7-я Реанимация Последняя Линия Обороны

7-я Реанимация Последняя Линия Обороны
Aлександр Bикторович Aнтипов

Враг повсюду. Он уже занял плацдарм на твоём берегу, разгромил первую линию обороны и смял вторую. Пробил в ней бреши и на отдельных участках прорвал её и вышел к третьей. Обошёл тебя с флангов и вклинился в правый. Вот-вот прорвёт левый и ты окажешься в окружении. На рокадных дорогах высажен его десант и снабжение боеприпасами и продовольствием под угрозой. Но в твоём тылу собираются резервы и готовятся контрудары. И ты держишь эту третью линию, в ожидании мощного контрнаступления. Ты не одинок. Но это твоя последняя линии обороны. Между жизнью и смертью. Реанимация.

Aлександр Aнтипов

7-я Реанимация Последняя Линия Обороны

Посвящается 7-му ОРИТ больницы имени Юдина

Пролог

Прости меня, мой дорогой читатель, но в моей глупой голове полно мусора из разных ТТХ (тактико-технических характеристик), загадочной аббревиатуры, специальной информации, увы, совершенно бесполезных в быту. Знаний, умений и навыков, абсолютно непригодных для меня сегодня. Принципов и убеждений, чуждых современной жизни. И этот мусор так и прёт во все щели из моего прохудившегося мозга. И дело не только в возрасте. Больно видеть, как современная молодёжь занимается не тем и не там. И совершенно не думает о будущем. И не хочет взрослеть. И никакой ответственности, Боже упаси! Я осознаю, что в этом и моя вина тоже. Тогда приходится вытаскивать этот мусор и излагать его в виде литературных произведений. И описывать в том числе разные малоизвестные, а для некоторых- интересные и познавательные (надеюсь), вещи. И в общении со своими студентами пытаться настроить их на правильный (по моему умозрению) путь. Так что, читай дальше. И пожалуйста, дочитай до конца… Потерпи немного, читатель, повесть скоро закончится.

Мы сидели в маленьком скверике Ботанического сада возле Сада Камней. По сути, это небольшая поляна, огибаемая Лихоборкой, с декоративными плакучими берёзками и какими-то смешными не то деревьями, не то кустарниками, листья которых имеют фиолетово-багрово-васильковый окрас. То там, то тут понатыканы тяжеленные скамейки, имеющие в основе своей металлический каркас, и их таскают по поляне туда-сюда отдыхающие монстры. Дело было весной 2021 года. Погода стояла почти летняя. Недалеко от нас, на бугорке, развалилась компания, видимо принявшая на грудь, загорающая. Мы с товарищем сидели на скамейке меж двух кустов, любовались перспективой. Прямо перед нами правое крыло Японского сада, в который мы безнадежно опаздывали. Касса вот-вот должна была закрыться, а мы не допили ещё первую. Разговор касался моего творчества. Моему товарищу, Алексею, понравились мои повести, и он интересовался, когда я напишу очередную нетленку. Я поделился планами, описал фабулу одной повести, другой.

–Так чего не пишешь?

–Времени нет. Нужен настрой. Тихая дачная обстановка, отсутствие проблем и забот. И хотя бы неделя. И обязательно без звонков и дёрганья. Ещё надо будет всё перевести в электронный вид. Исправлять ошибки и править. Приводить в порядок для публикации.

Зашёл разговор о Ковиде. Мы периодически касаемся этой темы. Тем более, что я переболел этой заразой осенью 2020 года. Тяжело переболел и нет-нет, да вспоминал время, проведенное в больнице. В подробностях, что забавляло Лёху.

–Ну так напиши про это. Вот так, как ты мне рассказываешь. Вот с этим сарказмом, с этим здоровым цинизмом.

–С нездоровым.

–Ну, пусть с нездоровым. Все с удовольствием почитают.

–Не знаю, может когда и соберусь…

В очередной раз мы расположились на удобной, металл с деревом скамейке, посередине которой красовался герб графа Шереметева. Дело было в Шереметьевской дубраве, на самой границе ВДНХ и Ботанического сада, недалеко от 27 павильона. Допивали вторую. У читателя может сложиться впечатление, что мы с Алексеем алкоголики. Отчасти, читатель, ты прав. Но алкоголизм этот всё-таки какой-то концептуально-эстетичный. И не мешает работе, спорту и личной жизни (Угу, все алкаши так говорят, скажешь ты). Встречаемся мы не часто, не так как раньше, и пьём неплохое вино. Обычно это сухое красное или розовое. Выбор делает Алексей, зайдя в Ароматный Мир по дороге. С обязательной сырной тарелкой (двумя-тремя). Если прохладно, то ром или вискарь. Стояла тёплая осень 2021 года. Дело было в пятницу. В Музее, где работает Алексей, в пятницу короткий день. Это значит, что после 15.30 он вольный казак. В моём учебном заведении не всё не так радужно по пятницам. Но всё же иногда, редко-редко, удаётся соскочить чуть пораньше. В эту пятницу всё сложилось удачно, и мы гуляли, наслаждаясь природой. Сначала Леоновская роща, затем дикие заросли вдоль Лихоборки. Сад камней и волшебная полянка рядом. В Японский сад в этот раз не зашли, тормознули на полянке. Затем потопали в небольшую рощицу с забавными деревьями, похожими на тую, но высотой метров 5-8, название которых я не упомню. Тормознули и там возле дамбы, рядом с небольшим прудиком. Посидели напротив прудика на не до конца поваленном дереве. Потопали дальше, мимо знаменитого раскидистого Маньчжурского Ореха, напоминающего огромного осьминога или многоголового змея из сказки. Что вырос напротив перешейка меж двух Каменных прудов. Которые, в свою очередь, расположены на самых задворках ВДНХ, если смотреть от центрального входа. Присели на свободной скамье, выпили немного португальского розового, поговорили за этот самый орех.

