Не закрывайте вашу дверь

– Почему ты не живёшь здесь? – как-то осмелилась прямо спросить она, показывая на пещеру. – И зачем оно? У людей такие объекты для того, чтобы в них жить.

Коатль попытался объяснить, но не преуспел. Такое впечатление, что он не мог объяснить это себе самому. Символ мечты, цель стремлений, предмет заботы – всё это не очень понятно. Но он не то чтобы совсем там не живёт. Иногда проводит некоторое время. И часто заглядывает на небольшое время. Таким образом, он, по крайней мере, признал, что это именно жилище. Может быть, не только, но всё же в том числе. Однако загадка осталась.

Что касается надоевшей драгоценной пустыни (раз интересная нора Коатля оказалась недоступной), Светлана, узнав от геологов о том, что она не просто каменистая (в отличие от, скажем, песчаной, глинистой, солончаковой и арктической, или какие ещё бывают пустыни), а драгоценно-каменистая, встревожилась и выяснила перспективы промышленного сбора драгоценных камней, после чего на ближайшей встрече в пустыне сказала Коатлю:

– Здесь красивые камни, но люди не будут добывать их тут. Не имеет смысла при существующей стоимости перевозки. Все они давно синтезируются, и это гораздо дешевле.

Себе в коллекцию она всё же набрала восемь небольших округлых прозрачных камешков: всех цветов радуги и прозрачный.

Коатль, кажется, вовсе не задумывался о том, что камни могут представлять собой какую-то ценность для кого-либо. Известие об этом его сперва позабавило, а потом заставило задуматься. На понимание выражения лица она пока не могла полагаться, но он долго молчал. Правильно. Она сделала своё заявление именно для того, чтобы он подумал на эту тему. Профессиональная деформация психики, – определили бы на Земле, – слишком явно выраженная симпатия к объекту исследования. Если не камни, то что-то на планете может настолько сильно привлечь людей, что они не постесняются сюда явиться, невзирая ни на какие протесты местного населения. Иначе с чего бы Светлане озаботиться одним из таких факторов. Этим «чем-то» при перенаселённости может оказаться даже просто территория. В данный момент люди осваивают дюжину ближайших экзопланет, причём даже во вред исследованиям дальнего космоса, но, когда эти планеты тоже будут плотно населены, всё изменится. Такое было уже не раз. Перед этой волной освоения было время исследований, причём не только ближайших экзопланет. А раньше – пауза в исследованиях при освоении Большой четвёрки Койпера (Плутона, Хаумеа, Макемаке и Эриды). Ещё раньше так же было при терраформировании и заселении спутников Юпитера и Сатурна.

Правда, до Инвизибла 3000 светолет. Скорее всего, Анбулия не станет интересным объектом для колонизации и в следующую волну. Но когда-нибудь станет. И лучше бы пернатым змеям обзавестись к тому времени технологиями, сравнимыми с земными по энерговооружённости и увеличить обитаемые территории, распространившись по своей планете более основательно, чтобы на ней не было так много свободного места. Этому могло бы помочь сотрудничество с Землёй. Увы, Светлана пока недостаточно хорошо понимает анбулийцев, чтобы дать Земле обоснованные рекомендации по сотрудничеству с ними. Мало ли, что лично ей лично данная пернатая змея симпатична. Ей кажется, что это на основании общения, но, может, она подсознательно ориентируется на красоту оперения? Раз поведение Коатля непонятно? Какое тут сотрудничество, тут контакт ещё нельзя считать надёжным.

