Рим и эллинизм. Войны, дипломатия, экономика, культура

Закончилось всё трагически: Персей предъявил отцу фальшивые письма, якобы подтверждавшие измену Деметрия, и Филипп велел убить своего младшего сына (Liv. XL.24), ставшего жертвой римских интриг. Ливий пишет о раскаянии царя, слишком поздно понявшего, что его обманули. Трагедия царя и горе отца привели к тому, что вскоре Филипп умер «сломленным стариком»[549 - Swain J.W. The Ancient World. Vol. 2. The World Empires: Alexander and the Romans after 334 B.C. New York, 1950. P. 163.], в возрасте всего лишь 59 лет.

Следующий по хронологии дипломатический успех римлян – это переговоры Марция с Персеем накануне III Македонской войны (см. 1-ю главу), когда царю успешно внушили, что Рим не будет воевать против него.

И наконец, одна из самых блестяще проведённых дипломатических акций сената – присоединение Пергама. Пергамский царь Аттал Ш Филометор Эвергет, умерший весной 133 г. до н. э., завещал своё царство Риму. По проблеме этого завещания существует обширная историография. Подробное изложение фактической стороны дела и анализ проблемы (с которым мы далеко не всегда можем согласиться) дал Э. Грюен[550 - Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome. Vol. II. Berkeley; Los Angelos; London, 1984. P. 592–608.]. Главные и наиболее дискуссионные вопросы: почему и, собственно говоря, что именно завещал Аттал Риму? Плюс к этому: причины его столь ранней и довольно странной смерти – последний аспект проблемы в историографии практически не затронут. Сообщения источников очень скудны, поэтому в исследованиях и нет единого мнения по этим вопросам.

Страбон (XIII.4.2) передаёт содержание завещания самыми общими словами. Упоминает его Плиний Старший (NH. XXXIII.148). Тит Ливий (Per. 58) – царь, умирая, оставил своё наследство римскому народу. Плутарх (Tib. Gracch. 14.1) и Юстин (XXXVI. 4.5) говорят практически одинаковыми словами: «в завещании назначил своим наследником римский народ». Более конкретен Веллей Патеркул (II.IV.1): «Аттал умер, завещав царство Риму». Запутывает ситуацию сообщение Флора: римский народ – наследник всего царского имущества (XXXV. II.20.2), близка версия Сенеки (Controv. II). Ни один источник не раскрывает мотивов его завещания[551 - Sherwin-White A.N. Roman foreign policy in the East. 168 B.C. to A.D. 1. Duckworth, 1984. P. 80.].

Предварительная проблема – а было ли само завещание, или его сфальсифицировали римляне? Саллюстий пишет: Митридат VI Евпатор обвинял римлян в том, что они подменили завещание, чтобы завладеть Пергамом (Hist. 4.69.9). Очевидно, в устах Митридата, если он и говорил так, эти слова были скорее средством ведения пропагандистской войны против Рима, нежели констатацией реального факта. Правда, А.И. Немировский пишет о неясности: сам Аттал завещал своё царство, или завещание было подделано[552 - См.: Малые римские историки. В. Патеркул. Римская история; Ф. Флор. Две книги римских войн; Луций Ампелий. Памятная книжица. М., 1996. С. 319. Прим. 16.]? Г.Е. Кавтария категорически говорит о «ложности завещания»[553 - Кавтария Г.Е. Тиберий Гракх и Блоссий Куманский // Известия АН ГССР. Серия «Истории, археологии, этнографии и истории искусства». Тбилиси. 1988. № 1. С. 139.]. Г. Штоль утверждал, что завещание было сфабриковано римлянами[554 - Штоль Г. Боги и гиганты. М., 1971. С. 121.], однако у нас нет достаточных оснований согласиться с ними.

