Два зеркала. Хроники затомиса

Аня немного успокоилась и снова начала рассматривать темные прямоугольники дверей. Нет, все-таки она была в своей квартире, и неуверенность, что она все перепутала возникла из-за страха: это и ее подъезд, и этаж и квартира – сомнений нет, и все же там явно живут другие люди. Так что же делать? Можно, конечно, обойти все квартиры этажа и даже подъезда, но это означает расписаться в собственной неадекватности и в том, что ее память в астрале не имеет никакого отношения к реальности, а значит и искать что-либо бесполезно. Остается только ждать, когда этот кошмар закончиться, как когда-нибудь заканчивается любой сон. А если не закончится? Ведь то, как она ощущает себя сейчас и то, что обычно чувствовала во сне сильно отличается друг от друга! Когда раньше, 11 лет назад она множество раз выходила в астрал, то всегда в ней присутствовало ощущение, что путешествие можно прервать в любой момент. Но совсем другое дело – ее путешествие с Огневицей по шеолам – тогда у нее этого чувства не было вплоть до момента, когда она нырнула в рубиновую рябь – вернуться в тело тогда было так же невозможно, как покойнику. А сейчас? Сейчас, похоже, то же самое.

Аня внутренне напряглась, вызвав в себе определенное возбуждение, которое в детстве всегда возвращало ее в физическое тело, когда в астрале она оказывалась в какой-то неприятной ситуации. На этот раз все было тщетно. Это напугало Аню еще больше, поскольку становилось ясным, что в ближайшее время ее ожидает совершенно неясная перспектива.

– Может я все-таки умерла? – безнадежно подумала девушка, – что ж, это хоть какая-то ясность и можно хотя бы приблизительно представить, что меня ожидает в ближайшем будущем. В течении 9 дней я должна находится вблизи своего тела, затем, 40 дней – в земном пространстве, вернее в ближайшем к Энрофу отражении – это где я сейчас нахожусь, а затем, в зависимости от того, праведную или грешную жизнь я прожила, пойду либо по нисходящему ряду шеолов, пока груз кармы не уравновесится глубиной погружения, либо, если жизнь была праведной, пройду через чистилища и вознесусь в райские эмпиреи. Что ж, в аду я уже была, причем, в самых нижних, самых тяжелых слоях, и не думаю, что я так нагрешила, что вновь туда попаду – уже не в качестве наблюдателя. С другой стороны и святой праведницей меня никак нельзя назвать! Я и ленива, и безинициативна, и последнюю рубашку для страждущего никогда с себя не снимала – обычная серенькая мышка, мечтающая о прекрасном принце и дальних мирах. Разумеется, последние три дня все перевернули, но слишком мало времени прошло, чтобы я как-то особенно себя проявила – только брата перепугала, что, кстати тоже меня не с лучшей стороны показывает – я без зазрения совести пользовалась своими паранормальными способностями. Так что, как ни крути, райские эмпиреи мне явно не светят. Скорее всего дело ограничится какими-то верхними инфернальными слоями с последующим новым воплощением после развязывания кармических узелков. Что ж, после того, что я видела в Пропулке, Укравайре и Гвэгре, думаю, все будет уже не так страшно, хотя – одно дело быть зрителем, а другое – актером. Впрочем, еще не факт, что я умерла! Да и с чего это вдруг: ну, втянуло мой шельт зеркало, ну, перекинуло в чужую жизнь, почему я должна считать, что мои земные сроки вышли? Возможно просто я в более глубоком астральном выходе нахожусь, чем это в детстве было, поэтому и вернуться по желанию не могу, а значит рано или поздно выход все равно закончится, и я очнусь в своей квартире как после глубокого сна.

Поскольку надо было хоть что-то делать, Аня обошла оставшиеся квартиры на этаже, но как и в первом случае, ее осмотр ограничился коридором, и она даже не стала выяснять, кто в этих квартирах проживает, поскольку они отличались планировкой. После четырех неудачных попыток, Аня вновь вернулась к 34 квартире, где хотя бы планировка коридора и расположение дверей совпадали с ее жилищем. У нее вновь возникла уверенность, что в первый раз она не ошиблась и эта дверь – дверь в ее квартиру.