При попытке выяснить, например, причины того, что периоды его сна и бодрствования сильно не соответствуют суточному ритму, Коатль понёс обычную суеверную первобытную пургу. То есть обычную для первобытного общества. Но Светлана к тому моменту оценила ум собеседника. Ей то и дело казалось, что это он её изучает, а не она его. Да взять хотя бы тот факт, что он выучил космолингву быстрее, чем она сама во время учёбы! Конечно, космолингва создана специально для облегчения общения с ксеносами, ну так она и для людей не представляет никаких затруднений. Тем не менее, у неё в своё время ушёл на это месяц, и то при помощи гипнопедии и погружения в виртуальную среду, где все персонажи общались только на космолингве. А Коатль безо всякой гипнопедии и виртуальной среды, при относительно редком общении, бодро болтал через две недели, Учебная программа у него, правда, была. Но у Светланы она была лучше – на её языке. А предоставить Коатлю учебник космолингвы на анбулийском она не могла. Там были для объяснения значений слов изображения (частично неизвестных ему предметов) и действия (тоже наверняка частично непонятные). Более того, Светлана заподозрила, что он просто не знает, сколько времени затратить для освоения незнакомого языка считается у людей нормальным, и взял с запасом, чтобы не показаться чересчур умным, а на самом деле справился бы и за неделю.

Она подозревала, что ещё больше Коатль поразил бы её знаниями в области физики, хотя цивилизация анбулийцев определённо была более биологической, чем земная. Но она не могла по достоинству оценить знания в чужой области. Может, это были революционные открытия, а может, земные физики додумались до них давно сами, только она не в курсе. Во всяком случае, по поводу переданной ему базы данных по физике у Коатля были практические, а не теоретические вопросы. Концепция сопряжённых миров вопросов не вызвала, не удивился он и достигнутому контакту, вернее, эпизодическим контактам со вселенной, находящейся в стадии космического протояйца, в которой расстояния между точками, соответствующими точкам нашей Вселенной, гораздо меньше. И не удивился использованию этой протовселенной для быстрого перемещения по нашей Вселенной, при котором космический корабль напоминает, скорее, подводную лодку, способную выдерживать громадное давление протовещества, и то только потому, что сам он после перемещения в протовселенную становился очень плотным и прочным. Коатль спросил только, что, собственно, всё же ограничивает распространение людей по Галактике? Ведь, как он понял, расстояния уже не представляют никакого препятствия? Светлане пришлось объяснять ему вещи, которые она и сама знала очень неуверенно даже на научно-популярном уровне. Предупредив об этом и отослав его за подробным рассказом к будущим беседам с физиками, когда и если будет достигнута договоренность о постоянном взаимодействии цивилизаций, она всё же попробовала ответить.

– Расстояния по-прежнему представляют препятствие. Передвижение в протовселенной очень выгодно по времени, но требует очень много энергии. Дело не в перемещении туда, хотя и тут есть энергетический барьер – эти траты потом могут быть почти целиком восполнены при обратном переходе. Но перемещение в протовселенной – примерно как плавание в очень плотной среде с большим сопротивлением. В результате замахиваться на всё более далёкие заплывы можно только со всё новыми уровнями энерговооружённости. Для освоения планет Солнечной системы оказалось достаточно термоядерных электростанций. Для ближайших экзопланет и исследовательских полётов небольших корабликов, вот как у этой экспедиции, пришлось освоить энергию связи кварков. Для чего вылавливать особые частицы в другой сопряжённой вселенной, не той, что космическое яйцо, а более разрежённой, чем наша, и с другими константами физических законов. Там есть частицы, представляющие собой такие комбинации кварков, каких у нас нет. Некоторые, оказавшись у нас, претерпевают кварковый распад. Собственно, никакие отдельные кварки при нём не появляются, только обычные элементарные частицы, но распад первоначальной частицы связан с разрывом связей кварков между собой, после которого они оказываются в разных продуктах распада. Поскольку исходная частица была кварково неустойчивой. А поскольку энергия связей кварков, даже в этой неустойчивой частице, очень велика, этот процесс сопровождается выделением большого количества энергии. Больше, чем от термояда. В дальнейшем физики надеются освоить и кварковый синтез. Для этого надо наловить в той же вселенной неполных кварковых конструкций, а здесь они охотно соединятся. Но и тогда, скорее всего, не получится летать на Анбулию, как к себе домой. К сожалению, эти источники энергии не достижимы непосредственно из протовселенной, иначе корабль, переместившись туда, обладал бы неограниченным запасом хода.

Коатль согласился, что это было бы очень удобно. Но он подозревает, что этому мешают некие принципиальные препятствия, связанные с самой структурой мультивселенной. Потому что эта структура не независима от свойств кварков и прочих своих мельчайших составных частей.

Может, будь Светлана не ксенологом, а физиком, она была бы потрясена до глубины души, услышав это. А может, и нет, она не знала. Может, это вообще философия, а не физика. Так что она довольно быстро пришла в себя и закончила перечисление сложностей дальних полётов.

– Кроме проблем с энергией, есть проблема навигации. Она практически невозможна там, в яйце. Корабль с некоторой точностью придерживается направления, заданного первоначальным положением. Потому, кстати, наш корабль такой тонкий и длинный, что на ночном небе Анбулии, если сам он освещён Инвизиблом, виден в виде чёрточки заметной длины, но толщиной с волос. Корабль типа «игла». Он так и называется, игла. Кстати, она не очень комфортна для астронавтов. Тем более что стены у неё очень толстые, так что для внутренних помещений остаётся длинный-длинный коридор с примыкающими к нему маленькими объёмами. Что касается дальности, то её удаётся кое-как задавать, регулируя время пребывания иглы в яйце[2 - Сказка про Кощея Бессмертного, у которого смерть в игле, а игла в яйце, популярна среди членов экспедиции, её цитируют по разным поводам. Например, «не бей меня, я тебе ещё пригожусь» в качестве извинения.]. Это делают автоматы, человек бы не успел вовремя прервать заплыв, и корабль бы погиб, исчерпав всю энергию. Так, что там ещё? При современном развитии техники такого космоплавания и отклонение от правильного направления, и неточность пройденного расстояния растут с дальностью заплыва не линейно, а квадратично, что для дальних путешествий представляет трудную проблему. Приходится использовать метод последовательных приближений шагами уменьшающейся величины. Между тем игла и так на девяносто процентов занята энергонакопителем, и ещё на девять – двигательной группой, включающей, на сленге астронавтов, заныриватель и выныриватель, работающие, между прочим, только в начале и в конце, собственно движитель, и ещё нечто вроде вибропушки, как бы размягчающей вещество протояйца перед иглой. Только пушка не вибрирует на самом деле, а делает что-то другое. То есть она испускает направленные вперёд колебания, но это не колебания плотности. Там, представляете себе, таковые просто физически запрещены!

Коатль сказал, что представляет.

– Да? А я вот нет. Раз есть вещество, почему у него не может меняться плотность? Ну ладно, я и не претендую на понимание тонкостей физики. Пушка испускает что-то, уже совсем непонятное ксенологу. Вроде колебаний констант ядерного взаимодействия. Или не только ядерного? И не спрашивайте, как это возможно. Кажется, впрочем, она нечто вроде тех же заныривателя и выныривателя, устройств для перемещения в протовселенную и из неё, действующих именно так – они как-то меняют для всей материи иглы некие фундаментальные физические константы, и она тут же оказывается в соответствующей вселенной. Потому что, – говорят физики, – вид вселенной, в которой находится наблюдатель, есть способ его взаимодействия с окружением. А пушка меняет те же константы, но не для иглы, а, наоборот, для локального участка протовселенной, причём с небольшой амплитудой, зато с большой частотой. Кажется, всё? Ах, да. Насчёт более дальних путешествий, требующих ещё больше энергии. То есть – про дальнейший рост энерговооружённости. Физики пока не знают, как его осуществить. Журналисты приписывают им намерение освоить тёмную материю и тёмную энергию…

– Нет, это вряд ли, – засмеялся Коатль.

– Что? Вы знаете, что это они собой представляют? И потому уверены, что их не удастся использовать?

– Теоретически, – поскромничал пернатый змей. – По нашим представлениям, их обоих не существует… в нашей вселенной.

– Но как же? Ведь их проявления…

– Всего только эффект очень слабого, проявляющегося только в очень больших пространственных масштабах, взаимодействия с веществом сопряжённых вселенных. Тёмная материя, если мне позволено будет высказать недостоверную гипотезу, похожа на эффект гравитационного взаимодействия с материей той неплотной вселенной, где вы ловите неустойчивые кварковые структуры. То, что она неплотная, приводит к редкому взаимодействию между тамошней материей, ну а с нашей она вообще не сталкивается. Гравитационное взаимодействие между вселенными есть, но заметно только для очень больших масс и расстояний, в масштабах галактик и скоплений галактик. Извлечь из него энергию трудновато. А саму кварково неустойчивую материю вы для локального получения энергии и так из той вселенной извлекаете. А тёмная энергия, проявляющаяся в масштабах всей нашей Вселенной, скорее всего, окажется результатом взаимодействия с протовселенной, которой вы локально пользуетесь для дальних полётов. При таком несовпадении масштабов тем более затруднительно было бы получать энергию из этого межвселенского взаимодействия. Не знаю, что получится, если извлечь из протовселенной кусочек тамошней материи. Но, скорее всего, ничего хорошего. В лучшем случае она окажется совершенно инертной, в худшем – в неё утечёт энергия из всех окрестных накопителей, и она станет нормальной материей нашей Вселенной. Дохлый номер, если я правильно понимаю смысл этого выражения.

Вот такая была беседа. В общем, анбулийцы кто угодно, но не дикари каменного века. И не варвары, поклоняющиеся идолам. Может, он её разыграл со всеми этими духами, повелевающими его режимом? Но уж к чему-чему, а к режиму он относится совершенно серьёзно. Для шутки над ней столько издеваться над собой? Кого он разыгрывает, её или себя?

Мистика и философия

Духов (сперва) оказалось четверо. Две антагонистические супружеские пары. Живут где-то далеко на юге и далеко на севере, иными словами, за пустыней и за болотом, соответственно. Мужа пустынной пары зовут Голод, а жену – Сушь. (Логичнее было бы в пустыне быть не Голоду, а Жажде, подумала Светлана; она даже переспросила; тогда и оказалось, что вода в пустыне, как ни странно, доступна, а вот еды нет). Муж болотной пары, соответственно, Обжора, а жена – Сырость. То есть, в пустыне надлежит поджариваться и голодать, а в болоте мокнуть и обжираться.

С этими режимами связано несколько философских понятий, как противоречий, типа голодожора и сухомокрости, так и коопераций, типа сухоголода и сырожора, нет, мокрожора. Все понятия имеют более широкое применение, чем связанное с их происхождением. Кроме регулирования всего этого, четвёрка духов отвечает за множество других аспектов жизни и гносеологии, в частности, они олицетворяют противоречие между придуманными для классификации явлений природы абстрактными категориями и бесконечно разнообразным, не поддающимся классификации хаосом их конкретных реальных проявлений. Смешно звучит, реальное проявление придуманной категории, но это с точки зрения земной философии. Впрочем, кажется, и там такое есть. Но там чего только нет. Более конкретно, Пустынная Пара абстрактна и идеальна, Болотная Пара конкретна и вещественна. Хотя все четверо, в представлении Коатля, парадоксальным образом существуют (или всё же не существуют в том же смысле, что окружающая действительность – понять не удалось) где-то в промежутке между абстрактным идеальным и реальным конкретным.

Кроме философских категорий идеального и конкретного Четвёрка влияет на физические законы. В своём цикле она регулирует степень размытости момента «сейчас». Иными словами, величину кванта времени. Тем самым, соотношение причинности и хаотичности. Физика связана с философией. Хаос – свойство отдельный предметов, причинность и упорядоченность – свойство идей, теорий и всякой абстракции.

В середине разговора на тему теологии, философии и физики вдруг обнаружилось, что Коатль подошёл к заданному вопросу очень основательно. Четвёрка духов, регулирующая его промокание или иссушение и, одновременно, переедание и голодание, отвечает вовсе не за ритм сна и бодрствования. У них свой ритм, период которого составляет абсолютно неудобные 4? суток!

– Я думал, ты и сама заметила, сколько времени я провожу в сухоголодном и в сытомокром статусе, – только и сказал Коатль, когда Светлана удивилась. Она-то спрашивала, как ей показалось, о ритме сна. А Коатль решил, что о ритмах вообще. А их два или три – как поглядеть. Два важных и один несущественный. Несущественный, как неожиданно оказалось, суточный ритм. Максимум, для чего он используется – для приблизительного ориентирования во времени двух других, гораздо более важных…

Ничего удивительного во взаимонепонимании нет. Светлана пыталась освоить язык Коатля. Точнее, научить программу-переводчик. Пока что успехи, скажем так, отнюдь не впечатляющие.

За тот ритм, что регулирует сон и бодрствование, отвечает другая четвёрка духов. Обретаются они попарно на востоке и западе. Повелевают аборигенами совершенно независимо от предыдущей пары. В восточной паре муж зовётся Жажда, а жена – Бессонница. В западной муж – Питух (имеется в виду вода, а не что-то алкогольное, такого на Анбулии, кажется, вовсе нет), жена – Сон. Свойственный им цикл составляет 1? суток. С ними связан свой круг философских проблем и категорий. В частности, первая пара имеет отношение к внешним впечатлениям, поступающим разумному существу от его органов чувств в обработке мозга, со всеми его фильтрами, вторая – к подсознанию и инстинктам. Таким образом, они имеют отношение больше к психологии, чем к философии. Соответственно, вся четвёрка существует (или, опять-таки, не существует, но, в любом случае, жёстко руководит поведением Коатля) в неопределённой области между инстинктами и внешними впечатлениями. Помимо того, что, согласно исходным представлениям, на востоке и западе. Впрочем, к физике она тоже имеет отношение, и тоже через регулирование свойств времени. А именно, в своём цикле они меняют скорость течения времени. Время сна ускоряется, внешние события, моделируемые во сне, замедляются и позволяют себя рассмотреть. Подсознание анализирует события дня. Ну да, вспомнила Светлана, таблица Менделеева. Подсознание способно не только осмыслять и упорядочивать впечатления, но и делать выводы.

Наконец, последняя четвёрка духов больше напоминает привычных богов и демонов. Пара богов живёт на небе и создаёт свет и, парадоксальным образом, холод, пара демонов – под землёй, отвечает за тьму и тепло, Соответственно, все они отвечают за добро и зло, но как-то сложно и не напрямую. И аборигенами они не управляют. Во всяком случае, не оказывают влияния на их ритм существования. По уверениям Коатля, их слушаются животные и растения, но не разумные жители планеты Анбулия. Так Светлана собирается предложить назвать планету вместо рабочего временного Терра-511, ознакомившись с общественными отношениями пернатых змей.

В старинной религии, отвергнутой ныне, Верхней Паре было условно принято поклоняться, Нижнюю условно ненавидеть. Что значит «условно», выяснить не удалось. Считалось, что Бог Муж создал природу, включая растения. Богиня Жена – животных, включая разумных. Подземная Пара исказила замысел. Из растений, объединённых с кристаллами, образовались вирусы, причём не земные. а побольше размерами, хотя всё равно слишком мелкие, чтобы их было видно глазом. Управление пойманными клетками организма они осуществляют внешнее, присосавшись к ним. Клетка производит материал для кристаллической структуры и прочие необходимые вирусу компоненты. В кристаллической структуре записаны коды управления клеткой, это, как поняла Светлана, что-то вроде маленького биокомпа. То есть, воспользовавшись тем, что Пара Творцов отнёсли растения к неживой природе, Нижняя Пара сдвинула их ещё дальше в сторону мёртвой материи, создав недорастения. Так появились паразиты растительной природы. С животными они поступили наоборот, сдвинув их дальше в сторону живого. Как животные питаются растениями, так новые суперживотные питаются животными. Эти мелкие пожиратели – единственные хищники на планете. Так появились паразиты животной природы. Причём не всю меру ответственности за них несёт Нижняя Пара. Верхней Паре тоже был интересен этот эксперимент, и она как минимум ему не препятствовала, а то и помогала в каких-то деталях. Но это всё уже, скорее всего, модернистская версия древней религии, модификация и специально для обоснования отказа от неё, и для объяснения появления паразитов.