Так, за разговором, ноги вынесли нас к Первому Каменному пруду (ближнему к входу в Ботсад). Расположились на малюсеньком причале, скорее, псевдо-причале. Где две скамейки напротив друг друга, огороженные перилами и выход к воде. И деревянные ступени наверх к асфальтовой дорожке. Это был последний на сегодня привал. Погода, повторюсь, была великолепная. Прыжковая. Как говорит один мой товарищ, бывший сослуживец, имея в виду нашу с ним парашютную подготовку. Когда в такую погоду и душа радуется и с замиранием сердце отдаляешься на поток в тёплую синеву неба. После раскрытия любуешься полями и лесами под тобой. Далеко-далеко бесконечная родная земля. А после приземления ожидаемая эйфория от прыжка. Засунуть боком ранец с подвесной системой в парашютную сумку, скрутить купол, стропы туда же и топать к машине. Сидели на декоративном причале. Наш сегодняшний выезд на природу заканчивался. Тёплый осенний вечер, пятница. Впереди два выходных! Люблю пятницу, ненавижу воскресный вечер. Как-то само собой вспомнилась прошлогодняя осень, ещё более тёплая и сухая. Долго без дождей и с весёлым ласковым солнцем. Золотая Московская осень 2020 года. Я вспомнил, как валялся на даче с температурой под 40, как потом оказался в больнице. Как попал в реанимацию и вышел оттуда живым. Алексей посетовал на то, что я до сих пор (а прошёл уже год) не написал об этом ни строчки. Когда-нибудь напишу. Обещаю. Заверил я тогда Лёху…

В понедельник вечером 21 сентября 2020 года я пришёл в зал бокса. Пришёл, втягиваясь в тренинг. После летнего перерыва мне было не тяжело вливаться в тренировки, проходящие по годовой программе и с обязательным таймингом, то есть под секундомер и команды тренера. Летом я продолжал тренировки на даче, в своём зале. Где есть все пять основных боксёрских снарядов (мешки, груши, груша на растяжках и пневмогруша на вертлюге под круглой платформой, настенная подушка) и много чего полезного для индивидуального тренинга. Да, безусловно, без работы в парах и вольных боёв это всё не то. Но лучше так, чем вообще никак. Тем более, что на снарядах я работаю также под секундомер, точнее боксёрский таймер. В среднем темпе, иногда со спуртами и по индивидуальной программе, не отвлекаясь на перекур и кофе. Короче, в зале в понедельник народу было мало, в такую хорошую погоду есть чем заняться вечером. Слегка колбасило, чувствовалось недомогание. Может, просто продуло на сквозняке (пораскрывал окна на работе). Чаще всего после зала хворь уходила из организма. Пропотеть, подвигаться, продышавшись. Как правило, после этого я избавлялся от простудной напасти. На следующий день, во вторник позвонил знакомый препод с другой площадки, а может это я ему позвонил, не суть. Встретились на пруду, бабульки-дедульки еще купались. Бутылка Матусалема пошла на ура. Вылезая из воды, выпивал рюмку и понежившись под лучами осеннего солнца, поболтав, опять пускался в недалёкий заплыв. Допили, покалякали за жизнь, и разъехались по домам. Ночью потел и пил парацетамол. Утром температура вернулась в норму, и я бодрячком поехал на работу. Дянь Хун Цзинь Хао оживил меня и вернул к жизни. Однако к вечеру снова скакнула температура. Сбил парацетамолом и-на работу. После обеда понял, что всё-таки что-то не так, и по наущению коллег поехал в поликлинику. Температура к этому моменту поднялась до 38. ПЦР тест дал отрицательный результат, а врач сказал, что это ОРВИ…

Я на больничном, на даче и уже прошли четверг, пятница, наступила суббота, а видимых улучшений нет. Обычно я болею день-два. Отлежавшись и пропотев, на третий выхожу на работу. А то и на второй. Сейчас всё по серьёзному. Завтра, 27 сентября 2020 года, мой 54-й день рождения. В воскресенье никого не соберёшь, да и не договаривались. На следующие выходные отметим, выпивка уже закуплена. Воскресное утро встретил с тяжелой головой, кашлем, температурой и пониманием, что это серьёзный грипп. Таким я давно не болел. Значит, неделя. К четвергу я буду на ногах, в пятницу выпишусь и на выходные буду ждать гостей. В воскресенье звонят друзья-знакомые-родственники, поздравить. Я не отвечаю на звонки. Мне плохо, нет никакого желания объяснять это состояние всем звонящим. Жена, вопреки моему запрету, вызывает скорую. Температура за 39. Приехавшие через два часа врачи вкалывают мне что-то, и я засыпаю. Проснувшись, понимаю, что стало легче и температура не такая высокая, всего лишь 38,5. К вечеру всё повторяется, приехавшая скорая предлагает турне в больницу Московской области. В какую? А какую назовут. Область большая и вместо Домодедовской городской можно оказаться в Красногорской, или в Чехове или… Я отметаю все эти варианты. Уколы, забвение, сон.

