Тени в темных углах. Гроза над крышами

– Зато я представляю и где искать знаю, – ободряюще похлопал его по плечу Долговяз. – Все это возьму на себя, а от тебя потребно одно: когда учинят спрос, выступить ушеслышцем и очесвидетелем. Искать никого не придется, Гончие тебя сами найдут. Могу я на тебя полагаться?

– Но ведь, Титор… Известно же: не достигший четырнадцати лет в суде считается за полвзрослого, показания одного его не принимаются. Только когда их таких двое… Или у Гончих иначе?

– Все в точности так же. А ты забыл, что вас таких как раз и есть двое? Ты и тот бедолажник, что пострадал от Филодоша… Уж его-то я сегодня же найду и с Титором его поговорю, про поротых офицеров оба слышали. Видишь теперь, что дело верное? Буду писать бумагу – первым делом тебя упомяну. И не бойся, когда позовут на спрос, – благонравному приверженцу Создателя у Гончих бояться нечего, только похвалят… Словом, я на тебя полагаюсь. Главное – рассказывай все как есть, ни словечка Филодоша не упусти. Понял?

– Понял, – кивнул Тарик без тени угрюмости.

– Молодец! – сказал Долговяз чуть ли не растроганно. – Всегда ты, Тарик, был у меня любимым учеником. И если я тебя пару раз и драл – так, согласись, за дело…

Нет, ну надо же! Под конец второго года обучения оказалось, что Тарик числится у Долговяза в любимых учениках, раньше как-то и не замечалось. Что до дранья, тут и в самом деле на Долговяза обижаться не следовало: оба раза Тарик был заводилой школярских проказ, и по старой негласке[12 - Негласка – обычай, имеющий силу закона; таких множество в самых разных областях жизни. Несоблюдение негласки влечет насмешки, а то и всеобщее осуждение.] винить следовало только себя – кто ж тебе виноват, что ты попался? В следующий раз будешь оборотистее и ловчее…

– И замыслы насчет тебя у меня, Тарик, большие, – сообщил Долговяз. – После золотой совы со шнурочком тебе прямая дорога на Градские испытания. И попадет Школяр в список или нет, зависит от того, смогут ли его Титоры убедить Возглавителя Школариума. Заранее могу тебе сказать потаенно, не для других ушей: смогут! И уж если ты и на Градских испытаниях получишь золотую сову… Сам распрекрасно знаешь, что тебя ждет. По лицу видно, что радешенек…

Тарик и сам знал без зеркала, что рот у него сам собой растянулся до ушей. Обладатель золотой совы на Градских испытаниях получал, к лютой зависти многих, привилегию: записаться Подмастерьем не в Цех родителя, а в любой другой – в любой! – по своему выбору. Некоторые этой привилегией не пользовались, по разным причинам решив все же продолжать дело отца. Но только не Тарик. Ему как раз золотая сова на трехцветной розетке по ночам снилась – с ней его старая мечта сбывалась моментально. Вот только он понимал, что в список ему не попасть, что оттеснит его Тулаш-Жирняга, Папенькино Чадо. Но теперь…

– Большие планы, Тарик, – повторил Долговяз. – Я к тебе давно присматриваюсь. Мальчуган ты смышленый, усердный в делах, старательный, и родитель у тебя не из последних в Цехе. Понимаешь ли, взрослый человек обязан строить планы и на ближнее грядущее, и на дальнее. Тебя тоже это касается: через два месяца с лишком станешь Подмастерьем, а еще через два года – Мастером. Станешь, я уверен. Цеховые испытания пройдешь без труда… и вовсе не обязательно в родительском Цехе. Ты ведь знаешь мою старшую, Альфию. Твоя годовичка. Все говорят – красавица…

«Правильно говорят», – подумал Тарик. И многие удивляются, в кого она такая. Маманю Школяры давно прозвали Рыба Сушеная, а про таких, как Долговяз, деревенские говорят: «У него на роже домовые горох молотили». И вот поди ж ты, красоточка растет…

–И главное, трудами моими и супруги Альфия воспитана в благонравии,– продолжал Долговяз.– Сущая драгоценность для будущего мужа. И в пятнадцать, тебе прекрасно известно, люди получают право на сговор[13 - Браки заключаются в шестнадцать лет. С пятнадцати может производиться сговор – обручение. Разорвать его – жуткий неполитес, такое допускается лишь в строго оговоренных случаях, по крайне веским причинам. За редчайшими исключениями, сговор происходит по воле родителей, противоречить которой категорически не принято.]. Необязательно сговор наступает непременно по достижении возраста, но и не так уж редко сие происходит. Скажу откровенно: стал я с некоторых пор присматриваться к тебе, Тарик. Что скажешь?

– Вы мне оказываете честь, Титор, – вежливо ответил Тарик, но сам этакой честью отнюдь не прельстился.

– Раздумывал я и пришел к выводу, что ты этой чести достоин, – серьезно сказал Долговяз. – Если пройдешь Градское испытание и выйдешь с золотой совой, сможешь не просто сам себе Цех выбирать. Можешь и поступить в Коллегиум, где готовят Чиновных. Чиновных, Тарик, а это Собрание!