– Может все-таки это сон, – подумала девушка, – и тут все как во сне меняется. А вдруг я еще раз зайду в 34 квартиру и это окажется моя квартира, а в прошлый раз мне этот шкаф и вешалка привиделись.

Аня сделала вторую попытку. Увы – все тот же современный шкаф и вешалка, которые Аня видела в первый раз, оставались на месте, однако в этот раз что-то в этой вешалке Аню привлекло. Неожиданно она увидела хорошо знакомое мамино зимнее пальто с норковым воротником. Не что-то похожее, а именно то самое, которое в реальности до сих пор висело в платяном шкафу и Аня после смерти мамы все никак не решалась его убрать. Да и вообще, что с ним теперь делать она не знала, поскольку носить его она не могла, а отдать кому-то из родственников считала кощунственным. Впрочем Юре она может его и отдала бы, но не сентиментальному брату это старье было совершенно не нужно ни как память, ни как полезная вещь.

– Так, так, – подумала Аня, – похоже, не все так просто, как мне показалось на первый взгляд. Несмотря на то, что в коридоре другая мебель, на вешалке-то именно мамино пальто висит!

Она внимательно оглядела вешалку с другой стороны и выяснилось, что там так же висит мамин плащ, который был не виден со стороны двери, а на верхних рогах расположилась мамина норковая шапка-берет. Не зная, что думать по этому поводу, Аня с замиранием сердца прошла сквозь дверь в комнату и застыла оторопев. Посреди комнаты стояла большая двуспальная кровать и на ней спали двое немолодых людей, одним из которых была Анина мама, а другим – увы – не папа, а какой-то незнакомый мужчина примерно маминого возраста. К такому повороту событий Аня была совершенно не готова: мало того, что мама жива, она, к тому же, оказалась еще и замужем за совершенно незнакомым дяденькой, который даже ни капли не напоминал Аниного отца, который, будь он жив, к тому же был бы гораздо его старше. Кстати, кровать, на которой спали эти люди, была знакома Ане по ее прежней жизни, да и тот стол у окна был их столом, правда ту горку и сервант она видела впервые. Словно часть вещей перенеслась сюда из Аниного прошлого, а часть имело совершенно неизвестное происхождение.

– Что же это получается, – не могла прийти в себя девушка, – куда же это я попала?! Ведь мама умерла около двух недель назад, а этого мужчину я впервые вижу. После смерти папы мама так и осталась одна, посвятила себя мне и Юре. Хотя… на сто процентов быть уверенной нельзя, возможно кто-то у нее и был, но она это тщательно скрывала! Я ведь подозревала что у нее роман на работе, она ведь еще не была старой, – (после смерти отца, мама, лишившись кормильца, пошла работать). – Прочем, какое отношение имеет ее тот предполагаемый роман к этому мужчине – неизвестно, она ведь никого никогда в дом не приводила. Очевидно, вся эта нелепица объясняется совсем просто: астральный выход и сон – вещи достаточно схожие, и несмотря на то, что мое сознание ясно, как днем, я все-таки вижу сон, а во сне можно увидеть кого угодно – даже умершую маму с незнакомым мужчиной в одной постели. Но если есть мама, значит есть я или, на худой конец, Юра, и вполне возможно, что либо я либо он находятся в соседней комнате. Чушь какая-то… впрочем, если я сплю, то, разумеется, там себя не обнаружу, а если это астральный выход, то вполне возможно, что в соседней комнате лежит мое физическое тело!

Аня подошла к кровати почти вплотную. Да, сомнений нет, это ее мама, примерно в том возрасте в каком ушла из жизни две недели назад, правда выглядит она здесь гораздо лучше, похоже, здесь она не болеет, а настоящая Анина мама перед смертью очень сильно исхудала.