Эпиграфические источники дают чёткую конкретную информацию, которую нельзя толковать двояко. Декрет народного собрания из города Пергама, принятый в 133 г до н. э., однозначно подтверждает факт существования текста завещания: «утвердить завещание у римлян» (OGIS. 338 = IGRR. IV.289). Сам декрет был принят ещё до появления здесь римских войск, и его невозможно объяснить давлением Рима. О том же свидетельствует Senatus consultum июля 133 до н. э.[555 - Датировка не вызывает сомнений. См.: Vogt J. Pergamon und Aristinicos // Atti del terzo congresso internationale d’epigraphia greca e latina. Roma, 1959. S. 45; Hopp J. Untersuchungen zur Geschichte der letzten Attaliden. Munchen, 1977. S.133. Текст завещания прибыл в Рим в начале лета 133 г. до н. э. – см.: Toynbee A. Hannibal’s legacy. Vol. 2. London, 1965. P. 54, Note 3.] Римские авторы, при всей их тенденциозности, не стали бы выдумывать завещание, с фактической стороной они обращались достаточно корректно. Можно согласиться с П. Сэндсом, что подлинность завещания не вызывает сомнений[556 - См.: Sands P.C. The client princes of the Roman Empire. Under the Republic. Cambridge, 1908. P. 146.], это бесспорный факт[557 - Broughton T.R.S. Roman Asia Minor // An Economic Survey of Ancient Rome. Vol. IV. Africa, Syria, Greece, Asia Minor. Baltimore, 1938. P. 505; Ferguson J. Utopias of the classical world. London, 1975. P. 141.]. Таким образом, предварительно проблему можно считать решённой и закрытой.

Завещание действительно существовало, в чём не сомневался и сам Митридат, оспаривавший лишь его подлинность. Своим наследником Аттал назначил Римское государство – это всё бесспорно.

Более сложный вопрос: что именно завещал Аттал Риму: только царскую казну, вместе с царскими землями, или всё-таки – всё царство? В своей монографии О.Ю. Климов соглашается с К.М. Колобовой, Э. Хансеном и А.Н. Шервин-Уайт, что Риму были завещаны лишь царские владения, а города остались свободными[558 - Климов О.Ю. Царство Пергам: очерк социально-политической истории. Мурманск, 1998. С. 47.]. Э. Грюен полагает, что завещание фактически настаивало на свободе города Пергама[559 - Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome. Vol. II. P. 594.]. В доказательство обычно приводятся слова из пергамского декрета 133 г. до н. э.: царь «оставил отечество наше свободным» (OGIS. 338, с. 5). Однако далее О.Ю. Климов уточняет, что, возможно, эта свобода означала всего лишь освобождение от контроля центральной власти и налогов, а во время восстания Аристоника города не поддержали его, видимо, опасаясь лишиться предоставленных им по завещанию льгот[560 - Климов О.Ю. Царство Пергам. С. 47.].

Так о чём же шла речь в завещании: о свободе или всего лишь о льготах? На наш взгляд, чтобы найти ответ на вопрос, надо посмотреть на него с трёх разных сторон. Взгляд первый – терминологический. В декретах эллинистических правителей термин «элефтерия»/свобода, в общем, никогда не означал политической независимости, а всегда был конкретен – как освобождение от налогов, постоя или набора войск, как внутренняя автономия и т. п.

Взгляд второй – дипломатический: чем была свобода в дипломатической практике эллинистического мира? Термин этот использовался для успокоения и привлечения на свою сторону населения тех территорий, над которыми предполагалось установить свою власть[561 - См.: Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим. Война, мир и дипломатия в 220–146 гг. до н. э. М., 1993. С. 267–287.]. Именно в этом смысле диадохи обещали «свободу» для земель, которые они оспаривали друг у друга. Они не заявляли, что завоюют эту землю у противника – говорили, что они освободят её от врага. Антиох III обещал освободить Грецию от римского владычества, для того чтобы установить в ней своё собственное господство. Такое эллинистическое понимание свободы использовали в своих целях и римляне. Объявив об освобождении Греции в 196 г. до н. э., они прекрасно понимали, что освобожденная Эллада не будет избавлена от своих освободителей.

