Убийство на дуэли

Открыв секретер, я, наверное, уже в тысячный раз принялась внимательно изучать каждую его выемку, каждую полку. Наконец, я добралась до самого низа, где лежали на первый взгляд уж очень старые бумаги, судя по толстому слою пыли на их поверхности. Я безжалостно стала вынимать стопки рукописей и бросать их на пол. В следующее мгновение я поняла, что все мои усилия были не напрасны. В самой глубине полки моему взору открылась небольшая дверца. Я сунула в замочную скважину ключ, несколько раз повернула его, и дверца открылась. За ней находилась уходящая вглубь стены ниша.

– Тайник, – почти беззвучно прошептала Сашенька, которая все это время стояла за моей спиной и наблюдала за моими действиями.

Я тем временем пошарила рукой в нише и вытащила на свет несколько мелко исписанных страниц и толстый желтый пакет, обтянутый темной бархатной лентой. Водрузив свою находку на стол, мы принялись ее изучать с большим интересом.

Почерк рукописей был настолько неразборчив, что мы с большим трудом смогли разобрать всего лишь несколько фраз. Видимо, в момент написания князь сильно торопился. Неровные буквы то и дело заскакивали друг на друга, как будто спешили как можно быстрее передать мысли, обуревавшие Волевского накануне собственной гибели. В результате долгой кропотливой работы у нас получилось вот что:

«Завтра решится все»…

«Уверен враги будут повержены, наследник спасен от позора»…

– Мне ровным счетом совершенно ничего не понятно, – Шурочка, сощурив глаза, внимательно вглядывалась в испещренные чернилами страницы.

Я кивнула и полезла в бумажный пакет. В нем находилась стопка канцелярских бумаг.

– Закладная, – прочитала я вверху первого листа. – Так, это уже становится интересным.

Я быстро пробежала глазами по строчкам. Через несколько минут я уже имела кое-какое представление о том, как же на самом деле вот уже несколько месяцев обстояли дела в поместье князей Волевских. Все прочитанное немало удивило и озадачило меня. Но, доведу до сведения читателей, там не было ничего утешительного, по крайней мере для покойного князя.

– Катенька, что там написано? – Шурочка изворачивалась всем телом, стараясь как можно больше прочитать, заглядывая через мое плечо.

Я быстро перевернула листы лицом вниз, чтобы Шурочка раньше времени не узнала сногсшибательную и поразительно неприятную новость.

– Но, Кати, позволь же мне взглянуть. По-моему, я имею на это полное право, – обиделась подруга.

Однако мне нужно было подготовить Шурочку, прежде чем рассказать ей о том, что было написано в бумагах.

– Сашенька, ты только не волнуйся. Присядь, – попросила я.

Шурочка как-то странно улыбнулась, но просьбу мою выполнила и уселась на стоящий рядом стул.

– Ну, теперь рассказывай, – потребовала она.

– Дело в том, что по этим бумагам поместье Волевских уже несколько раз перезакладывалось. Последний срок выплаты долгов назначен до конца текущего месяца, – зная ранимость своей подруги, я старалась тщательно подбирать слова и выражения, чтобы сообщить ей эту неприятную, если можно так сказать, новость.

Несколько минут Шурочка молчала, во все глаза уставившись на меня. Я уже подумала, что она снова собирается упасть в обморок, и на всякий случай вышла из-за стола, чтобы поддержать ее. Однако подруга, к моему изумлению, грубо оттолкнула мою руку.

– Не надо. Ты же сама мне говорила, что нужно быть сильной. Вот я и буду самой сильной. Раз уж мне суждено узнать всю правду о моем бывшем женихе, то так тому и быть, – со смирением и оскорбленностью на лице произнесла Шурочка. – Больше там ничего не написано?

Я стала читать дальше, но, кроме следующих за свидетельством заклада имения цифр и каких-то подсчетов, больше ничего, представляющего интерес, не нашла.

И тут впервые за весь этот безумный день меня посетила мысль о самоубийстве князя. Однако я тут же отбросила это предположение. Во-первых, самоубийцы не стреляют себе прямо в лоб, скорее они стреляются или в висок, или, в крайнем случае, в рот. Мой покойный муж много рассказывал о таких безбожных людях, которые добровольно лишали себя жизни. Во-вторых, если уж князь действительно решил свести счеты с жизнью, то зачем, скажите, ему понадобилось жениться? Вот оно, как же все оказывается просто. Он вовсе не самоубийца, а жениться хотел, чтобы получить деньги и забрать имение из-под залога. Своих-то средств у него для этого, по всей вероятности, не было, иначе бы он давно уже все выкупил.

Возможно, сначала Волевский даже и не думал о браке, а приехал в Саратов немного развеяться, или еще по каким-то делам. Тут и подвернулась ему состоятельная Сашенька, одинокая, красивая. Стоило Волевскому немного поухаживать за ней, и она сразу кинулась в его объятия. Какой авантаж ждал князя при заключении брака с моей подругой! Одновременно он получал и солидное состояние, и красавицу жену.

