Галиция. 1914-1915 годы. Тайна Святого Юра

Галиция. 1914-1915 годы. Тайна Святого Юра
Александр Г. Богданович

Первая мировая война. Львов во время его оккупации российскими войсками в 1914–1915 годах.

Военный юрист, штабс-капитан Павел Белинский, прибывает из Петрограда на фронт в распоряжение штаба Восьмой армии.

Незадолго до этого в Варшаве был задержан по подозрению в шпионаже подданный Австро-Венгрии некий Владислав Лангерт. При досмотре, кроме найденных у него крупной суммы денег и записной книжки, в крышке портсигара были обнаружены удостоверение и пропуск на проезд по железной дороге во Львов. Лангерт сознался, что завербован немецкой разведкой и переброшен через линию фронта в Варшаву с заданием пробраться во Львов.

Белинскому предстоит сыграть роль Лангерта.

Александр Богданович

Галиция. 1914–1915 годы. Тайна Святого Юра

Глава 1

На Лубянке

Уже в самом начале ознакомления с архивным делом № 749 у старшего оперуполномоченного НКВД старшего лейтенанта Ларкина возникло острое предчувствие чего-то серьезного и важного. С каждой новой страницей желание узнать итог и, возможно, убедиться в абсурдности изложенного материала становилось все нестерпимее.

Последние страницы – успевшие пожелтеть подшитые листки рапортов, справок, копий протоколов и запросов Ларкин уже не читал, а бегло просматривал, стараясь не потерять канву интригующей истории двадцатитрехлетней давности.

Заключительные строчки, увы, не внесли ясности в суть излагаемых событий. Он тут же нашел и перечитал опись этого необычного дела в надежде найти ссылку на последующий том. Но продолжения не было.

Находка обескураживала. В горле запершило. Ларкин вылил из графина в стакан остатки воды и с жадностью выпил. Дрожащими от волнения руками достал из кармана пачку папирос «Трест», рассеянно помял ее и сунул назад. Затем решительно встал с намерением немедленно идти с докладом к начальству, но передумал и нервно стал ходить из угла в угол, напоминая охотничьего пса, не решавшегося расстаться с подбитой дичью. В конце концов все же схватил дело и выбежал из кабинета.

Несмотря на поздний час, работа у чекистов в центральном аппарате НКВД на Лубянке в эти июльские дни 1937 года была в полном разгаре. Сотрудники носились с документами по скрипучему паркету длинных коридоров с высокими деревянными панелями. Отовсюду доносился звук пишущих машинок. Главный репрессивный орган советской власти готовился к очередной политической акции.

Для учетно-регистрационного отдела НКВД, где работал Ларкин, расчеты и составление так называемых альбомов для будущих репрессий было обычным делом. Однако нынешняя кампания поражала своей масштабностью и национальным оттенком. Предстояло уничтожить «разветвленную шпионско-диверсионную и повстанческую деятельность стран враждебного окружения» – Латвии, Эстонии, Финляндии, Румынии и Ирана. Эту пятую колонну в условиях надвигающейся угрозы со стороны Германии возглавляла Польша. За последние двадцать лет именно ее агентура глубже других успела проникнуть во все звенья советского государственного аппарата, включая НКВД.

Архивные материалы жандармских управлений и контрразведывательных отделений штабов русской армии давали массу дополнительной информации для предстоящей акции.

Глава 2

Рузский

Первого сентября 1914 года передовые части Третьей армии Юго-Западного фронта под командованием генерала от инфантерии Рузского в результате трехнедельного мощного наступления подошли к столице Восточной Галиции городу Львову. Австро-венгерские войска отступали, неся ощутимые потери.

Задача Верховного командования – нанести противнику мощный удар силами Третьей и Восьмой армий и тем самым выполнить просьбу союзников: оттянуть часть германских войск с Западного фронта – в целом выполнялась. Однако к началу сентября тяжелые, кровопролитные бои истощили наступательный порыв русской армии. Для мобилизации свежих сил необходима была передышка. На линии фронта наступило затишье.

