Крах дипломатического «Согласия»

Представитель Соединенных Штатов поднял руку и начала говорить. Рагглс переводил.

– Американский народ в лице своих граждан приветствует дружественный русский народ, – провозгласил посол дежурную фразу.

Толпа ответила одобрительным гулом.

– Привет, братья-демократы, – произнес Френсис.

В его устах этот лозунг звучал очень убедительно. Не раз он, видный член демократической партии Соединенных Штатов, говорил эту фразу на митингах, но сейчас она звучала по-особенному.

– Мы находимся здесь, – продолжал посол, – в России в тяжелую для русской демократии минуту с единственной целью – помочь вам преодолеть трудности и твердой поступью пойти по пути демократического развития, как идет самая передовая страна в мире – Северо-Американские Соединенные Штаты.

Снова послышался одобрительный гул. Кто-то было засвистел, но быстро смолк, толпа не подхватила. Всем было интересно, что скажет дальше гражданин свободной Америки.

– Сегодня, – продолжал Френсис, – американские суда, груженные продовольствием, спешат в Россию, чтобы помочь русским людям. Американский Красный Крест уже подготовил план бесплатной раздачи провианта нуждающимся.

Толпа еще раз благодарно загудела.

– Америка будет помогать демократической России столько, сколько потребуется. Нам не нужны ничьи территории. Самая свободная страна в мире – Соединенные Штаты Америки несет в Европу долгожданный мир! Германия будет повержена! Толпа снова обрадованно зашумела.

– Америка – страна равных возможностей. Я сам, мальчишка из небогатой семьи, смог выучиться и стать губернатором штата и членом правительства. Сейчас я чрезвычайный и полномочный посол страны, которая была и остается союзником демократической России.

Френсис постоянно делал упор на слове «демократический», понимая, что большевики хоть и называют себя социал-демократами, но по сути таковыми не являются. Следовательно, всё сказанное к ним никакого отношения не имеет. Толпа, прежде враждебно настроенная к американцам, явно переменила свое мнение. Американец увидел это и тот час перешел к наставлениям.

– Посольство – это территория Соединенных Штатов, и каждому, кто нарушит эту незримую границу, я приготовил вот это.

Френсис достал «Смит и Вессон» двенадцатого калибра и помахал увесистой «дурой» перед собравшимися.

– Мы все как один встанем на защиту своей Родины и, если нужно, падем смертью храбрых, обороняя её.

Толпа, казалось, не поняла обращенную к ней угрозу, люди находились под впечатление речи о демократии и продовольственной помощи из-за океана.

– Да здравствует демократическая республика! – провозгласил Френсис, Ура!

– Ура! – подхватила толпа.

Довольный собой посол повернулся спиной к митингующим и покинул балкон.

– Думаю, теперь никто из них не рискнет напасть на посольство, – произнес он соратникам. Те приветствовали посла громом оваций.

– Губернатор, это была Ваша лучшая речь в России, если мы я мог запомнить, я бы записал её и послал всем вашим знакомым, – растроганно балагурил слуга-негр.

В этом доме ему прощалось многое: и излишняя фамильярность к послу, и чрезмерное чувство собственного достоинства. Спустя годы, один из дипломатов, вспоминая чернокожего Филипа, иронично обмолвится, что это была важная персона, порою поважнее самого посла.

Сейчас о навязчивых выходках слуги никто не думал, все без исключения в посольстве осознавали: только что миновала смертельная угроза, и от этого у дипломатов было отличное настроение.

– Филип, приготовьте всем пунша, – скомандовал Френсис, – сегодня американская дипломатия одержала еще одну победу.

Через час в посольство вбежал полковник Роббинс.

– Я только что узнал о том, что некие силы планируют погромы. Я немедленно связался со Смольным и решительно потребовал прекратить беспорядки.

– Поздно узнали, полковник, – съязвил Рагглз, – погром мог случиться сегодня, и если бы не отвага господина посла, неизвестно, чем бы закончился сегодняшний день.

– Ответственный комиссар обещал мне, что все посольства будут взяты под охрану.

