– Чепуха, посулят чего-нибудь или компромат поднимут, а в крайнем случае заменят на другого. Да не переживай ты за это, Костин. Там люди опытные, в момент всё провернут, не впервой. А ты понаблюдаешь, подпишешь и всё. Завтра жду с докладом.
Ну вот, на другой день приехали мы в Камчатскую на это предприятие. Кабинет директора маловат, собрались в просторной приёмной. Начальник цеха пошёл звать бригадира для предварительного ознакомления с вопросом, а директор уединился с Крыловым в кабинете. Зашёл какой-то странный тип, сутуловатый и с папкой подмышкой. Что-то начал расспрашивать, но директор, выйдя из кабинета, довольно грубо его выгнал, а нам сказал:
– Вы, товарищи, пока знакомьтесь с бригадиром, а я пойду готовить собрание, но учтите, он – не подарок.
Солидная дама спросила:
– Алкаш что ли?
– Да если бы.
Директор вздохнул и вышел. Позже мне стало ясно, что он просто смылся. Другая дама, помоложе, заметила:
– Я просматривала сводки по этой бригаде. План выполняется, и это единственная бригада в тресте, на продукцию которой нет рекламаций по качеству. Вообще нет. Необычно как-то. Они даже надбавку за это получают.
Тут вошли начальник цеха и бригадир, который, к моему удивлению, оказался молодым, не старше меня, статным человеком со смышлёными глазами. Начальник цеха сказал:
– Знакомьтесь, бригадир Коновалов.
При этих словах у Веры Максимовны дремоту как ветром сдуло, и она начала слушать Костина с напряжённым вниманием.
И, обращаясь к Коновалову, продолжил:
– А это делегация из треста и другие важные представители. Суть дела они тебе сейчас объяснят.
С этими словами начальник цеха присел рядом со мной на свободный стул в углу. Вид у него был угрюмый. Тут зам. управляющего треста начал, было, что-то Коновалову говорить, но тот решительно его перебил и сказал:
– Товарищи! Насколько я понял, некоторое время нам придётся сотрудничать, а поэтому давайте знакомиться по-настоящему.
– Вам же сказали, товарищ Коновалов, что мы делегация из треста.
– Делегация состоит из людей. Мне как-то неудобно называть вас мужиком в синем пиджаке. Или обращаться к этой женщине со словами «дама в крашеном парике».
Одна из четырёх присутствующих женщин густо покраснела. Коновалов совершенно не был похож на ласкирёвского пролетария, робеющего перед начальством.
Начальник цеха негромко сказал:
– Ну, началось. Говорил же директору, чтобы отвертелся от этого дела, так уверяет, что не смог, надавили.
Он хмуро посмотрел на меня и продолжил:
– Зря вы сюда приехали.
– Это почему?
– Потому. Не любит Коновалов всякие комиссии и делегации.
– Разве его любовь или нелюбовь имеют значение?
– Имеют. Полгода назад приезжала к нам комиссия по соцсоревнованию, так он им такое устроил, что теперь лет сто сюда носа не покажут. Как бы и вам не перепало.
У меня вдруг возникло чувство, что комбинатовское начальство побаивается этого Коновалова. Ну, а то, что было дальше, напоминало цирк, причём в роли клоунов оказались практически все члены делегации. Громким голосом бригадир обратился ко всем:
– Уважаемые товарищи! Вас много, а я один. Меня одного вы запомните легко, а мне запомнить вас трудно. И чтобы не перепутать, я запишу ваши представления. Это быстро.
С этими словами он достал большой блокнот и две авторучки – одна обычная, другая красная. Подошёл к крайнему мужчине и попросил представиться. Тот пожал плечами и назвал свою фамилию. Коновалов аккуратно записал синей ручкой и продолжил:
– Должность?
– Технолог.
– И последнее – кто вас назначил в делегацию? Желательно назвать фамилию.
Технолог от такого вопроса занервничал:
– Не понял, зачем тебе фамилия? Разве не ясно, что всё организовано парткомом?
– Партком не фамилия. Должен же я знать, с кем имею дело, кто именно вас назначил.
– Да с какой стати?
– Ясно. Так и запишем красным – по собственной инициативе. Распишитесь вот здесь.
– Да ты чё, бригадир? Какая роспись? Ещё чего?
– Хорошо, так и запишем красным – от росписи отказался.
Глядя на технолога, пояснил:
– Красный цвет означает сомнение в представленной информации, что даёт повод к её проверке.
Пока технолог хлопал глазами, Коновалов подошёл к следующему члену делегации. Это была дебелая дама, ранее предполагавшая пристрастие бригадира к алкоголю. Звали её Алла Фёдоровна, и она оказалась бухгалтером управления. На вопрос о том, кто её делегировал, дама промолчала, презрительно скривив губы. Это не смутило Коновалова:
– Прекрасно, так и запишем красным – по собственной инициативе.
– Что вы городите, молодой человек? Как можно по собственной инициативе?
– Ну, я не знаю как. Могу только предположить. Узнав, что собирается делегация на наш комбинат, вы взяли отпуск за свой счёт и втёрлись в коллектив делегации. Вам лучше знать каким способом. Но вот вопрос – зачем? Есть у меня подозрение на этот счёт, и неплохо бы его проверить.
Он повернулся к начальнику цеха:
– Кстати, Пётр Адамович, там я видел, что склад с рубероидом не закрыт, а на территории посторонние люди. Как бы чего не случилось.
И, пристально глядя на женщину бухгалтера, продолжил:
– Хорошо, что они пока на глазах, а потом?
Пётр Адамович ответить не успел. Алла Фёдоровна заревела басом: