Орфей! Орфей!

Или что он – колдун.

Или что он – шаман.

Словом, всякое судачили.

Этот человек был крайне нелюдим.

И к тому же немой.

Он занимался тем, что убирал с дорог трупики зверей.

На Корсике, как и везде, туристы-автомобилисты нещадно давят мелких животных, перебегающих асфальтовые пути.

Зайцев давят.

Тушканчиков.

Змеек.

Ежей.

И даже птиц.

Орфил подбирал их тела и хоронил.

Ему за это даже платили жалованье.

Чтобы он не умирал с голода.

Несколько раз я встречал Орфила в Сартене на улице.

Он был очень красив.

Кудрявый, широкоплечий, с львиной головой.

А одет в старое пальто с дырками.

И это странное имя: Орфил.

Почти как Орфей.

Но Орфей, как известно, пел, а Орфил, как я уже сказал, молчал.

Зато он, как и Орфей, не любил общество людей.

Предпочитал деревья, камни, зверей и птиц (даже если они – мёртвые).

А жил он в старом грузовике, на котором передвигался по острову, собирая звериные трупики.

Потом он их где-то закапывал.

И поговаривали, что Орфил делал с ними что-то ещё: тайное, странное.

Какие-то ритуалы совершал.

Но про это я уже ничего не могу сказать.

10

Почему я вспомнил его?

Думаю, он был из какой-то древней маргинальной традиции…

Из какой именно?

Затрудняюсь сказать.

Из какой-то мистической…

Возможно, из орфической?

В любом случае: ему не нужны были дома и всё, что к ним прилагается.

Орфил был сыном неба, моря и земли.

А я – их пасынком?

Не хочу быть просто сыном своих родителей!

Про то, как Цветаева увела меня из Цюриха

1

Недавно мне пришло в голову: «Я целых три года жил в Цюрихе!»

И дальше: «Как же я это выдерживал?»

Ведь Цюрих – совершенно разрушенный городок.

Конечно, он разрушен не так, как Гамбург, Дрезден, Кёльн и другие немецкие города, о разрушении которых В. Г. Зебальд рассказал в своей «Естественной истории разрушения».

На Цюрих не падали бомбы немецкой авиации, возглавляемой сэром Артуром (Мясником) Харрисом.

Ковровые бомбардировки прошли и стихли на расстоянии от славного города Цюриха.

Его разорили и раскромсали не американцы, не немцы, не японцы и не русские, а собственные домовладельцы, строители и начальники – как это, кстати, повсюду водится и не переводится.

Постепенное и планомерное разложение и уничтожение памяти – так, чтобы от неё уцелела одна приглаженная, пошлая, лживая версия – вот опробованная стратегия власти как в Бельгии, так и в Мордовии.