Более драматично изменённая версия гласит, что и Творцы, и Исказители Творения просто разочаровались в том, что у них получилось, и куда-то ушли, покинув анбулийцев. Руководить ими стали две новые Четвёрки, пришедшие позже. Тем самым, Первой Четвёрке не имеет смысла поклоняться. Она даже элементарного уважения не заслуживает. Разве можно бросать своих тварей на произвол судьбы? А если бы Вторые Четвёрки не пришли? Промежуток между уходом Первой Четвёрки и приходом Вторых был чудовищным. Вымерли почти все. Мелкие животные как-то лучше приспособились к паразитам, хотя и им несладко пришлось, а разумным, с их большой массой тела, нужно долго расти. Не говоря уже о том, что и обучаться нужно долго, разумные всё-таки. Если бы Вторые Четвёрки с их циклами пришли чуть позже, им уже некому было бы поклоняться… Кажется, они появились не одновременно. Но данные об этом времени в мифах очень фрагментарны. Какая из Вторых была на самом деле Третьей, теологи так и не договорились.

Как они выглядят? Естественно, если в древности, то все они пернатые змеи. Небесная Пара с большими опахалами в руках и на хвостах, опираться на облака, представлявшиеся, видимо, не слишком-то плотными. Подземная Пара – без перьев и, иногда, даже без глаз. Современные представления – все двенадцать духов не выглядят никаким привычным и постижимым образом. Это, скорее, не особи, тем более мужские и женские, а некие категории. Впрочем, они – не пассивное отображение законов природы, воля у них есть, своим делом они занимаются старательно и в охотку. Отсюда и персонификация.

Семидневная неделя

Удивительным образом ненормальные циклы духов осей север-юг в 4? суток и запад-восток в 1? суток, накладываясь друг на друга, образуют привычную для землян семидневную неделю. Светлана проверила на сетевом калькуляторе и даже, с некоторым трудом, устно. Да, 4? * 1? = 7. Ну да, ведь умножить на полтора – это взять 4? плюс половину от 4?, то есть, 2?. Целые дают 6, дроби ещё 1.

А вот представить себе такую неделю совсем трудно. Допустим, она начинается с жажды и бессонницы, сочетающимися с сушью и голодом. Через три четверти суток жажда и бессонница сменяются неумеренным питьём воды (не вволю, а сверх желаемого, как на приёме у уролога перед УЗИ), в то время как сушь и голод продолжаются, только слегка ослабляясь. Когда они сменятся обжорством в болоте, пройдёт… сколько меньших циклов?.. Уже запуталась, на первой же попытке представить! А вот аборигены не путаются, а естественно существуют во всём этом.

Мало того! Эта неделя у каждого своя! То есть циклы одинаковой длительности, но фазы обоих циклов свои для каждого жителя Анбулии. Фазы совпадают раз в неделю у всех, но этот «раз» у них в разное время на недельных и суточных часах.

А она ещё так обрадовалась, обнаружив семидневную неделю. Думала, не иначе, люди когда-то уже контактировали с аборигенами. Хотя Коатль утверждает, что нет, но он может не знать. Спутника-то у Анбулии нет, как у Земли, с периодом обращения в четыре недели и отчётливыми семидневными фазами. Правда, в сети на этот счёт написано нечто странное, «неделя не имеет прямой астрономической основы»[3 - См. статью Википедии «Неделя», раздел «Введение и распространение». В этой статье вообще не упоминается Вавилон, притом в статье «Вавилония» в разделе «Астрономия» написано «Древнегреческие астрономы копировали у вавилонян записи и вычисления» и «Вавилоняне ввели понятие недели», так что косвенно Википедия признаёт приоритет Вавилона,] – внеземельцы, наверное, писали. А повсеместное введение семидневной недели объясняется распространением христианства, которое взяло её из своей основы, иудаизма, где количество дней недели имеет религиозное обоснование. Только неделя эта от вавилонян, увлечённых астрономией, от которой пошла астрономия греков, а уже от них – римлян, от которых календарь Юлия Цезаря (никакого не христианина) распространился по Европе.., Откуда семидневная неделя на Анбулии, если не в результате контакта? А вот, оказывается, откуда. Из наложения ни в какие ворота не лезущих циклов. Насколько часто оказывается, что в действительности всё не так, как на самом деле. Нет, это чушь. Часто очевидное оказывается совсем не тем, чем кажется вначале! Вот.