Взгляд третий – юридический. Речь идёт о завещании не частного лица, а царя. Частное лицо завещает нажитое личное имущество. Завещание царя – это не только правовой, но и политический документ, решающий не судьбу имущества, а судьбы государства.

На пересечении этих трёх взглядов неизбежно напрашивается вывод: Аттал, несомненно, завещал Риму всё царство. Действительно, передал его римскому народу[562 - Именно так и было и во всех других завещаниях царей, принятых Римом.]. Так же должны были понимать это и римляне, исходя из их установки «провинции – это поместья римского народа». Как справедливо отмечено Д. Мэйджи, наследство включало не только личное богатство царя, но и его домен, а также города, которые были прямо подчинены монархии и сейчас стали подданными Рима[563 - Magie D. Roman Rule in Asia Minor to the end of the third century after Christ. Vol. 1. Princeton, New Jersey, 1950. P. 32.]. Далее Д. Мэйджи пишет, что завещание не распространялось на храмовые земли и сам город Пергам[564 - Op. cit. P. 33.]. Х. Ласт полагает: из текста завещания следует, что город Пергам должен был оставаться свободным[565 - Last H. The wars of the age of Marius // CAH. Vol. IX. Cambridge, 1932. P. 102.]. Выше мы уже показали, что термин «свобода» в период эллинизма не имел реального наполнения. Воля царя должна была быть ратифицирована Римом[566 - Magie D. Op. cit. P. 33.] – выполнение завещания зависело лишь от воли сената, и он мог поступать так, как считал нужным. Как отметил Д. Браунд, менее эллинизированные и более удалённые окраины Пергама сенат отдал его соседям, оставив себе то, что было легче защищать и лучше эксплуатировать[567 - Braund D. Rome and the Friendly King. The character of the client kingship. New York; London, 1984. P. 7. Речь идёт о территориальных дарах царям, участвовавшим в подавлении восстания Аристоника.]. В 129 г. до н. э. прекратило своё существование царство Пергам и на его месте появилась римская провинция Азия.

А свобода, как внутренняя автономия, была объявлена (вернее – обещана) в завещании городам с конкретной целью. Именно – для того чтобы успокоить их жителей и предотвратить возмущение пергамцев против самого завещания. Это можно рассматривать как отступное городам. Города действительно не выступили против Рима. Обещание свободы было тонко продумано, но едва ли самим Атталом. Скорее здесь чувствуется рука римского сената, поднаторевшего в использовании лозунга свободы в своих политических целях.

И наконец, самая главная проблема: почему царь пошёл на такой неординарный поступок, как завещание своего царства Риму?

В историографии можно выделить несколько позиций по этому вопросу. 1. Отечественная историография 1930–1980 гг. сводит всё к внутриполитическому кризису. Рабовладельцы в условиях усиливающейся народной борьбы не могли сохранить своё классовое господство, и в лице Аттала пошли на предательство национальных интересов, отдав царство Риму, чтобы он задушил в нём надвигающуюся революцию[568 - Юлкина О.Н. Пергамский декрет 133 г. до н. э. // ВДИ. 1947. № 2. С. 164; Вейнберг В.П. Образование провинции Азии. Автореф. дис… канд. ист. наук. Л., 1954. С. 3, 7,10; Ковалёв С.И. История Рима. 2-е изд. Л., 1986. С. 330–331; Квезерели-Копадзе Н.Н. Восстание гелиополитов. Автореф. дис… канд. ист. наук. Тбилиси, 1955. С. 8—10; Ильинская Л.С. Римская экспансия в Малой Азии в конце республиканского периода (I в. до н. э.). Автореф. дис… канд. ист. наук. М., 1966. С. 11–12, 16; Ломоури Н.Ю. Грузино-римские отношения. Ч. 1. Тбилиси, 1981. С. 32. К сожалению, такие устаревшие взгляды встречаются даже в новейшей литературе, например, см.: История Востока. Т. 1. Восток в древности / ред. В.А. Якобсон. М., 1997. С. 529; Всемирная история. Т. 4. Эллинистический период / Ред. А.Н. Бадак и др. Минск, 1997. С. 467.].