Ане стало неприятно видеть полуобнаженную маму рядом с этим незнакомым мужчиной, и она поспешила покинуть комнату даже не постаравшись вступить с мамой в какой-либо контакт… ну, хотя бы войти в ее сон, как она входила в сон жены Андрея. Вон – и опалесцирующий шарик на серебряной нити витал под потолком над мамой…

– Это не мама, – вдруг подумала Аня, – просто очень похожая женщина…

Больше к этому определению она ничего придумать не смогла, да и попытка убедить себя была достаточно жалкой, и с замиранием сердца Аня сквозь стену прошла в соседнюю комнату: а вдруг в соседней комнате окажется она сама, ее физическое тело – и что тогда прикажете делать? Возвращаться в это тело, в другую судьбу, где она возможно и совсем не та, что есть… но тогда и тело должно быть кого-то другого! Нет, это невозможно в голову взять! С другой стороны в этой реальности мама жива – правда замужем или просто сожительствует с кем-то неизвестным… Неужели это – ее отец в другой версии?! Нет, тогда она – точно не она, поскольку в той жизни больше походила на папу.

Тут только она поняла, что увлеченная своими мыслями, она уже давно прошла в соседнюю комнату, и то ли с облегчением, то ли с сожалением вздохнула: в соседней комнате на кровати спал мальчишка, лет восьми, Ане совсем незнакомый, и слава Богу, это хотя бы решало ту проблему, что тело – не ее, а следовательно и не стоит вопрос о том, чтобы проснуться сегодня утром совсем в иной реальности… правда, в реальности, где мама жива и, судя по всему, здорова.

Тут внимание Ани привлек еще один аксессуар квартиры, вид которого заставил ее вздрогнуть: у стены напротив стояло старинное зеркало одного взгляда на которое было достаточно, чтобы его узнать. Это было фамильное зеркало Ромашовых по маминой линии – работы французского краснодеревца Буля, поставщика двора его величества.

– Значит и зеркало в наличие, – мелькнуло в голове у Ани, – что-то мне подсказывает, что в нем-то все и дело!

Не раздумывая ни минуты, забыв про незнакомого мальчишку и маму, лежащую с незнакомым мужчиной, Аня шагнула к зеркалу и дотронулась до ее полированной поверхности… собственно, прикосновения как такового она не почувствовала. В то же мгновение какая-то неведомая сила втянула ее руку внутрь зеркала, сознание затуманилось, и последнее, что она успела подумать: «Слава Богу, кажется я возвращаюсь домой!»

С этими мыслями она утратила мироощущение.

ГЛАВА 3. Отдел кадров

Сознание вернулось без каких-либо предвестников: Аня просто открыла глаза, почувствовала на щеке жесткий ворс старого, вытоптанного ковра, и первая мысль, которая посетила ее в ответ на первое телесное ощущение была: «Где я»?

Аня с трудом поднялась с пола. Все ее тело занемело от долгого лежания в неудобной позе на жестком ковре, и эти ощущения – достаточно неприятные – пролились по ее нервным окончаниям сладким бальзамом: такие ощущения могли возникнуть только в плотном, физическом теле, а значит можно быть уверенным, что вся ее астральная муть наконец-то рассеялась. Окончательным тому подтверждением была гравитация, которая значительно отличалась от давящей тяжести, иногда возникавшей в астрале в первые минуты выхода из тела.

В комнате было совсем темно, и, судя по тишине за окнами, на дворе стояла вторая половина ночи. Аня глянула на светящиеся стрелки своего Ориента: что-то около четырех, а в зеркало ее затянуло где-то в районе 22—23 – точно она не могла припомнить, значит, если вновь не произошло чего-то сверхординарного, как тогда на лавочке, она отсутствовала в своем теле около 6—7 часов. Если, конечно, не отсутствовала вместе с телом, как тогда, поскольку последнее, что она помнила – это как коснулась пальцем зеркала и, как ей показалось, что в зазеркалье ее втянуло всю, без остатка. Правда все дальнейшее происходило в тонком теле, а тот период, пока она присутствовала в бодрствующем теле Андрея, она вообще собственную индивидуальность воспринимала только как сознание.

