудрявых ангела в длинных ночных рубашках ослепительно белого цвета. Один такой небольшой ангел с длинными пушистыми ресничками и чуть смазанной губной помадой на лице. А второй… а второй совсем-совсем маленький. Они стояли с полуприкрытыми глазами, взявшись за руки и слегка покачиваясь.

– Марш мыть руки и на кухню, – чуть слышно сказал ангел повыше.

– Ксюшенька, я пирожки на работе… – прошептал я, робко сделав шаг в сторону ванной.

– Без разговоров… мне, – прижавшись к маме, пискнула Женька.

Я, как байдарочник веслом, работал ложкой, доедая молочную кашу. Потому как понимал, что своим ночным ужином отнимаю сон у моих девчонок, за компанию сидящих рядом со мной с закрытыми глазками.

– Ещё? – спросила Ксюша, услышав звук ложки, царапнувшей дно.

– Спасибо, милая, наелся, – переведя дух, ответил я.

– А за маму? – сонно спросила Женька.

– Всё уже. И за маму, и за Женю… Спать, девочки! – целуя обеих, предложил я.

– Тогда я с вами, – открыв вдруг глаза, решительно заявила Женька.

– Пусть… всё равно не отстанет, – безвольно сообщила Ксюша и, как зомби, пошла в сторону спальни.

– Не отстанешь? – на всякий случай спросил я у Женьки.

– Не-а… – покачал головой ребёнок с закрытыми глазами.

Тогда папа Андрюша взял дочку Женечку на ручки и потащил её в спальню. А там он положил её слева от мамы, так как ночью Женька дрыгала ногами и забрасывала их куда попало, а папе нужно было выспаться. Вот так и закончился первый рабочий день майора Чапаева на новом месте. Было нескучно, я вам доложу!

* * *

А ночью мне сон приснился. Цветной. Будто стою я такой, лентами пулемётными перемотанный, на капоте своего «паджеро». На голове папаха с красной полосой, а в руке маузер. А у въездных ворот в Управление МВД стоит перепуганный дежурный прапорщик. А я ему говорю со всей пролетарской ненавистью:

– Прощайся с жизнью, прапор, морда твоя белогвардейская!

А прапор стоит, фуражку в руках ломает и хнычет:

– Да проезжай ты уже, майор. Пропуск на тебя уже выписали!

Три дня – это много

Как не старался, но первым в Управление приехать не удалось. Под раскидистым деревом уже стояли «мини» Лядовой и «нисан» Шароева. На этот раз ворота для моего «барсика» были широко открыты, и дежуривший на КПП младший лейтенант, взглянув на лобовое стекло, кивнул головой и отдал честь. А всё потому, что в нижней правой части стекла был приклеен магический белый квадратик с двуглавым орлом и какими-то буковками. Пропуск называется.

Мой личный состав был на месте. Правда, не на своих рабочих местах, а почему-то у меня в кабинете. Они дружно приколачивали портрет комдива В. И. Чапаева, а также остальную революционную атрибутику на стену чуть выше моего сейфа.

– Я не понял. А почему именно сюда? – спросил Шароев, отойдя на два шага назад.

– На сейф будет удобно ритуальные подношения ставить во время праздников, – по-деловому объяснил старший лейтенант Дроздов.

– Васильич Василию Ивановичу на Первое мая, Седьмое ноября и в день рождения Ильича каждый раз стопочку наливал, – с пониманием добавила Лядова, поправляя только что прибитую к стенке деревянную кобуру «маузера».

– В смысле Брежнева? – серьёзно спросил Магомедович.

– Ленина… в смысле, – наморщив носик и, сделав небольшую паузу, поправила собеседника Лядова. – Чему вас в школе учили, капитан?