Австрийское командование было крайне обеспокоено неудачей в начальный период боевых действий – потери людей, территории и материальных ресурсов были значительны. Масштаб мобилизации и быстрота сосредоточения русских явилась для них крайней неожиданностью. Чтобы любой ценой остановить двигающуюся с востока русскую лавину, к двум действующим в этом районе армиям срочно направлялось подкрепление.

В просторной деревенской избе генерал Рузский проводил совещание своего штаба. За окном моросил мелкий дождь. Свинцовое небо редко озарялось луной, мелькавшей между бегущими облаками.

Обсуждался вопрос дальнейшего наступления на Львов. Слушали доклад начальника контрразведывательного отделения Николая Духонина. Взоры всех были направлены на обставленную многочисленными свечами огромную карту на столе. Перспектива штурма мощной оборонительной системы Львова представлялась генералу довольно мрачной. Хотя сам город не имел защитных сооружений – двойная защитная городская стена была уничтожена еще в начале XIX века, а каменная цитадель в виде оборонительной казармы с четырьмя башнями на возвышенности в самом городе в расчет не бралась, – серьезным препятствием являлись годами сооружаемые вокруг города батареи, форты и различные промежуточные укрепления.

– Я думаю, всем ясно, что для принятия ответственных решений у нас недостаточно информации? – прервал молчаливое раздумье участников командующий армией. – В конце концов, когда на карту поставлен успех всей кампании, мы не можем полагаться только на показания пленных и перебежчиков. Воздушная разведка сейчас тоже что-либо путное из-за этой паскудной погоды представить не может.

– Позвольте мне, Николай Владимирович, – решил высказаться генерал-квартирмейстер Бонч-Бруевич. – Донесения разведывательных команд генерала Щербачева, на мой взгляд, вполне убедительно свидетельствуют о том, что австрийцы не подтягивают резервы в нашем направлении и, судя по всему, не готовы организовать действенную оборону Львова. Не упускаем ли мы уникальный шанс почти с марша взять первую провинциальную столицу австрийцев?

– Слишком мало данных, чтобы начать серьезную операцию, – покачал головой Рузский. – Истории известны слова: «Еще одна победа, и я погиб». Взгляните, как далеко мы вклинились в позиции противника с незащищенными флангами. Если они рискнут собрать силы для контратаки – мы обречены. К тому же состояние дел с нашими резервами и обозами…

Сквозь свои круглые очки в стиле Виндзор генерал внимательным взглядом обвел лица присутствующих и, не заметив признаков новых возражений, резюмировал:

– Необходимо организовать завтра встречу с Брусиловым. Будем согласовывать дальнейшие действия с Восьмой армией. А вы, – обращаясь к Духонину, – проведите еще раз интенсивную разведку по всей линии Жолкев – Ярычев – река Кабановка.

Глава 3

Гнилая липа

Рузский и Брусилов – два российских генерала оставили наиболее яркий след среди других царских военачальников в Первую мировую войну. Почти одного возраста, они получили безупречное военное образование и имели опыт участия в войнах, оба служили в элитных полках империи и на ответственных должностях Генерального штаба. Уже в первые месяцы войны они стали самыми популярными генералами в России и первыми получили высшие воинские награды. Впереди Брусилова ждал знаменитый Брусиловский прорыв, поставивший на грань катастрофы австро-венгерскую армию, а затем звание Верховного главнокомандующего российской армии. Рузского же – командование фронтами и блистательные победы на немецком фронте. Позже он в качестве уполномоченного командования российской армии, в присутствии представителей Думы, примет в своей ставке из рук царя манифест об отречении от власти.

Но судьба часто бывает жестокой к своим избранникам. В разгар Гражданской войны Рузский будет взят большевиками в заложники и заколот кинжалом на кладбищенском дворе в Пятигорске, после того как с презрением отвергнет предложение возглавить Красную армию.