Как это ни странно, в зарубежной историографии высказываются близкие мнения: мятежи эксплуатируемых масс и политический кризис[569 - Rostovtzeff M. SEHHW. Vol. 2. Oxford, 1941. P. 807; Great Events from History. Ancient and Medieval Series. Vol. 1. 4000—1 B.C. / Ed. by F.N. Magill. New Jersey, 1972. P. 487.]; возможно, цель завещания – предотвратить социальную революцию[570 - Stark F. Rome on the Euphrates. London, 1966. P. 36; Grant M. From Alexander to Cleopatra. The Hellenistic World. New York, 1982. P. 15, 70.]. Сразу отметим, что источники не дают никаких оснований для таких выводов. Репрессии Аттала были направлены не против народа или рабов, а против представителей аристократии. В его действиях можно увидеть лишь попытки укрепить центральную власть или подавить придворную смуту, но никак не борьбу с революцией. Мнение о революционном кризисе в Пергаме представляется нам, мягко говоря, сильно преувеличенным. Предположение О.Н. Юлкиной, что народные выступления начались ещё в правлении Аттала[571 - Юлкина О.Н. Указ. соч. С. 166–168. Это же утверждение некритично повторено в «Истории Востока». Т. 1. С. 529.], ничем не подкреплено, не подтверждается источниками и является абсолютно произвольным допущением. Текст декрета, на который она ссылается, «остаётся дискуссионным»[572 - Drew-Bear T. Three Senatus Consulta concerning the Province of Asia // Historia. 1972. Bd. XXI. Hft. 1. P. 75.], но при всех неясностях он не содержит никаких указаний на восстание. Все имеющиеся источники показывают, что восстание началось после смерти Аттала[573 - Kim K-H. On the Nature of Aristonicus’s Movement // Forms of Control and subordination in Antiquity. Leiden, 1988. P. 159. Сравн.: Toynbee A. Op. cit. P. 602.].

А.Б. Ранович, сделав совершенно произвольное допущение, что такое массовое движение просто не могло обойтись без программы общественного переустройства, «логично» делает вывод: Аристоник мечтал построить государство, основанное на свободе, равенстве и на сильном влиянии утопического романа Ямбула[574 - Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. М.—Л., 1950. С. 342.]. До сих пор никем не доказано, что Аристоник читал этот роман или хотя бы даже знал о нём! Как убедительно показал О.Ю. Климов, восстание Аристоника своим побудительным мотивом имело отнюдь не социальные мотивы, а желание претендента утвердиться на пергамском троне[575 - Климов О.Ю. К оценке характера восстания Аристоника в Пергаме // Античный мир. Проблемы истории и культуры. Сб. научных статей к 65-летию со дня рождения проф. Э.Д.Фролова. СПб., 1998. С. 227–235; Он же. Царство Пергам. С. 48–52. О том же: Habicht C. The Seleucids and their rivals // CAH. Vol. VIII. Cambridge, 1989. P. 379.]. Участие в нём свободной бедноты и рабов невозможно объяснить их невыносимой жизнью в правление Аттала. Единственно возможное объяснение заключается в умелой демагогической политике Аристоника. Как справедливо отметил И. Хопп, только после тяжёлого поражения при Кимах претендент в качестве крайней меры обратился к рабам и малоимущим[576 - Hopp J. Untersuchungen zur Geschichte der letzten Attaliden. Munchen, 1977. S. 149.] – очевидно, именно и только для того, чтобы пополнить ими поредевшие ряды своего войска. Нельзя переносить острую ситуацию 133–130 гг. до н. э. на предыдущие годы, для этого у нас просто нет никаких оснований. Благодаря участию низов восстание, даже независимо от целей претендента, обрело социальную окраску. Устремления вождя и характер восстания не обязательно совпадают. Но это отнюдь не означает, что социальный вопрос остро стоял в Пергаме ещё до смерти Аттала. Считать выступление Аристоника «классовой войной»[577 - Eddy S.K. The king is dead. Studies in the Near Eastern Resistance to Hellenism 334—31 B.C. Lincoln, 1961. P. 167; Stark F. Op. cit. P. 36; Ломоури Н.Ю. К истории Понтийского царства. Ч. 1. Тбилиси, 1979. С. 63.] просто невозможно, сложно поверить и в приписываемое ему желание построить настоящий утопический «Город Солнца» в Пергаме.

