Восточный

Восточный
Александр Борисов

Получив приглашение от друга детства, главный герой на несколько дней отправляется в закрытый город, где привычный образ жизни горожан меняет его судьбу навсегда.

Александр Борисов

Восточный

Разница между инстинктом самосохранения животного и человека – размером в пропасть. Животным движет желание жить, а человеком страх умереть.

Глава 1.

Вот уже целую вечность лейтенант заполнял графы в спецпропуске, то и дело, сравнивая мою фотографию в паспорте с оригиналом, пытаясь найти очевидное сходство. Как же я его понимаю. Со дня съемки прошло лет четырнадцать. Да, чуток подраздался, а немногочисленные волосы ношу только по праздникам, точнее после них, ленясь в очередной раз обрить голову.

– Цель визита? – холодно справился лейтенант.

– Гость. Друг у меня тут. В вызывном листе же написано, – вежливо возмутился я.

– У Вас пять суток, Игорь Алексеевич, – не меняя тона сказал тот и с силой, словно получая от этого удовольствие, шарахнул штамп на долгожданный листок.

Спустя мгновение я стоял с другой стороны КПП. На территории административного центра закрытого территориального образования Городского округа ЗАТО Восточный. В простонародии «Восток-7» или просто «Восток». Честно говоря, место пустынное и до центра еще на автобусе минут десять. Так что придется постоять на остановке в ожидании завершения пропускных процедур остальными, коих было еще человек пятнадцать, большинство из которых местные, возвращающиеся домой с той стороны.

– Как же хочется есть, – сказал вслух. В последний раз я завтракал дома перед выездом часов девять назад. Съеденные за день два бутерброда, буквально всученные Надей перед уходом, не в счет. Вспомнив, что в рюкзаке остался последний, нетронутый из-за влажности, образовавшейся в пакете, где он лежал, заметно оживился. Достав эту вялую, запрелую пародию на еду, подумал: «А, была не была…» – прижав болтающуюся колбасу к влажному хлебу пальцем, занес перед ртом, как услышал, где-то буквально рядом протяжное и жалобное: «Мяу…»

–Ну, вот и шиканул с размахом..! – отдалось в мыслях. Прямо у ног, не отводя глаз от меня или скорее от колбасы, сидело грамм двести живого котенка, в репье и, судя по всему, налипшей пыли после недавнего дождя.

–Мяу…

– Да на, на! – сказал я, отделив колбасу от хлеба, положив возле него. Этот рахит набросился на кусок копчености, словно с рождения не видел еды. Я доедал кусок несвежего хлеба, а мелкий с удовольствием примяукивал и урчал, поглощая случайное угощение.

На остановке я все еще был один.

– Что же так долго то? – сел на единственную несломанную лавку и закурил. Хотя в сотый раз обещал себе бросить.

–Мяу… – забираясь мне на ногу, проскрипел новый знакомый.

– Дружище, имей совесть. Больше нет.

–Мяу…

Я взял его на руки. – Какой же ты вредный… – боясь повредить усатого, отчетливо ощущая каждое ребро над опухшим пузом, стал снимать с него репейник. Вокруг начали собираться люди. Косо поглядывая на мое нехитрое занятие, молча ждали автобус.

– Женщина возьмите тигра! Породистый! – обратился я к гражданке стоящей поодаль с челночной сумкой.

– Да на хрена мне твой облезлый, поди еще с блохами.. – ответила она.

– Да какие блохи, мамаша? Цирковой кот, отстал от труппы. Возьмите, не пожалеете.

– Ага, они, видать, еще и клоуна потеряли. – отвернувшись добавила та.

– Мяу..

– Ой, вот только не дави на меня. – произнес глядя на кота, ну или кошку, не разглядел. – Что же с тобой делать? – подумал я оглядываясь по сторонам. За мной наблюдал военный, докуривающий у КПП, явно смекнувший ситуацию, привычным движением выбросил бычок, не попав в урну, практически не отводя от меня взгляда, захлопнул железную дверь. С обратной стороны отчетливо послышался звук сработавшего замка.

–Пфф.. Ясно.

Подошел автобус. Ну как автобус. Вахтовка. Военный «Урал» с рыжей будкой. Народ стал забираться внутрь. Передо мной заползала та самая, с огромной сумкой. Пришлось помочь, чтобы не возилась. Я был последним.

–Ну что застрял то? – крикнул мне напарник водителя.

– Ну, на хрена? Не бери… – раздалось в сознании, как в следующий момент я запихивал рахита в карман. Автобус тронулся.

Я был налегке. Одна спортивная сумка с комплектом сменной одежды и сверток с подарком для Сашки, моего друга детства, который вот уже лет пятнадцать живет в Восточном и работает электриком в комбинате по производству высокообогащенного урана-235 и плутония-239. Собственно по его приглашению я к нему и еду. Сумку задвинул под сидение. Рахит притих в кармане, наверняка уснул, а я уставился в окно.

Пейзаж для нашего времени, я бы сказал, достаточно унылый, вот прямо таки советский. Серенько все, с налетом времени, но достаточно чисто, не придраться. Я здесь впервые и что-то мне подсказывает, желания вернуться не возникнет. Вспомнив, что еще днем не ответил на Надино смс, потянулся во внутренний карман за телефоном. Увы, сигнала не было. Решив хоть как-то убить время, запустил игру на телефоне.