Далее, уважаемый читатель, в повествовании моей глубокоуважаемой родственницы идет целый ряд французских выражений, которые, как я смог перевести, гневно обличали коварство и расчетливость убитого князя и выражали глубокое сочувствие к собственной обманутой подруге. Поэтому я опущу всю эту тираду и продолжу.

Я настолько была занята собственными открытиями, что сначала даже не заметила, что Сашенька окликает меня.

– Катенька, Малаша ужинать зовет, – мягко проговорила подруга, трогая меня за плечо.

– Сейчас пойдем, только осведомимся у Остапа насчет этих бумаг. Уж он-то точно должен знать, действительны эти сведения, или нет, – задумчиво отвечала я, все еще находясь во власти своих мыслей.

Мы быстро разыскали Остапа. Он сидел на кухне и наблюдал за тем, как носится взад и вперед с кастрюлями Малаша.

– Остап, – окликнула я его. – Пройди-ка в кабинет.

Остап тотчас поднялся и тяжелыми шагами пошел за мной.

– Чего-нибудь еще хотите знать, барышни? – проговорил он, заходя в кабинет.

– Остап, как идут дела в имении в последнее время? – осторожно поинтересовалась я.

– Хорошо, – откликнулся мужик. – А почему вы спрашиваете?

– Барин в последнее время не имел каких-то дел с судом? – продолжала выпытывать я, не отвечая на вопрос бурмистра.

– Господь с вами, барышня, – испугался крестьянин. – Какие могут быть дела у нас с судом.

– Так, понятно. А про закладные ты ничего не слышал?

Остап совсем испугался. Он посмотрел на меня, словно я сошла с ума, и отрицательно покачал головой.

– Не, барышня. Такого у нас отродясь не было.

Я поняла, что больше добиться от Остапа все равно ничего не удастся, поэтому поспешила отпустить его.

– Значит, Остап не знал о том, что Владимир заложил имение? – вопросительно взглянула на меня Шурочка.

– Выходит, не знал. Придется нам самим во всем разбираться.

– Хорошо, – кивнула подруга. – А теперь ужинать немедленно. Иначе тебя, Кати, скоро ветром начнет уносить, – Сашенька, когда была чем-то озабочена или расстроена, всегда называла меня на французский манер.

Только сейчас, при словах о еде, мой желудок, наконец, дал о себе знать. Ужин оказался очень вкусным. Видно было, что Малаша вовсю старалась угодить невесте своего бывшего хозяина. От нее мы узнали, что из деревни уже привезен гроб для князя. Похороны должны были состояться на следующий день, после того как Остап привезет попа, чтобы по всем правилам православной церкви отпеть убиенного князя.

Мне почему-то не хотелось присутствовать на похоронах, и я судорожно искала предлог, чтобы избежать столь неприятных для любого человека минут. Весь вечер я думала о том, что хорошо бы было уехать куда-нибудь. С другой стороны, мне вовсе не хотелось покидать мою подругу. Шурочка просто обязана была присутствовать на похоронах, как бывшая невеста князя. Значит, нужно было придумать неоспоримый предлог, по которому стало бы просто необходимостью мне отлучиться ненадолго, но по очень важному делу. Вот только это важное дело никак не приходило мне на ум. Мои мучения продолжались до тех пор, пока я не вспомнила о разговоре с Остапом о друге покойного князя, к которому ездил Волевский перед своей смертью.

– Шурочка, мне бы хотелось посетить ту самую деревню, куда ездил Владимир перед своей гибелью. Кажется, Бухатовка она называется. Я почти уверена в том, что этот визит принесет в нашем расследовании немалую пользу.

– Конечно, конечно, – неожиданно для меня кивнула подруга. – Сразу после похорон и поедем.

– Лучше делать все без промедлений. К тому же я не так уж и хорошо знала князя Волевского, чтобы присутствовать на его похоронах. Много времени моя поездка не займет.

К моему облегчению, Сашеньку даже не пришлось уговаривать остаться на время в Синодском, пока я не вернусь из Бухатовки. Она с пониманием отнеслась к моему отвращению к похоронам, возможно, вспомнив, что я совсем недавно потеряла мужа, и траурная церемония вызовет в моей душе печальные воспоминания.

Рано утром, когда я, отдохнувшая и посвежевшая, вышла на крыльцо, Степан уже закладывал карету. Еще с вечера я сообщила моему кучеру, что на следующий день мы отправляемся в Бухатовку. Степан, впрочем, как это и всегда бывало, только кивнул и пообещал к утру приготовить все для дальней дороги. Не приходится сомневаться, что он с блеском выполнил свое обещание.

Сашенька вышла проводить меня, и потом долго махала платком, стоя на крыльце, вслед моей удаляющейся по пыльной дороге карете.