29 сентября, во вторник, меня отвозят в Москву на квартиру. Приехавшая вскоре СМП перемещает меня, хочется сказать… в гвардейскую дважды Краснознаменную, орденов Суворова и Кутузова… короче, в больницу имени Юдина у метро Коломенская. Если не ошибаюсь, бывшую 79-ю. Во Вторую кардиологию. Почему кардиология? Да пёс его знает, видимо грипп дал осложнение. Медики со скорой, да и местные бубнят про какой-то ковид. Но я им не верю. Анализы, капельницы, уколы. К вечеру ощутимо лучше, хожу по палате, веселю пациентов и забавляюсь сам. На следующее утро 30-го я практически здоров и прошу выписать меня, так как я выздоровел и хочу домой. Да и смысла нет держать меня в больнице. После обеда приходит врач. Глядя на её бейджик, непроизвольно улыбаюсь своим мыслям. Был один студент, забавный малый, выпустился этой весной. Звали его Адель. Я думал, это мужское имя. Прикольно. До меня не сразу доходят её слова. Какая реанимация? О чём вы? Да, сейчас там освобождается место и меня переводят в реанимационное отделение. Что за бред? Я здоров! А, у них, у медиков, шутки такие. Перед выпиской свозить пациента в реанимацию и покошмарить немного, типа, чтобы больше в больницу не попадал. Это как выбросить за борт, пересекая экватор, получить по жопе запасным парашютом после первого прыжка, глотнуть забортной воды при первом погружение. Забавно. Я лёг на кровать в предвкушении этого спектакля. Ну, раз надо, так надо. Задремал.

Проснулся от громкого женского голоса, который называл мою фамилию. А дальше две женщины в белых халатах выкатили мою кровать вместе со мной и повезли по коридору. Кровать наша, вот мы её и забираем обратно. Прокомментировала этот рейсинг одна из дам. Я шутил и пытался умничать по поводу этого моего участие во внутрибольничной Формуле-1. Перед дверьми с надписью РЕАНИМАЦИЯ мы слегка притормозили, затем въехали, повернули направо в первую по правой стороне палату. Закатили в угол к окну и оставили меня в покое. Пришёл врач, медсестра подключила меня какой-то аппаратуре, надев на бицепс для замера давление манжету, а на палец прищепку. Врач почитал мои бумаги, посмотрел на приборы. Пошушукался с медсестрой, и они ушли. Сестричка притащила железную палку с напольной подставкой, повесила на неё прозрачную пластиковую ёмкость и поставила мне капельницу. Нянечка принесла так называемое судно и забавную г-образную приспособу, назначение которой я не сразу понял. После второй капельницы и уколов я задремал. Помимо меня в палате были две бабульки. Одна полдня и полночи просила Господа забрать её к себе. Как только она успокаивалась, тотчас другая бабулька начинала просить Бога о спасении. Иногда они обе, иногда по очереди обращали к Господу свои чаяния. Они и открыли мне глаза на мою болезнь. Оказалось, что вся больница полна больных с коронавирусом. Я до их откровений отказывался в это верить. Но всё равно, это ошибка и скоро всё выяснится. Так же, видимо рассуждали арестованные в годы предвоенных репрессий. Но никто не приходил и не говорил мне о врачебной ошибке. Становилось хуже. Я смотрел в окно и вспоминал рассказ О.Генри про последний лист… Вечером капельницы и уколы. Я забылся в полусне…

…наутро я проснулся в луже пота. Буквально в луже, так как стекать ему было некуда. Матрас, видимо был синтетический и герметичный. Пришедшие нянечки заменили бельё и обтерли меня насухо. Я стоял совершенно расслабленный и опустошённый. Накануне меня чем-то прокололи и температуру, скакнувшую к вечеру, как рукой сняло. Лёг в сухую пастель и задремал. Анализы крови, уколы, капельницы. Причём брали из вены на руке, на другой руке стояла капельница. Кровь брали из вены в паху и наконец, самая болезненная процедура-из запястья, где заканчивается предплечье и начинается кисть. Этот момент самый болезненный. Кисть после этого ещё долго ныла, и эта процедура была из самых неприятных. На третий, кажется, день нахождение в реанимации во время обхода врачей я заметил какое-то необъяснимое напряжение в их взглядах, какая-то особенная суровость лиц. И решимость одного из них. Эта его решимость вылилась в появление возле моей кровати аппарата ИВЛ. А дальше его подключили и настроили. Надели на меня маску и подогнали фиксаторы, которые плотно, без зазоров, прижали эту маску к моему лицу. Обтюрация идеальная. А продуться? Я задышал при помощи этого аппарата. Точнее-дышал я сам, а аппарат на вдохе загонял порцию воздуха, видимо, с кислородом, мне в лёгкие. Хотел спросить про состав смеси, но не стал. Думал, самому попробовать определить. Пытался почувствовать, вспомнить ощущения от дыхания на разных смесях. В часности, Нитрокса. Хотя, конечно же правильно Найтрокс. Воздух, обогащенный кислородом на 32, 36 и 40 процентов. С понижением азота в смесях, соответственно 68, 64, 60 процентов. В зависимости от глубины и времени нахождения там. Обычно до 40 метров, но с длительной экспозицией. Называли эти смеси жирными. Почему? Так уж повелось. А поднять с 30 метров оброненный нож НВУ можно и на сжатом воздухе. В свете фонаря его торчащая кверху ребристая рукоять со средневековой гардой видна издалека. Дальше идет Тримикс, он же АГК, азотно-гелио-кислородная смесь. Когда я спрашиваю студентов о составе воздуха, которым мы дышим, редко кто даёт правильный ответ. Ну, это-же очевидно! В воздухе (в идеале) содержится 78 процентов азота, 21 процент кислорода и 1 процент так называемых остаточных газов. Гелий и Аргон и… не помню. В любом случае это инертные газы.