Светлана очень не позавидовала аборигенам, когда Коатль рассказал про эти жёсткие циклы. В отличие от земной недели, тут нет никаких выходных. Комфортны только первые минуты после перехода на альтернативный режим, скажем, когда ешь после поста и одновременно увлажняешься, перейдя из пустыни в болото. Насильное самокормление и сырость очень скоро становятся неприятными. Да и первоначальное насыщение можно назвать приятным, только если параллельно с этим смертельно не хочется, допустим, спать, а совпадение всех потребностей – только раз в неделю. Несколько минут наслаждения полным комфортом – маловато, однако! То ли дело у людей! День или два отдыхаешь, остальную неделю работаешь. Если ты не исследователь ксеноцивилизации. Тогда об отдыхе приходится забыть. Но это же исключительный случай…

Даже непонятно, – подумала она, – как они тут при таких ограничениях со стороны деспотичных духах вообще выбрались из дикого состояния? Если диким состоянием неполиткорректно считать уровень технологии на уровне земного Средневековья или ниже. Хотя ксенолог так считать не должен. Неважно. Когда они успели создать все свои то ли био-, то ли техно-штучки, которые она случайно видела, и, как она подозревает ещё многие, с которыми её не познакомили? И, похоже, разработали физику, включая макрофизику, т.е. космологию, и микрофизику примерно на уровне земной, а ведь никаких гигантских телескопов, гравитационных датчиков и синхрофазотронов у них, вроде бы, нет. Впрочем, спрашивать такое было бы неправильно. Да и самостоятельно догадаться можно. Если их время «до циклов» у них мифологическое, это только часы они придумали относительно недавно, то в их распоряжении было очень много времени. Можно многого добиться даже в краткие периоды пребывания дома между пустыней и болотом, вот как сейчас. А теоретизировать можно и в пустыне или болоте. Там, собственно, больше нечем заниматься. Ну а сейчас, вероятно, у них и автоматика какая-то есть, или биоавтоматика. Придумал в пустыне план эксперимента или в болоте принцип действия нового технического приспособления, заполз домой, настроил автоматизированную лабораторию на получение задуманного и пополз дальше соблюдать божественные режимные предписания.

В то же время у Светланы почти сразу создалось впечатление, что Коатль, получивший от неё много материалов о земной цивилизации и довольно быстро с ними ознакомившись, оценил достижения людей не слишком высоко. Во всяком случае, с ней самой он общался не для того, чтобы поучиться чему-то новому. Скорее, его интерес походил на её собственный – интерес исследователя. Даже, наверное, более определённо – интерес антрополога. Недаром же он отказывался общаться по радиосвязи, хотя передатчик ему Светлана предоставила с самого начала, и показала, как пользоваться (обратиться к ней по имени, находясь недалеко от передатчика – он и включится). Только лично. Хотя возможности для этого составляли только небольшую часть времени. Ещё бы, с таким режимом!

Разрыв

А вот последнее сообщение от него пришло именно по радио. И это был, увы, недвусмысленный отказ от дальнейших контактов. Безо всякого объяснения причин. Пришло оно, к сожалению, когда Светлана спала. А теперь до ближайшего времени обычного общения, когда она собиралась попытаться исправить ситуацию, или хоть добиться объяснений, оставалось несколько часов. Чтобы не тратить их зря, она попыталась сформировать отчёт, но не очень успешно. Мало того, что спать хочется, так ещё и мысли отвлекают. На тему – что же такого ужасного могло случиться? Нормально же общались. Или только ей так казалось? А Коатлю нет? Но иногда ей даже мерещился какой-то личный интерес с его стороны. Не мужской, конечно. Они слишком разные. Но… чем-то похожий. Одобрительный? Покровительственный? Отеческий? Иногда даже удивлённо-восхищённый, если она, по его мнению, понимала что-то трудное для понимания человека. Или это было всего лишь снисходительное удивление дрессировщика успехами ручной обезьянки?..