Тут Аня вспомнила, как оказалась в квартире, наполовину ее и наполовину – не ее, где преспокойно жива и здорова проживала ее недавно умершая мама, вместе с незнакомым мужчиной и таким же незнакомым мужчиной, и сердце ее похолодело: все это так мало походило на сон и обычный астральный выход, что девушка тут же включила свет и начала беспокойно оглядываться – а вдруг! Но этого «вдруг», которого толи нужно было бояться, толи, наоборот, радоваться, не случилось.

Это была ее собственная квартира, оставшаяся после смерти мамы в ее полном распоряжение и рядом стояла пустая кровать, где спала она одна, не с кем ее не деля, а в соседней комнате не было ни мамы, ни незнакомого мужчины, и все вещи и мебель стояли на своих местах, а значит она вернулась наконец в свою реальность. Но теперь выяснилось, что эта реальность не единственная, и существует мир, в котором ее мама жива-здорова, рядом с которой – увы – нет ее, Ани, а есть какой-то дядька и незнакомый мальчишка. Впрочем, тут все не ясно – живет ли в этом мире ее брат Юра, ведь он вполне может проживать в другой квартире, и живет ли там ее, Анин двойник? Она ведь тоже может проживать в другом месте, ведь ясно, что этот мамин ребенок достаточно поздний, и не исключено, что у этой квази-мамы вполне могут быть взрослые дети, если представить себе сценарий, что в этом параллельном мире она вначале была замужем за папой, а после его смерти вышла замуж за этого мужика.

Да, запутанная история, и тут она имела дело не с какими-то астральными сущностями, ведь после выхода из тела она все время пребывала в ближайшем отражении Энрофа, где наблюдается отраженная проекция физической реальности, и мама в иной реальности тоже была отражением, но не самостоятельной энергоинформационной сущностью, которые и вправду порой маскируются под родных и близких.

Что ж – еще одна загадка, ее необходимо разгадать, а значит в ближайшее время скучно не будет. И все-таки, чем больше девушка успокаивалась по поводу своего возвращения на круги своя, тем больше в ее сердце вонзалась игла сожаления: а ведь совсем недавно она все на свете готова была отдать, не торгуясь и не раздумывая, лишь бы снова оказаться со своей мамой! Но когда выяснилось, что где-то в неведомой параллельной реальности мама жива и здорова, то она, ее родная дочь вдруг испугалась этого факта и была рада радехонька, что возвратилась в свой мир, где мамы нет уже две недели. Впрочем, с другой стороны, велика вероятность, что никакой дочери Ани у этой женщины – точной копии ее мамы – вообще нет, и окажись Аня там в своем физическом теле, то за кого бы ее приняла та копия? За воровку-аферистку? А если допустить версию, что в той реальности существует другая Аня, то каково было бы им встретиться? Правда в восьмилетнем возрасте ей приходилось видеть себя со стороны во время экскурса в будущее, но тогда она была бесплотным духом и более старший двойник не догадывался о ее существовании. Впрочем теперь все было уже позади, и чудом воскресшая мама вместе с другой семьей растаяла, словно сон – да это и был по сути дела сон. Теперь последняя возможность проверить достоверность ночных событий – это найти адрес Андрея Данилова. К счастью Аня его тут же вспомнила, да и дом этот она хорошо знала, так случилась, что она проезжала это место неоднократно, да и проходила мимо не раз. Интересно, это случайность или нет? Правда существовала некоторая неувязочка с названием улицы, и Аня была абсолютно уверена, что это ул. Королева, а не Келдыша, как было написано на фасаде здания в астрале. Остается прийти и позвонить… хотя, конечно, безумно неудобно, но если Андрея там не окажется – всегда можно сослаться, что ошиблась адресом. Конечно, жалко, что в астрале она не сообразила спросить у Андрея номер его телефона – тогда было бы совсем просто – но чего не случилось, того не случилось. Нет, как бы ни было неудобно, сегодня утром она туда обязательно сходит! Хотя утром он может учиться или работать, она даже не знает, чем он занимается, но, судя по всему, школу уже должен закончить. Значит надо идти вечером, к тому же (вылетело из головы) сегодня утром она должна быть в отделе кадров, устраиваться в эту Юрину лабораторию. Но работать сегодня еще не надо будет, заявление она напишет с завтрашнего дня, значит весь день будет свободен, и лучше всего сегодня все прояснить. Интересно, а вдруг откроет жена Андрея? Тогда точно будет неудобно его звать – мало ли что она подумает, приревнует небось! Значит при таком раскладе его надо будет в дальнейшем одного отлавливать… а жене сказать, что ошиблась адресом. Кстати, еще нет стопроцентной уверенности, что она узнает жену, совсем не обязательно она должна походить на ту Мессалину в окружении голых атлетов, человек во сне себя склонен приукрашать.