Когда я попытался встать и снял маску, чтобы помочиться в гусёк, аппарат тревожно заверещал, как раненая чайка. Персонал отреагировал на это моё естественное желание своеобразно. Мне поставили катетер на детородный орган и запретили снимать маску и вставать. Я не ел, только просил оставить черный хлеб, который потом сушил на батарее. Пил небольшими глотками, чтоб смочить сухое нёбо, сдвинув маску на бок. Глотнув, возвращал её на место, стараясь избежать срабатывание сигнализации. За окном стояла сухая, теплая, чудесная осень. Ночью я слегка приоткрывал окно, в палате было жарко. Не люблю жару. Хотя в августе стандартно съездили с женой к морю на две недели, прокалился до черноты. Медсёстры спрашивали, где я отдыхал и так загорел. Одну ночь не спал. Ждал, когда все заснут. Чтобы выполнить главный больничный обряд, сходить так сказать, по большому в это самое судно. В палату добавили молодую женщину, а меня отгородили перегородкой от остальных. Хотя перегородка, всё это условно. Сутки под ИВЛ потекли за сутками. Я потерял счёт дням. Как говорят писатели, отдался на волю судьбы. В результате со мной стали происходить странные вещи…

…занятия проводил старший лейтенант Ефремов. Группа расположилась на поляне в небольшом лесочке. Все были в КЗСах (костюмах защитных сетчатых) поверх повседневки. Капюшоны были наброшены, стянуты шнуровкой, и своей передней частью полностью закрывали лицо. Привыкали к наблюдению через сетку. Надо было развивать периферийное зрение. Сидели полукругом, положив перед собой оружие и эрдэшники. Все 16 человек. Головняк и тыловой дозоры, ядро группы и два боковых дозора. Все сидели кучно, по подгруппам. Ещё раз уточняли передвижение разведгруппы в поиске, засадные действия и взаимозаменяемость при огневом контакте. И наконец, Ефремов озвучил последнюю тему. Которую стыдливо обходит Боевой Устав и наставления по применению подразделений и частей СпН. И о которой вы нигде не прочитаете и никогда не узнаете.

–Отправление естественных надобностей в засаде и на днёвке. Со снайперами отдельное занятие. И так. Лёжа, ножом отрывается небольшая ямка в земле. И лёжа на боку происходит весь этот интим. Лёжа, на боку! Ямка засыпается и, по возможности, маскируется. Когда вернётесь домой и будете бухать в малознакомой компании, обязательно найдётся крутой чел в линялом тельнике и с огромной Летучей Мышью, набитой на здоровенной бицухе, вспоминающий о службе в спецназе. Служивший, быть может, водилой на говновозке в каком-нибудь стройбате. Поинтересуйтесь у него, как гадят в СпН? И его ответ расставит все точки над i. Ну, а теперь будем пробовать, начиная с левого фланга. Это вам не на утке в госпитале высиживать, неторопливо читая письма из дома…

…ночь. Все угомонились. Я вынырнул из сна, как с глубины без декомпрессии. Со мной что-то происходит. Периодически откашливаюсь, температуры нет, или я на неё не реагирую. Но при этом абсолютное ощущение полной безнадёги. Я умру. Я знаю это точно. Скоро. Наверное, сегодня утром. Да, да! Я почувствовал это всей душой и всем телом. Видимо, поставили какой-то укол, ввели препарат, переламывающий ситуацию в корне. Я буквально на тонком плане воспринимаю эту борьбу моего организма с чужеродной заразой. Депрессивный синдром сковал мою волю и парализовал конечности. Я не могу встать. Я не могу встать! Господи, что-же это такое со мной? И если руки ещё шевелятся, то ноги отказываются меня слушаться… Этот мой энергетический посыл передался всей палате, все заёрзали и зашевелились…Опять тишина… Я стою и смотрю в окно. Поворачиваю голову направо. Меня кто-то позвал. Справа стена с аппаратурой. Маленькая, малюсенькая иконка, оставленная, наверное, предыдущим пациентом. В палате темно и я не могу разобрать, кто на ней. Да это и не важно. Я понял, что надо делать. Я молюсь, прошу Господа о помощи. Слёзы текут ручьём. Мне не жалко себя. Более того, скажу по секрету, я себя ненавижу. За конформизм, приспособленчество, леность, угодливость, излишнюю толерантность, мягкотелость, цинизм и сарказм, самодостаточность и грубость, невнимательность к близким, жестокость и высокомерие, эгоизм и лицемерие. Я обещаю господу избавиться от всего этого. Не хочу умирать в больнице, это подлая смерть, недостойная меня. Мне жаль моих родных, моих товарищей, знакомых, моих животных. Я знаю, как им будет не хватать меня, как им будет плохо без меня. Только не сейчас… Нет! Сквозь пелену влаги в моих глазах я вижу яркие пятна. Это вспыхнули долгожданные створные огни на берегу. Наступает катарсис…