Таким образом, данную позицию в историографии (передача царства Риму, чтобы подавить в Пергаме революцию), порождённую сугубо классовым подходом, следует признать ошибочной и исключить из дальнейшего обсуждения.

2. Аттал был последним законным представителем царского рода, и у него просто не было наследников[578 - Long G. The decline of the Roman Republic. Vol. 1. London, 1864. P. 190; Gilman A. Rome. From the earliest times to the end of the republic. London, 1885. P. 166; Marsh F.B. A History of the Roman world from 146 to 30 B.C. London, 1934. P. 41; Robinson C.E. A History of the Rome from 753 B.C. to A.D. 410. London, 1935. P. 97; Jonkers E.J. Social and economic commentary on Cicero’s De imperio Cn. Pompei. Leiden, 1959. P. 1.]. Поэтому он и завещал своё царство Риму. Однако все источники (Страбон, Ливий, Флор, Диодор, Юстин, Евтропий, Орозий), за исключением Плутарха (Flam. XXI) и Веллея Патеркула (II.IV.I)[579 - «Аристоник, выдумавший себе царское происхождение…»] признают царское происхождение Аристоника. Как подчёркивают У. Вилькен и И. Хопп[580 - Wilken U. Aristonicos // RE. 1896. Bd. 2. Sp. 962–964; Hopp J. Op. cit. S. 122. Not. 8.], он действительно был единокровным братом Аттала, сыном царя Эвмена II, хотя и от наложницы.

В период эллинизма такое происхождение не являлось препятствием для восхождения на трон, чему можно привести множество примеров. Самый яркий – это царь Македонии Персей, рождённый наложницей Филиппа V. Аристократы и армия признали его законным наследником и никаких сомнений в легитимности его власти не высказали. Наконец, Аттал мог официально усыновить Аристоника, и сенат не стал бы возражать против этого, поскольку это соответствовало и римским обычаям[581 - Sherwin-White A.N. Op. cit. P. 80; Idem. Roman Involvement in Anatolia 167—88 B.C. // JRS. 1977. Vol. LXVII. 67.].

Следовательно, эту версию как необоснованную также следует исключить из дальнейшего обсуждения проблемы.

3. Аттал не был расположен к своему наследнику, и из нелюбви к нему передал царство Риму[582 - Burn A.R., Edwards J.M.B. Grece and Rome 750 B.C. – 565 A.D. Glenview, 1970. P. 106; Bowder D. Op. cit. P. 66.]. Утверждение совершенно бездоказательное, т. к. источники не содержат вообще никакой информации о взаимоотношениях братьев. Да и выглядит это объяснение слишком уж прямолинейным и упрощённым: в мировой истории вообще нет примеров передачи государства соседу из-за неприязни к собственному наследнику. Только нелюбовь к брату, даже если допустить её существование, не может объяснить завещания Аттала. Несомненно, здесь были задействованы другие, более существенные факторы.

Получается, что и третью позицию не стоит рассматривать всерьёз.

