Ураган

При входе в ворота монастыря она тихо спросила его:

– Как погибла ваша жена Ирина-Александра?

– Её убили бандиты и сбросили с поезда, скрывая следы преступления.

Глава 2

В монастырь их вдвоём и ещё несколько посетителей не пустила милицейская охрана на входе.

– Вы, что не видите последствия урагана?

– Видим, милок, видим… – прошамкала беззубая бабка в лицо молодому милиционеру, – всё видим, но служба-то должна идти независимо от всего-с… Как будто всё нормально…

– Ничего себе нормально, – возмутился милиционер, – крестов нет, а два креста повисли на кровле, на честном слове держатся… Упадут и башку снесут за милу душу… А нам отвечать, коль шустрых посетителей пустили…

– От креста падающего погибнуть не жалко, – прошамкала бабка, – это даже считается за честь от креста или под крестом душу грешную отдать…

Милиционер махнул рукой и стал закрывать ворота наглухо. Фёдор Иванович только и успел спросить:

– А надгробные памятники и могилы не пострадали?

– Пострадали… Особенно сильно могила Дениса Давыдова…

– А что с ней, – успела спросить Вера Алексеевна со слезинками на глазах. Но ответ так и не услышала ответа служивого из-за запертых ворот. – Вот и поэт-партизан пострадал от ночного страшного вихря…

– Какого вихря, милая, от урагана чёрного ночного, бури дьявольской жуткой… – поправила её бабка. – За грехи наши святой монастырь пострадал, и упокоенные там под землёй в гробах перевернулись… Неспроста это, знак какой… Такого ещё в стольной Москве никогда не было…

Видя, как старуха молча и недовольно отошла от ворот, Фёдор Иванович сдавленным шёпотом прошептал в ухо Вере Алексеевне.

– Было, было такое в 1904-м накануне революции… Тоже по Москве слухи ходили – неспроста это… А потом расстрел царя девятого января, баррикады на Красной Пресне… Революция 1905-го… – Он сделал лёгкую паузу и предложил. – Идёмте прогуляемся вокруг знаменитого пруда по набережной. Я вам много чего могу рассказать об этом…

– Хорошо… Только про революцию… контрреволюцию не надо… И так все уши забили этим после 91-го… Хватит, мне современная история революций и контр… как бы это помягче сказать, противна… От них и я, и моя семья настрадались… Жертвы мы этих революций и контр…

Фёдор Иванович только пожал плечами, но не стал ничего больше расспрашивать. Постарался как бы полегче перевести разговор на другую, более отдалённую тему.

– Вы историю своего рода знаете?

– Откуда?.. Ни князей, ни дворян в нашем роду отродясь не было, так что… Историю рода из меня клещами выпытывай, ничего не узнаете… Извините, что взять с простолюдинов…

– Не скромничайте, Вера Алексеевна, наверняка в вашем роду были какие-нибудь давние тёмные предания, легенды… И, возможно, если вспомните, поймёте, что история вашего рода принадлежит всем…

– Вряд ли, – мягко улыбнулась она, – так какие-то рассказы бабушек и дедушек о войне, каких-то семейных тайнах…

– Вот, видите, значит, какие-то родовые семейные тайны, прорастающие издревле, были, есть… Не так ли, Вера Алексеевна?..

– Возможно, есть, только наши тайны никому не интересны, вообще… Вам, например… Так ерунда на постном масле… Вряд ли что вас заинтересует, на чём вы остановите внимание… – Голос её вдруг стал серьёзным и суровым. – Да и ни к чему в чужие тайны чужим людям вникать, совсем ни к чему…

– Как знаете, – мягко ответил Фёдор Иванович, – может, вы и правы, чужакам ни к чему… «А чтобы близкими и родными стать, так для этого время требуется, – подумал грустно он, – много времени», задумался и сказал. – О каких-то тайнах времени, многих легендах как вихрях Новодевичьего вы услышите от меня сегодня, если захотите, конечно…

– Конечно, захочу… Особенно в такой знаковый мистический день 21 июня 1998 года… Исторический по-своему день…

– Да, у меня ночь с двадцатого и на двадцать первое с природным ужасом сопряжена, жутью вселенской…

– Вот видите, и у меня тоже, Фёдор Иванович, душа и сердце в пятки ушли… До сих поджилки трясутся, как вспомню… Как видение в тёмное страшное видение сегодняшней действительности переходит… Ужас смертный…

Они уже неторопливо шли по набережной вокруг монастырского пруда у кирпичных стен обители…

– Какие же легенды Новодевичьего вы хотите услышать, Вера Алексеевна?

– В первую очередь царевне Софье, которую её брат Пётр Алексеевич, ставший царём, заточил в башню на долгое время… И эта башня стало местом силы, особенно для всех несчастных женщин, вот и мне несчастной, хотелось бы приложиться к камням башни… Вдруг поможет и в моих женских несчастьях – жены и матери… Где она, не подскажите?..

– Рядом с вами.

– Да, что вы… Когда же приложиться, прикоснуться можно, Фёдор Иванович?

– Когда хотите… Только о Софье я вам напоследок расскажу для соблюдения хронологии появления в этих стенах известных знаменитых женщин высокого происхождения… А что касается башни заточения Софьи, так издревле, с незапамятных дореволюционных времён, многие женщины верили и верят, что, если коснуться до стен Софьиной башни и мысленно, душевно попросить от решении своей женской проблемы, то всё непременно исполнится…

– Даже так, все проблемы?

– Некоторые дамы, старые и молодые даже записки пишут с просьбами несчастной Софье о молитве и кладут в щели между кирпичами стены башни. Как в Иерусалиме у стены плача…

– Вы были у стены плача в Иерусалиме?

– Да, был, в год убийства жены Ирины-Александры…

– И помогло, всё сбылось?

– А что могло сбыться, – ответил он, покривившись, – чтобы убитые мёртвые стали живыми? Так не бывает…

– Простите, я не хотела вас обидеть…

– Ничего…

– А вы записку у стены плача оставляли?

– Нет. Только приложился…

– Видите, я тоже, наверное, не буду писать записку и класть её в щель между кирпичами, следуя вашему примеру… Только приложусь тогда, когда вы скажете…

– Не обязательно ждать моей подсказки… Но история о заточении царевны Софьи будет после ряда не менее интересных местных легенд… Надеюсь, вам это будет интересно и познавательно…

– Вы историк, вам и карты в руки, любезный Фёдор Иванович… Жаль, что до Ирининых палат мы с вами не дошли…

– Дойдём, надеюсь, когда-нибудь, уважаемая Вера Алексеевна…

– Но у меня всего один день на экскурсию, так сказать, надо к тому же созваниваться с родичами относительно ночлега…

«Предложить ей заночевать у меня? Не рано ли? Как она воспримет моё дерзкое приглашение? Покажется назойливостью и желанием клеиться к симпатичной бабёнке – не знаю, как найти приемлемый для всех выход… Но ведь чем-то она по сердцу вдовцу-учителю. – Подумал он с внутренним напряжением. – Посмотрим, после моих рассказов, чему быть и чего не миновать. Как карта ляжет, тому и быть, как говорится в нашем народе. – Он почесал себе затылок и седые виски, вспомнив любимую присказку Ирины-Александры: «Как карта ляжет, тому им быть».