…вплывают две гурии. Все в белом, с белым хиджабом, закрывающим голову и лицо. Видны только глаза. Они плывут, издавая шуршащие звуки сложенными за спиной крыльями. Одна из них прошуршала перьями в мою сторону. Я парю в облаках и не чувствую своего тела. Она останавливается подле меня и спрашивает о чём-то. Гурии могут говорить! Господи, она говорит по-русски! Что? Какой градусник? Какая температура? Зачем мне мерить давление? Я же на небесах. Какое ещё давление? Гурия надевает мне на руку слетевшую манжету от тонометра и прищепку на палец. Она что-то говорит своим волшебным голосом. Глаза горят, как два уголька, неземным прекрасным светом. Зажмуриваюсь, и они исчезают. В другой раз эти глаза серо-голубые и немного грустные. Потом карие. Потом зеленоватые, с изумрудным отливом. И снова чёрные угольки, горящие неземным светом. Ну да, их же много, этих гурий. Иногда они делают мне больно. Хотя какая боль в раю? И это боль уже доставляет мне удовольствие. Вспоминаю старлея Ефремова. Боль-моё второе я. Наслаждайся ею! Ничего не ем. Не хочу. И не могу. Не могу себя заставить. Только чёрные сухарики, спрятанные от нянек в тумбочке. Но они их находят и забирают…вдох-выдох, вдох-выдох…

…я погружаюсь на 40 метров. Так, давление в двух десятилитровых баллонах 150 атмосфер. Баллоны из нержавейки, хотя бывают, вроде из какого-то сверхпрочного алюминиевого сплава. Рабочий спуск в автономном снаряжении. Сегодня учебно-боевая задача с аквалангом АВМ-5 в АэМ-овском исполнении. То есть эта спарка антимагнитная. Умножаем 20 на 150 и получаем 3000 литров. У меня большой и тяжёлый пластиковый контейнер. На боковой крышке угадываются три цифры. Ещё у меня телефон-ларингофон, гарнитура, подключенная к телефонная станция ЛВТС, которая на водолазном боте. Фонарь из латуни с красным светофильтром, инструменты из нержавейки. Причём, как это не казалось-бы смешным, время погружения в некоторых случаях привязано ко времени работоспособности фонаря. А, отнюдь не к литрам в баллонах. Ещё беру крипер, своеобразный якорь в виде треножника. Сделанный портовыми умельцами из нержавеющих прутьев. Обычно он используется, где сильное придонное течение. Но он будет мне нужен. Там, где-то в глубине, в этой чёрно-зелёно-бирюзовой мгле лежит на грунте затонувший радиобуй. Рядом притопленный носитель-буксировщик. Мне надо найти радиобуй и поднять на поверхность. Или заминировать носитель муляжом-имитатором СПМ. Хотя, глубина не позволяет произвести реальный подрыв (до десяти метров). Но очистить скребками борт буксировщика, закрепить на очищенный металл прилипалку и имитировать активацию взрывателя я могу. Приказ я получу после их обнаружения и обследования. Всё снаряжение, вся экипировка, вплоть до ножа выполнены из нержавеющей стали или немагнитных материалов. И дело не только в агрессивной морской среде. Точнее, не столько в этом. Мины магнитные. А у некоторых особей сила прилипания до 150 кгс (кто понимает). Я не пользуюсь штатным НВУ-АМ, у меня есть бёкеровская ORCA, изготовленная для бундесовских водолазов. Изготовлена из стали X-15-TN, нержавейки, максимально устойчивой к агрессивной морской воде, имеющая антибликовое покрытие, с серрейтором. Закреплённая резиновыми тренчиками на правой икроножной. Этот нож из моей небольшой коллекции. Где есть два КА-БАРа, с кожаной наборной и кратоновой рукоятью, эпелгейтовские ножи, V-42, шеффилдский стилет FS и так далее. SOGовский нож Морских Котиков из 6-й команды SEAL. Которым Андрюха, мой товарищ, любит резать мясо для шашлыка.