– Да твою же мать… – раздалось где-то с галерки и без того не отличающейся комфортом вахтовки в ответ на резкое торможение. С полок для ручной клади посыпались какие-то свертки.

– Не дрова везешь!.. – возмутилась та тетка. Но водитель все равно никого не слышал. Кабина в таких автобусах расположена отдельно от кузова и связь с водителем, только по внутреннему радио, сдается мне, которое никогда и не работало.

В окно я увидел темно-зеленый УАЗик с военными номерами, из которого вышли два рядовых и долговязый человек в штатском с узким сухим лицом. По всему видно он – за главного. После предельно короткой беседы с водителем, его напарник спешно открыл дверь пассажирского кузова вахтовки, куда поднялись один из рядовых и человек в штатском. Второй рядовой осматривал автобус снаружи, заглядывая под днище и между колес.

– Уважаемые господа-товарищи!… – достаточно странное обращение подумал я, но продолжал с интересом слушать Долговязого. – Минуту внимания, я вас надолго не задержу. – больше не произнеся ни звука, кивнул рядовому и тот стал медленно проходить по салону вглядываясь в каждого сидящего на местах. Двигатель заглох, воцарилась тишина. Понимая, что нахожусь на территории закрытого города и могу не знать всех обычаев, принял решение сидеть и помалкивать, беря пример с остальных. Сапоги рядового еле слышно поскрипывали и вот когда он оказался рядом со мной, из кармана послышалось предательское: «Мяу…». Почему-то я почувствовал себя нарушителем режима, хотя ровным счетом ничего не произошло. Рядовой внимательно посмотрел на меня, задержав взгляд дольше обычного, увидел обнаружившего себя рахита, на половину торчащего из кармана, еще раз без каких-либо эмоций глянул на меня. И продолжил идти дальше. Будучи в конце салона, тот поднял с пола упавший сверток, запихнул на полку и устремился к выходу. Долговязый еще пару секунд всматривался в лица пассажиров и вышел на улицу. Дверь с громким ударом захлопнулась. УАЗик, с характерным для него скрипом, сдал назад. Рядовой махнул рукой, разрешая проезд.

–Забавно… – подумал я, пытаясь понять происходящее по реакции остальных. Но все сидели с каменными лицами на своих местах. Ну как сидели? Подпрыгивали на каждой кочке. Это же «Урал».

В окно я увидел Сашку, который явно пытался найти меня через стекло остановившегося автобуса. Приехали.

–Игорюха! – радостно кричал Сашка. – Наконец-то! Чего так долго? – добавил он, одной рукой снимая с моего плеча сумку, а второй, заключив в крепком рукопожатии, потянул меня к себе, как бы приобнимая.

– Не так сильно! – сказал я, вытаскивая из кармана котенка.

– О как! Твой? – удивленно, но с улыбкой спросил Сашка.

–Нет, твой!

– Да куда мне, с меня собаки достаточно. – продолжал он. – Откуда зверь?

– Прибился. – ответил я. – Теперь не знаю куда деть.

– Ай, придумаем куда, половина соседей старики. Сплавим. Звать-то его как? Спросил Сашка.

– Рахит – почему-то, не задумываясь сказал я.

–Аха ха, подходяще! – смеялся Сашка. – Ладно, пошли скорее. Мои давно на стол собрали.

Сашка, как я уже говорил – друг детства. Тот самый человек, который помнит о тебе такие вещи, которые ты никому из нынешних, так называемых друзей, и не расскажешь. С измальства ходили в один сад, в одну школу, даже в дорожно-транспортный вместе поступали, но профессию он приобрел уже в армии. Он в тот год конечно, как и я поступил, но вот его основная беда – правдорубство. За что его в первом же семестре и отчислили. Тот еще случай был, но не суть. Вот после армии мы и стали – друзья по переписке. Так, как он оказался в Восточном. Сначала тут служил, а потом и жить остался. Изредка встречались у меня. Потому, как было проще выехать ему, чем достать пропуск на Восток. Так, что я тут впервые. И в компании Сашки, Восточный уже не кажется таким унылым. С хорошими людьми – везде хорошо. Хотя, что значит «хорошими людьми»? Плохих-то не бывает.

Сам Сашка мне однажды писал в разговоре о друзьях! – «Обо всех, кого я, когда-либо встречал в своей жизни, смело можно сказать – этот человек заведомо «хороший» и имеет свой внутренний мир. Неважно богатый ли, посредственный, но факт присутствия неоспорим. Абсолютно у всех в ближайшем окружении есть люди с так называемым глубоким и многогранным нутром. Скорее всего, однажды лично познав эту глубину, человек становится тебе ближе, либо совершенно отдаляется. Возможно, ты захочешь взаимных, дружеских отношений или более того, если пол противоположен. Но нужно обратить внимание – как часто тебе удается познать человека изнутри его мироощущения и понять его как личность? Можно долго спорить, но от силы за жизнь ты в полной мере разрешаешь себе принять иной внутренний мир не более десятка раз. Это и были возлюбленные и злейшие враги. Случаются и пустые субъекты, но таких ничтожно малое количество. Почти всегда нам искренне нет дела до кого-либо кроме себя и по сути – это нормально, в некотором роде даже часть инстинкта самосохранения. А итог всему таков – абсолютно любого человека можно понять, познать, полюбить или возненавидеть. Но все так заняты собой, что кроме внешней оболочки и общепринятых штампов в образе никто никому ничего не покажет, за редким и порой случайным исключением.