А на могиле Брусилова будет лежать венок с надписью «Честному представителю старого поколения, отдавшему свой боевой опыт на службе СССР и Красной армии». Однако полководец глубоко разочаруется в сделанном выборе и закончит свои дни в мучительной атмосфере недоверия со стороны большевиков и откровенной вражды со стороны русской эмиграции.

* * *

Восьмая армия генерала Брусилова к началу сентября, стремительно форсировав Буг и заняв города Тарнополь и Чертков, приступила к осаде древней столицы Червонной Руси Галича. Согласно плану Галицийской операции, войска армии должны были поддерживать основные наступательные действия Третьей армии Рузского. Это решение Ставки болезненно затрагивало самолюбие Брусилова, который считал себя не менее достойным и компетентным в управлении наступательной кампании подобного масштаба.

Судьба окруженного Галича не вызывала сомнений, однако сложное положение, в котором оказались войска Рузского, склонило Брусилова к решению срочно перебросить часть своих сил ему в помощь и атаковать противника на стыке двух армий в районе Гнилой Липы. Об этом он и сообщил на заседании своего штаба вечером двадцать седьмого августа.

Начальник штаба генерал Ломковский уже привык к нестандартным решениям своего начальника, однако последнее показалось ему крайне рискованным.

– Ваше превосходительство, Алексей Алексеевич, – обратился он к командующему, – при всем моем к вам уважении и безграничном доверии, я не могу согласиться с этим планом. Он мне представляется, простите за откровенность, авантюрным. Противник, обнаружив ослабление наших сил у Галича, незамедлительно предпримет контратаку, с которой нам не справиться. И потом, как можно осуществлять эффективные маневры в таком заболоченном районе, как Гнилая Липа, против основных сил армии Брудермана?!

Ожидая поддержки своих доводов, он перевел взгляд на генерал-квартирмейстера Деникина. Но тот молчал и, более того, своим выражением лица давал понять, что идея командующего его явно заинтриговала, правда, не настолько, чтобы сразу признать ее единственно верной в сложившейся ситуации.

Брусилов резко ответил:

– Вы не учитываете, генерал, что наш противник упустил самое важное на войне – инициативу. Решение атаковать его главные позиции именно здесь оставляю неизменным, а ваши сомнения вы можете изложить рапортом в Ставку.

В тот же день два из трех корпусов Восьмой армии скрытно снялись из-под Галича и, совершив ночной марш, атаковали центральные позиции австрийцев в районе Гнилой Липы. Неожиданность и удачно выбранная тактика атаки сыграли свою роль. В течение двухдневных ожесточенных боев сопротивление превосходящих сил противника было подавлено. Австрийцы бежали, бросая оружие, обозы и раненых. Угроза окружения заставила главнокомандующего армиями империи эрцгерцога Фридриха принять крайне неприятное решение: отвести сильно потрепанные части Второй и Третьей армий на запад, под защиту Перемышльской крепости. Судьба Львова была решена.

Лучшего подарка в свой день рождения Брусилов вряд ли мог ожидать.

Глава 4

Львов накануне оккупации

Начало Первой мировой войны столица Восточной Галиции Львов, как и все города воюющих держав, встретила в эйфории патриотизма.

Тридцать первого июля 1914 года, сразу после объявления мобилизации в Австро-Венгрии, город заполонили толпы возбужденных горожан, среди которых обильно пестрели парадные мундиры военных.

Подавляющее большинство населения Галиции, имевшее счастье не знать войн в двух поколениях, без тени сомнения восприняло манифест отца отечества Франца-Иосифа и слепо поверило в необходимость воевать.

В этом единодушном порыве масс было что-то захватывающее и величественное.

Мгновенно прекратились национальные и религиозные споры, исчезли противоречия между сословиями. Всех в одночасье охватило глубокое чувство единения, братства и готовности к самопожертвованию ради великой победы.