Размышляя таким образом, Аня постелила постель и улеглась досыпать, поскольку астральное путешествие в полной мере сон не заменяло. Юра сказал, что особенно рано в отдел кадров являться не стоит, кадровичка сама вовремя на работу никогда не приходит, так что если она явится на Гилляровского часов в одиннадцать, будет в самый раз. Впрочем, Юра позвонит и сам ее отведет, иначе на пальцах долго объяснять, как он говорил. Хорошо еще что кадры отдельно от лаборатории, иначе бы пропуск надо было бы заказывать…

С этими мыслями Аня уснула и проснулась от телефонного звонка, и поскольку сон ее был глубоким и без сновидений, она какое-то время не могла сообразить, что это за звонок и какое он к ней имеет отношение. К счастью омут глубокого сна быстро отпустил. Она подняла трубку и услышала голос брата:

– Чего так долго не отвечаешь? Дрыхнешь еще? Между прочим, уже 10 часов, забыла, что надо в отдел кадров идти? Ладно, не волнуйся, я договорился на полдвенадцатого, тебя там ждут, а идти тебе от дома максимум 20 минут, так что не торопись, завтракай, приводи себя в порядок и в полдвенадцатого я жду тебя у подъезда на Гилляровского – это следующий дом после нашей лаборатории – ты знаешь где.

С этими словами Юра повесил трубку.

– Я же сегодня в лабораторию устраиваюсь! – вспомнила Аня, в свою очередь вешая трубку, – надо же, как крепко спала, даже ни одного сна припомнить не могу – а ведь почти всегда помню! Ладно, свою дозу сновидений я в первой половине ночи получила – этого вполне достаточно, хотя трудно это обычными сновидениями назвать. Вот сегодня и проверю: если в этой квартире действительно живет тот человек, которого я столько лет во сне вижу, значит это ночное происшествие никак сном назвать нельзя, если же кто-то другой… но допустим невероятное – что я ему скажу? «Здрасте, я вас много лет во сне видела, разрешите представиться, мы вчера вместе в астрале разгуливали, заходили в сон к вашей жене и застали ее там с кучей поклонников… можно еще добавить, что я в его голову через зеркало попала! Да, шизофрения полная! Но если он все это помнит – какая удивительная встреча будет, даже представить трудно, во что дальше будет! Но хватит фантазировать, сначала вопрос с работой надо решить, а на эту Королева-Келдыша вечером, когда большинство с работы-учебы приходят. Кстати, интересно, чем Андрей в жизни занимается? В астрале он чем-то Гамлета напоминает, может он актер? Все, успокаиваемся, скорее всего никакого Андрея я там и не увижу…

Аня постаралась унять разгулявшееся воображение и занялась утренним туалетом, позавтракала, слегка накрасилась и около одиннадцати вышла из дома.

Юра уже ждал ее у нужного подъезда, где красовалась табличка, ничего не говорящая о истинной сути проблематики, которой занимается данное учреждение. Полного содержания ее Аня при беглом взгляде не запомнила – какой-то филиал Московского авиационно-технологического института, и что-то там связанное с материальной частью. Брат, чмокнув сестру в щеку, тут же повел ее на третий этаж, затем по длинному коридору, в конце которого оказалась дверь с табличкой «начальник отдела кадров Т. В. Миронова», и без стука завел Аню в эту дверь, бегло бросив полной, средних лет даме, сидящей за единственным столом и решающей кроссворд:

– Тамара Владимировна, это та девочка, о которой шеф говорил, оформите ее на ставку лаборантом в лабораторию биолокации.