4. Четвёртый блок мнений – понимая, что Рим доминирует, полагая, что прямое римское правление будет полезнее для Пергама, и не желая противиться неизбежному[583 - Boak A.E.R. A history of Rome to 565 AD. New York, 1945. P. 138; Heuss A. Ronische Geschichte. Braunschweig, 1960. S. 116; Swiderek A. Hellada krolow. Warszawa, 1967. S. 363; Hansen E.V. The Attalids of Pergamon. 2

ed. Ithaca, London, 1971. P. 148; Хафнер Г. Выдающиеся портреты Античности. 337 портретов в слове и образе. М., 1984. С. 78], Аттал хотел избавить свою страну от раздоров после своей смерти и от притязаний соседних царей[584 - Rostovtzeff M. Pergamum // CAH. Vol. VIII. Cambridge, 1930. P. 618; Habicht C. Op. cit. P. 377; Magie D. Op. cit. P. 33. М. Ростовцев говорит о благостных для Пергама последствиях превращения его в римскую провинцию: Pergamum. P. 618; Idem. SEHRE. Oxford, 1926. P. 8. Ранее такой же тезис постулировал П.Уссинг (см.: Ussing P. Pergamos, seine Geschichte und Monumente. Berlin, 1899. S. 55–56). Однако положительные последствия для Пергама проявились далеко не сразу, см.: Д. Мэйджи. Пергам стал провинцией под игом римских публиканов (Op. cit. P. 33). В другой своей работе (написанной ранее!) М.И. Ростовцев пишет, что царь решил передать страну Риму, опасаясь, что сам не сможет защитить её от всевозрастающей анархии, охватившей Малую Азию, и признаёт, что римляне мало заботились о процветании своих новых владений (Общество и хозяйство в Римской империи. Т. 1. СПб., 2000. С. 26). С последним утверждением спорить невозможно, но тезис об анархии на полуострове выглядит бездоказательным. Да и сил у Пергама было достаточно, чтобы противостоять соседям, – в этом могли убедиться его традиционные враги галаты и вифинцы.]. Мотивы завещания объяснить сложно, но по характеру царь был психологически неустойчив, он видел происходящие в мире перемены и справедливо ожидал проблем и неприятностей для Пергама[585 - Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome. Vol. II. P. 596, 604.].

Такой подход представляется вполне обоснованным, но он нуждается в развитии, т. к. выглядит неполным и несколько односторонним. Пергам процветал, и у пергамцев не было оснований опасаться будущего. Как отметил А. Шервин-Уайт, эта версия была бы убедительнее, если бы Аттал жил двадцатью годами позже[586 - Sherwin-White A.N. Roman Involvement in Anatolia… P. 66.].

5. К предыдущей близка позиция Р. Макшейна. Вслед за Дж. Свэйном[587 - Swain J.W. The Ancient World. Vol. 2. P. 234.] он полагает: Аттал ожидал, что Рим будет покровительствовать грекам, защитит их от давления враждебного им Востока и на много веков установит верховенство эллинской культуры на Ближнем Востоке[588 - McShane R.B. The foreign policy of the Attalids of Pergamon. Urbana, 1964. P. 194, 198. Ранее подобную мысль высказал Л. Педроли – союз Атталидов с Римом спасал эллинизм Малой Азии (Pedroli L. Il regno Pergamo. Torino, 1896. P. 4. Позже – см.: Great Events from History. Ancient and Medieval Series. Vol. 1. P. 487).]. Не особо веря в римский альтруизм, царь внёс в завещание пункт об автономии города Пергама[589 - McShane R.B. Op. cit. P. 194.].

Объяснение довольно наивное: римлянам не было никакого дела до распространения греческой культуры на Восток, да и едва ли Аттал вообще думал об этом.

6. Завещание объясняется традиционной проримской политикой Пергама, а также тем, что пергамцы были обязаны Риму за его победу над галатами. Да и присоединение царства было неизбежно как центра для контроля над Малой Азией[590 - Last H. Op. cit. P. 102.]. Версия неубедительна. Если бы Аттал завещал царство Аристонику, тот тоже вынужден был бы проводить такую же проримскую политику.

7. Особняком стоит версия Р. Виппера: возможно, царь задолжал римским «капиталистам» и вынужден был отдать им свой залог – всю свою страну[591 - Виппер Р. Очерки истории Римской империи. М., 1908. С. 38.]