…так, ещё раз. Две десятки по 150 атмосфер каждая, это 3000 литров. Я загружен весом по максимуму, работа предстоит не простая и без напарника, значит и рассчитываем по максимуму. Эмоциональная составляющая этого задания превышает физическую. Мои лёгкие, возможно, будут потреблять 30 литров в минуту, это на заходе по трапу в воду, с бота. С каждыми 10 метрами погружения цифра увеличивается на 30, значит на 40 метрах я буду потреблять 150 литров в минуту. Проверяем по-другому: 30x (0,1x40+1) =150. Рассчитываем запас воздуха в баллонах. Сначала на всплытие и резерв. При выходе на поверхность в баллонах должно оставаться 30 атмосфер (указатель минимального давления срабатывает на 30). У гражданских 50, в моём случае это 600 литров. Подъём 10 метров в минуту, декомпрессионная остановка на 5 метрах от поверхности на 5 минут. Жить хочется долго и счастливо. Итого, 1300 литров в минус, остаётся 1700 литров. Не забыть про время на погружение. Сейчас не берём поправку на изменение температуры на глубине. Так. Значит, работать с экспозицией на 40 метрах могу 14 минут максимум. Мне больше нравится цифра 9. Так, поворачиваем безель на часах против часовой и останавливаем его красную точку напротив минутной стрелки, которая покажет время всплытия. Безель на часах невозможно повернуть по часовой. Если случайно задеть это кольцо чем-то и сдвинуть, то время погружения только уменьшится. Безопасность! Впрочем, все расчёты условны, надо смотреть декомпрессионные таблицы, или идти на Нитроксе. С водолазного поста на боте опущен спусковой конец (трос), по которому я могу безопасно всплывать, перехватываясь (перебирая) рука за рукой, контролируя скорость всплытия. Это моя личная обучалка, повторяемая из раза в раз. На петле спускового конца висит чушка, чтоб его не болтало и не носило по дну. К чушке я могу привязать линь и по нему вернуться обратно, работая на замутнённом дне. С ботом меня связывают так же 60 метров двужильного кабеля связи. Который может быть использован, как аварийный сигнальный конец. Бот учебный и на нём есть малогабаритная рекомпрессионная камера для спасения моего драгоценного здоровья. Но для меня это слабое утешение. Где-то недалеко меня страхует инструктор, старший лейтенант Красильников. Должен страховать. По крайней мере, я на это надеюсь, хотя не вижу его и не знаю наверняка. Я случайно увидел, как он красиво входил в воду с баркаса, болтающегося метрах в двухстах от моего бота. Старший спуска отвлёкся на радиообмен, я зашёл на корму и видел, как Красильников сидел на краю борта, свесив баллоны за борт. Потом сгруппировавшись, сделал кувырок назад, держа колени у груди. Вошел в воду, сделав сальто на 360 градусов. Этого я уже не увидел, но знаю точно. На показухе он делает на погружении всё безукоризненно (Сделай красиво, Красильников!). У него другое снаряжение, более современное и импортное. А главное-есть октопус на двухметровом шланге, через который я смогу дышать, если что. Аппарат работает ровно, без сбоев. Легочный автомат моего акваланга отрегулирован правильно…

…почему я в какой-то несуразной маске? А где загубник? Я же погружался, вроде бы, на летнем лёгочнике и в полумаске. Амфибия, кажется. Ничего не понимаю. Или всё-таки была полнолицевая? Ну не эта же пародия на маску, которая на мне сейчас. Дышу ровно. Надо мной склонилась гурия. Глаза сверкают, она недовольна мною. Даже в раю умудряюсь накосячить. Слетела игла-бабочка, стоявшая на вене, когда я ворочался. Я что-то спрашиваю у неё, но сквозь маску ничего непонятно. Закрываю глаза. Она ставит новую, забинтовывает и исчезает. Слышу удаляющееся шуршание перьев на кончиках её крыльев…вдох-выдох…

…Иду на ластах и Идашке, аппарате замкнутого цикла дыхание. Не оставляющий за собой цепочку пузырей выдоха. Это не убиваемый ИДА-71 с защитной зелёной крышкой за моей спиной. С химопоглотителем, 8-ми литровым дыхательным мешком и баллончиком с кислородом. Хотя, сейчас помимо банки ХПИ стоит банка с О-3, который поглощает углекислоту, выделяя кислород. В любом случае, это не такая дрянь, как едкий ХПИ. В мой Индивидуальный Дыхательный Аппарат заряжен свежий химопоглотитель, старлей позаботился. В холодную погоду обе банки с О-3. Сейчас Идашки, в дань моде обзывать всё на аглицкий манер, стали ребризёрами. Работаю на смесях, приготавливаемых моим аппаратом, дышится нормально. В руках у меня зажатый кистями лаг с крыльчаткой и счётчиком. Он показывает пройденное мною расстояние. Я без Протея, только ласты. Он сейчас демаскирует меня и скорее помешает, чем поможет. Глубина 18 метров, допустимое время работы три часа. Час я уже потратил. На некоторых Идашках, типа 59-го аппарата, может стоять второй баллон с АГК (азот-гелий-кислород) смесью. А бывает и дополнительный третий, с гелием. Для аварийного подъёма со сверхглубоких. А если надо выполнить сложную, длительную и энергозатратную работу, допустим, на 15- 20-ти метрах на чистом кислороде, необходимо обязательно проверить пловца у спецфизиолога на предмет его поведения и состояния при дыхании чистым кислородом под давлением. Токсичность этого самого кислорода у всех проявляется по-разному… Я плыл в косяке рыб, не оставляя пузырей. Они вдруг шарахнулась от катрана, плывущего навстречу. У меня на поясе Катран и разминулись мы с катраном. Забавно. У этой крупной особи метра два, два с половиной длиной, светлое брюхо и темная спина. Его природный камуфляж лучше моего. Вдоль боков белые точки, как иллюминаторы на корабле. Мой гидрокостюм из неопрена, мокрого типа, и просто чёрный. Он покосился на меня своим умным огромным глазом и фыркнув, уплыл. Что делает здесь это несуразное чудище с двумя хвостами и безобразным горбом на спине? Видимо, так подумал катран…