– Я все прекрасно помню, что Василий Сергеевич говорил, – строго отреагировала дама, пряча легкомысленный кроссворд под стопку бланков, – проходите, милая, а вы, Юрий Михайлович можете за дверью подождать. Вы ее сразу на рабочее место поведете?

– Да, нет, сегодня – пусть отдыхает, вы ее все равно завтрашним днем оформляете, так что вы ей на завтра временный пропуск выпишете, пока постоянный изготовят. Ты – обратился он к Ане, – после оформления – домой иди, я сегодня занят по горло, совещание у шефа и все такое… я тебе вечером позвоню.

Произнося эту фразу, Юра жестом фокусника извлек из кармана плитку шоколада и положил на стол начальнице отдела кадров:

– Заранее благодарен, это вам к чаю, – прокомментировал он свой стандартный жест.

– Что вы, не надо, – опустила густо накрашенные ресницы Тамара Владимировна, без промедления пряча шоколадку в стол, – а вы, девушка, – присаживайтесь, заполняйте бланки, пишите заявление, вот ручка, бумага.

Юра исчез за дверью, а Аня на ближайшие сорок минут была занята написанием заявления под диктовку кадровички, заполнением всяких анкет, в том числе и зловещего документа об ответственности за разглашение сведений, которые она может получить в процессе трудовой деятельности и которые могут составлять предмет государственной тайны, о чем она получит соответствующую детальную инструкцию на рабочем месте.

Получив временный пропуск на три дня (срок изготовления постоянного), Аня собралась было уходить, как вдруг кадровичка живым, полным интереса голосом спросила:

– Вы, девушка, на чем специализируетесь? – (до этого нужные стандартные фразы по правильному заполнению анкет, она произносила монотонным бездушным голосом, который, казалось, с одинаковой интонацией огласит и смертный приговор, и присуждение Ленинской премии).

– Как, на чем? – не поняла Аня, – год назад в ректорате секретарем работала, можно сказать, девушкой на побегушках. Так, обычные бумажные дела, я вообще-то всего полтора года после школы, образования еще не получила…

– Да я не о том, – отмахнулась Тамара Владимировна, продолжая с непонятным любопытством рассматривать Аню, – в отдел биолокации обычных людей не берут – ни с образованием, ни без. Шеф намекнул, что вы – индиго, вот я и интересуюсь, вы по какой части паранормал? Думаю, вряд ли рамочница или маятница – по этой части в основном мужчины, а вы, наверное, видящая? Врожденная сенсетива?

– Да я… – растерялась Аня, не ожидавшая такой осведомленности от кондовой администраторши (в те годы подобная осведомленность еще не приняла массовый характер, и уж тем более необычно было слышать подобные вопросы при исполнении служебных обязанностей). К тому же Юра не объяснил ей, насколько Аня может быть откровенной при поступлении на работу, поскольку, как она понимала, начальнице отдела кадров вовсе не обязательно было знать о специфике местного контингента. Юра настолько затюкал ее своими разговорами о всяких секретах, что она теперь боялась сказать лишнего – да и сама подписывала документ о неразглашении. А вдруг это была провокация?

– Даже не знаю, что вам сказать, – наконец вымучила она из себя, – наверное, это – врожденное, хотя тонкие планы я совсем недавно видеть стала.

– Значит, спонтанка, – про себя прокомментировала Тамара Владимировна, – небось клиническую смерть пережили или травму головы?

– Да нет, с чего вы взяли? – смутилась Аня.

– Так спонтанка, обычно, сама по себе не проявляется, – с видом знатока заключила кадровичка, – обычно либо клиническая смерть, либо какое-то другое пограничное состояние. Вангу, вон, смерч затянул, после чего у нее ясновидение пробудилось. Это у взрослых людей ни с того ни с сего не открывается, разве что у йогов, или у каких других, кто медитациями занимается, но это уже не спонтанка, а целенаправленное раскрытие чакр.

– Не знаю, – растерялась Аня, – когда-то в детстве у меня было ясновидение, затем исчезло, затем – совсем недавно – снова появилось. Может, так смерть мамы повлияла…