Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева

– Что дали, тем и травила, – всхлипнула Анжела. – Он после секса попить захотел. Вот я ему в минералку и капнула. Да, видно, много… рука дрогнула. Самсонов мне сказал, что парень уснёт на пару часов и всё… А что? Не уж-то помер? – схватившись за сердце, в отчаянии заскулила «соблазнительница-отравительница».

– Успокойся, живой гражданин Кольчев. А ты смотри… Свои деньги ты, считай, получила. Даже пять штук сверху… – начал объяснять я дальнейший расклад.

– Но тебе ещё премия причитается, – успокаивающе улыбнулся Зимин, заканчивая намазывать третий бутерброд.

– Пару дней сидишь дома, никуда не высовываешься. Потом к тебе Серёжа приедет и премию привезёт. Поняла? – делая четвёртый бутерброд, спросил я у Анжелики Петровны.

– Поняла. А Серёжа кто? – невинно хлопая глазками, спросила Скорикова.

– А Серёжа – это я, Анжела. А это тебе про запас, кушай на здоровье, – выкладывая на тарелку мастерски приготовленные нами бутерброды с «любительской» колбаской, ответил капитан Зимин.

В машине у Серёги мы ещё долго обрабатывали свои руки антисептиком и протирались влажными гигиеническими салфетками. И всё-таки современный полицейский – это просвещённый полицейский. Он знает, что самый безопасный, правильный и полезный приём пищи может быть осуществлён только в ведомственных предприятиях общественного питания. И тогда вы не будете ничем болеть и не подхватите (даже случайно) никакой заразы. И будет вам счастье!

Изнасилованные выборы

В гостиницу я ехал совершенно в другом расположении духа. Честно говоря, до последнего не был уверен в невиновности этого провинциального мажора. Всё казалось, что меня заставили заниматься не своим делом. Хотя в принципе… Ну да, я действительно не ловлю преступника, не ищу изобличающие его улики. Скорее, наоборот, стараюсь вывести из-под удара приличного человека и снять обвинения с его отпрыска, которого подставили изощрённые наглые дядьки. Разберёмся… Мысли прервал звонок. Ксюша!

– Привет, любимая! Как ты?

– Привет, па… а про меня ты почему не спрашиваешь? Я нелюбимая, что ли? – с обидой в голосе задаёт вопрос Женька.

– Извини… Я думал, что… Ну, что ты, я помню… я просто хотел… Как там твои ребята? Что в садике нового? Жень, а чего мама мне не звонит? – ляпаю языком всякую ерунду, но, в конце концов, всё сводится к последнему вопросу.

– Мама дуется… Правда, пока только впереди… Ладно… А ты когда приедешь? Мы скучаем…

– Ты и мама? – оценив детский юмор, осторожно спрашиваю у Женьки.

– Нет… я, Боцман и Тимка, – спокойно отвечает дочь совершенно не то, что я хотел услышать.

– А мама?

– Маме некогда, её второй день Фира Самойловна борщ учит варить и Андрюху в тазике купать, – грустно отвечает Женька. – Я ей говорю, что капусту мельче резать надо, а у неё лопухи какие-то… коза.

– Женя, нельзя так… Какого ещё Андрюху? – напрягаясь, спрашиваю я.