Социология

Кофе показал свою бесполезность, а время утекает, как вода. Светлана проглотила красную таблетку из аптечки, рассчитанную на крайний случай. Когда обстоятельства складываются так, что спать ни в коем случае нельзя, и плевать, сколько времени потом придётся восстанавливать здоровье. Случай именно такой.

Что касается отчёта. Она ведь не только о странных местных верованиях узнала. О структуре общества тоже. Это натуральный анархизм. Ничего похожего на государство. Даже Афины, где государственный аппарат состоял из рабов, а все вопросы решало собрание граждан, были больше похожи на современное государство, чем то, что здесь, В конце концов, в Афинах для поддержания общественного порядка были иноземные наёмники. И, пусть с какого-то времени не было басилевса, вместо него были архонты. Те самые, от кого слово ??????? с отрицательной приставкой «??». Пусть их и выбирали по жребию. Сперва один, потом два, три, наконец, ещё шестеро. И, в конце концов, афинянам удалось эффективно подавить свободомыслие – приговорить и убить Сократа. Ну и. всё-таки, буле (от которого Светлана образовала название Анбулия), или Совет пятисот, всё же не референдум. Это по пятьдесят депутатов от каждой из десяти фил Афин.

Здесь же правительства и аппарата насилия нет совсем, а общее обсуждение иногда устраивается, при этом возникшие вопросы решаются не на основе голосования, а на основе консенсуса. Обсуждение, кстати, функционирует без физического собрания, все остаются на своих участках. «Включить» его может любой, кому кажется, что возник вопрос, требующий общего обсуждения. Не удалось выяснить, есть ли туземцев что-нибудь вроде компьютерной сети, о своих технических достижениях они почему-то рассказывать не спешат, но, если и есть, коллективные обсуждения традиционно проводятся без неё. С помощью системы дальней связи.

Когда об этом зашла речь, Светлана приготовилась услышать чуть ли не о телепатии, но средство дальней связи оказалось намного примитивнее. Не выходя со своей территории, только вскарабкавшись на центральную горку, Коатль может дозваться до всех соседей, где бы на своей территории они ни находились. (Светлана тут же спросила, как он на неё забирается. Если она правильно поняла – центральная горка и есть та скала с почти вертикальными боками, внутри которой размещается нора Коатля? Оказалось, так и есть. Но, проследив за скептическим взглядом Светланы на его массивное тело и на вертикальную стену «горки», Коатль упомянул о некоем подъёмном устройстве – там, внутри – доставляющем пользователя прямо на вершину. На вопросы о принципах действия этого устройства он говорить не стал. Несмотря на это Светлана снабдила его номером три в своём списке замеченных у анбулийцев устройств. Первыми двумя были пригласительное веретено и транспортное щупальце. Всё равно ведь она и их принципов действия не выяснила. Да и какая разница, будь лифт механическим, пневматическим, гидравлическим, электрическим или живым, он всё равно некий продукт анбулийской цивилизации.

Чтобы быть услышанным соседями, не применяется никакого устройства, только специальный голос и специальный язык. Разработанные настолько давно, что соответствующего устройства сделать было нельзя. А теперь это традиция – обходиться собственными силами. Специальный голос представляет собой, как выяснилось, ультразвук, а специальный язык – что-то вроде звуковой стенографии. Только записи стенографиста часто может понять только он сам, а сжатые сообщения специального языка понимают все аборигены. Посвистев соседям, инициатор обсуждения может больше не беспокоиться. Соседи передадут информационный пакет своим соседям, пока не окажутся оповещёнными все пятьсот или около того жителей долины Спокойствия. В отличие от Совета пятисот в Афинах, это не представители, а именно все. Если первоначальное сообщение инициатора содержало предложение, и кто-то имеет дополнения или возражения, он передаёт их на всеобщее обсуждение таким же образом. Удивительно, как мало таких расходящихся кругами передач требуется для достижения консенсуса. То ли аборигены очень добродушны, то ли любые обсуждаемые вопросы не могут по-настоящему отвлечь их от постоянного и нелёгкого выполнения требований двенадцати духов. Простите, восьми – суточная четвёрка богов и демонов – не для разумных.

* * *