Успешно прошли боновые, точнее, боново-сетевые заграждения и гидроакустический заслон из низкочастотных ГАС-ов (гидроакустических станций). Помогла в этом аппаратура, регистрирующая облучение, про которую Красильников ничего не рассказал (у меня нет соответствующего допуска). И глубина два-три метра, на которой мы шли, где максимальная турбулентность воды и ГАСы не среагируют. Особенно, если мы замрём на время. Но двигаться на трёх метрах тяжко. Сверился с компасом КМ на левом запястье, машинально глянул на глубиномер Г-пятый на правом. Его шкала от 0 до 50 метров. Мне-за глаза! У Красильникова всегда Г-тридцатый, который показывает глубины до 300 метров. Аккуратно подрабатываю ластами и останавливаюсь возле объекта. Меня догоняет старлей. Мы шли на Связке, пятиметровый ненамокаемый линь такой. Чтобы не пользоваться активными средствами связи, но при этом контролируя друг друга и общаясь знаками. Легководолазы часто работают парами, как и снайпера. Специфика похожая. Он знаками показывает мне, что всё, задание выполнено, возвращаемся. Оставляем на месте миниатюрный оранжево-красный сигнальный буй. Отойдя от объекта на определённое расстояние, мы должны подвсплыть и высунув из воды на полметра антенну, похожую на длинный батон колбасы, Красильников отправит цифровой код. Погрузились и продолжили путь. Меня остановил огромнейший метровый Корнерот, щупальца которого я захотел подёргать. Старлей, идущий сзади, отогнал медузу, а меня потормошил за плечо…

…меня тормошат, и я просыпаюсь. Предлагают поесть. Завтрак? Обед? Ужин! Медсестра выключает ИВЛ, и я усаживаюсь на кровати. Съедаю немного, наверное, каша, а может картошка, а может чего-то ещё. Вкусно. Запиваю всё это чем-то. Зря я поел. Но пока я об этом не знаю. Узнаю завтра, под утро. Укладываюсь обратно в кроватку, расслабляюсь. Сквозь полуприкрытые глаза вижу, как очередная гурия ставит мне капельницу и делает уколы. Заработал аппарат ИВЛ и под мерный, убаюкивающий звук его работы проваливаюсь в небытие. Вдох-выдох, вдох-выдох…

…я вишу в подвесной системе, закреплённой к потолку в классе предполётной подготовки. Точнее, пред-прыжковой. Отрабатываю действия в Особых случаях. Поехали. Инструктор молча кивает головой, и я начинаю, громко комментируя все свои действия.

–Отделился в рампу, перехожу в БП (беспорядочное падение), заканчиваю БП, выравниваюсь, лёг на поток (руки разведены в стороны и слегка согнуты в локтях, ноги слегка согнуты в коленях и поддерживают лежащее перпендикулярно падению тело, не позволяя свалиться в пикирование или встать в кабрирование. Скорость при этом 50 метров в секунду). 10 секунд задержка… Раскрытие! (этот прыг на жесткой медузе, подношу обе руки к груди, чтоб не завалило на бок и не закрутило, и левым большим пальцем цепляю кольцо, сжимаю левую кисть. Правую сжимаю в кулак). Кольцо! (резко развожу обе руки в стороны, как бы раскрывая объятия, прогибаясь в пояснице. Боковым зрением вижу, как кольцо полностью выдернуло трос на конце которого сверкнула шпилька) Купол!

–Отказ! Полный отказ основного парашюта!

Инструктор произносит эти слова, глядя на меня поверх очков, что-то записывая в журнале и глядя на секундомер. Я продолжаю.

–Осмотрел купол. Чехол не сошёл. Полный отказ! Отцепляю основной! (но сначала маленькое хромированное кольцо основного парашюта отбрасываю далеко в сторону, не пытаясь убрать под снаряжение. Инструктор кивает) Обе руки подношу к подушечке отцепки (она ярко-красного цвета и держится на липучке, на правой лямке) Обеими кистями (как зубами) зажимаю подушку отцепки. Отцепка! (рву вперёд и влево-вниз руками подушку отцепки основного парашюта) Есть отцепка! (при этом слышится треск разделяемой текстильной липучки, и подушка вытягивает два троса из колец и конусов Кольцевого Замкового Устройства). КЗУ отработало штатно! (при этом я проваливаюсь на полметра и повисаю на других двух веревках) Раскрываю запаску! (кольцо запасного парашюта такое же как основного, находится в кармашке на правой лямке под подушкой отцепки, ниже грудной перемычки). Купол! (задираю голову вверх и как бы осматриваю запасной парашют)

–Шесть секунд, потеря высоты 300 метров.

Инструктор поднимает глаза от секундомера.

–Закрутка строп!

Инструктор явно забавляется, а я не спорю.

–Определяю, в какую сторону закрутка и пытаюсь движением тела и рук раскрутить стропы обратно (при этом дёргаясь, как червяк на крючке и делая руками и корпусом смешные эротические движения, как-бы совокупляясь)

–Зачёт.

Прапорщик от души хохочет и смахивает выступившие от смеха слёзы…

…Просыпаюсь, или если точнее, выныриваю из небытия. Глубокая ночь. Бабульки успокоились, молодая женщина не стонет и не возмущается. Устала и спит. Снимаю маску, сигнализация слабо-слабо верещит. Достаю судно, ставлю на стул и усаживаюсь… заканчиваю. Ставлю судно на подоконник. Зачем? Ну чтобы было видно от входа и его сразу унесли. Ложусь и с чувством облегчения и выполненного долга засыпаю…Однажды мы заспорили, и я объяснил студентам, что не всё так гладко с нашим капризным и привередливым человеческим организмом. Мы дышим смесью газов. Причем, вдыхая 78 процентов азота и 21 процент кислорода и 1 процент остаточных газов, выдыхаем…Внимание! 14(!!!) процентов кислорода,7 процентов углекислого газа и те-же 78 азота и 1 остаточных. Семь процентов кислорода нашей тушке за глаза! Загадка?

…вырываюсь из сна от жуткого грохота. Сквозняком открылось окно, не до конца мною закрытое. И судно с подоконника упало на пол, перевернувшись при этом раза два. Я вскакиваю и прикрывая пододеяльником низ тела, ошарашенно смотрю на дело рук своих (и не только рук). В палату вбегают медсёстры и нянечки. Ёпэрэсэтэ! Что ж я за баран такой с куриными мозгами! Я не знаю, что делать, руки мои заняты. Глядя на вбежавший медперсонал, готов сгореть со стыда. Няньки обалдевают и возмущаются. Зачем на подоконник поставил своё гуано? А? А под кровать-не судьба? У меня нет объяснений. Мне плохо. Чувствую себя конченым моральным уродом. И как любой конченый моральный урод ложусь молча в кровать, укрывшись с головой пододеяльником…

…пытаемся преодолеть инженерно-заградительное препятствие. Очередное тактико-специальное занятие. Что это за объект? Мы где-то недалеко от Балаклавы, баркас отчалил оттуда. Старлей сказал, что с охраной Зари у него есть договоренность. Что-то им пообещал. В этот раз всё по серьёзному. Боновые заграждения с подводной кольчужной сетью. Это не всё. Сквозь сеть протянута электронная сигнализация на разрыв. По верху не прорваться. Над бонами небольшой забор от катеров и Егоза (колючая лента) поверх его. Своими острыми, как бритва сегментами она через неопрен порежет нас, как свиней. И мы за пять минут истечем кровью, громко хрюкая и визжа от боли. Да, так охраняют только Первых Лиц. Ничего, Красильников что-нибудь придумает. Он знает, как разрезая водолазными ножницами ВНРТ, замыкать электрическую цепь самодельными петлями из провода. Или подкапываться под сетью, пролезая через грунт. Ножницами он работает виртуозно, как белошвейка иглой. Медленно и аккуратно пропихивая нижний неподвижный язык, мягко перерезая трос верхним резаком. Вот он, настоящий БоПл, гроза морей и океанов. Кто такой БоПл? Боевой пловец, хотя правильней ВээР, водолаз-разведчик…Жив-ли? Сколько лет прошло…Встретив его случайно, скажу DUM SPIRO SPERO! И по его ответу пойму, что не обознался. И мы оба поймём, о чём речь. Вопрос, узнает ли он меня?

…Забор крови, капельницы, уколы. Я уже свыкся с этим своим положение. Это как в армии, на срочной, первые полгода. Не пожрать толком, не поспать по-человечески. Разве что без драк, унижение и оскорблений. Но и это когда-то закончится, как заканчивается всё плохое. Я умоляю врачей, я умоляю медсестёр, я умоляю нянечек, я умоляю Господа. Снимите с меня маску и катетер и отключите ИВЛ! Я устал, хочу домой, к маме, жене и сыну, к собаке и котам, друзьям и товарищам, к студентам. Нет! Прости меня, Боженька, но к студентам не хочу! Лучше лежать в реанимации под ИВЛ, чем общаться с некоторыми из них. Закрываю глаза и уплываю… Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…

…Метрах в ста от меня, вниз пролетает каракатица. Видимо, парень пытается выйти из затенения. Такое бывает, крайне редко. При определённых обстоятельствах, с определённым заданием и парашютом. Когда так идеально лежишь на потоке, что вытяжной парашют, оказавшись за спиной закрывается всем телом от набегающего потока и не вытягивает основной парашют. Обычно это жёсткая медуза, выдёргиваемая кольцом. У Андрюхи такая схема. Это Андрей! Андрюха, прислони одну руку к корпусу, ляг на бок и посмотри, что творится у тебя за спиной! Сложи ноги, отведи обе руки назад и встань в пике, медуза вытянет из ранца чехол с куполом, стропы выйдут из ранца и чехол сойдёт с купола. До земли совсем немного… Медуза вышла из зоны турбулентности и купол начал наполняться. И тут же сработал прибор на запасном, и он мгновенно раскрылся. На запасных парашютах нет вытяжных, нет камер или чехлов, часто короче стропы, меньше площадь, нет слайдера. И раскрытие происходит по прямой схеме гораздо быстрее, чем у основного парашюта. Ну, кроме ПэЗэ-хи 81-й. С её вытяжным и смешной треугольной формой. Но эта запаска не менее надёжна, чем остальные…Купола обоих парашютов наполнились практически одновременно, основной чуть-чуть раньше. Андрюха проскочил отметку 300 метров и прибор ввёл в действие запасной. Сработай запасной чуть раньше основного, не миновать беды. Он снижался на двух, которые по очереди то затухая, то наполняясь, гасили скорость снижения до допустимой…