– Думаю, это излишне, – вступил в разговор Френсис, – мы получим дюжину лишних ртов и дополнительную заботу о том, чтобы эти защитники не растащили наше имущество.

– Конечно, – добавил Рагглз, – подобный опыт уже был у англичан, которые смогли спокойно вздохнуть только после того, как караул их покинул.

– Мне кажется, – сказал Френсис, – что большевики не могут навести порядок даже в столице, что уж говорить о всей стране.

– Вы ошибаетесь, губернатор. Советская власть побеждает повсеместно, она триумфально движется по городам и селам России, и с каждым днем все больше губерний имеют свои Советы, – горячо возразил полковник.

– На Дону Советов нет, там обосновались казаки во главе с генералом Калединым. Он выступает за войну до победного конца и против диктатуры пролетариата, – сказал Френсис, – в связи с этим мы должны оказать им помощь.

– Если большевики действительно контролируют ситуацию, то, наверное, вам не составит труда организовать переброску в Ростов нескольких десятков автомобилей из резервов Красного Креста для наших друзей на юге. Казаки очень нуждаются в этих авто.

– Вы ставите нелегкую задачу, большевики не дети и понимают, что техника попадет к их врагам.

– Техника, принадлежащая Красному Кресту, может быть использована только в гуманитарных целях. Если большевики имеют реальную власть, то они должны гарантировать сохранность нашего имущества, следующего через их территорию для реализации целей Красного Креста, то есть помощи больным и раненым.

– Хорошо, – сказал Роббинс, – я постараюсь организовать это и убедить товарищей в Смольном, что груз действительно носит гуманитарный характер.

– Этим Вы окажете неоценимую услугу нашим друзьям, – сказал Рагглз, – и докажете всем нам, что власть большевиков действительно существует.

Полковник Роббинс был уязвлен тем, что с толпой разобрались без его вмешательства и теперь выражали сомнения в его способностях договариваться с большевиками. Он сразу же покинул здание на Фурштадской и отправился в Смольный. Для него было делом чрезвычайной важности доказать послу, что Роббинс имеет авторитет у новой власти и может добиться того, что не в силах сделать официальные дипломатические службы.

Через некоторое время были оформлены все необходимые документы на проезд состава с автомобилями Красного Креста в Румынию, но в последний момент случилось невероятное. В большевистских газетах появилась информация о том, что американцы через свой Красный Крест помогают контрреволюции техникой и снаряжением. Поставка оказалась под угрозой срыва.

В посольстве полагали, что произошла утечка информации, и косились на Роббинса. Тот клялся в своей невиновности и говорил, что успеху операции помешали обстоятельства. Доказательств против полковника не было, но репутация Робинса в посольстве и, как следствие, в правительстве Соединенных Штатов оказалась изрядно «подмочена».

Стремясь как-то исправить положение, глава Красного Креста развернул бурную деятельность. Пользуясь пропуском, он беспрепятственно прошел к Троцкому.

– Если тридцать две машины Красного Креста не будут немедленно отправлены в Румынию, которая поддерживает Антанту, то наша организация будет выглядеть в глазах правительства в самом невыгодном свете и не сможет оказывать России помощь продуктами.

Троцкий был готов к такому повороту событий.

– У нас есть точные сведения, что эти машины ждут на Дону, – сказал он Роббинсу.

– Вы питаетесь газетными слухами. Эти машины предназначены для Румынии. Если Вы не верите мне, так дайте разрешение хотя бы для того, чтобы показать союзникам, что Вы действительно управляете ситуацией. Выставьте сопровождение до границы с Румынией и убедитесь в моей правоте.

– Хорошо, – сказал Троцкий, – Вы получите разрешение. Но мы, в свою очередь, хотели бы услышать от Вас, как долго еще союзники будут не замечать правительство народных комиссаров?

– Я понял ваш намек, – ответил Роббинс, – поверьте, признание Советов является моей искренней позицией, которую я буду отстаивать в посольстве и правительстве Соединенных Штатов. Думаю, что признание – это вопрос времени, не более того.

– Вот и договорились, – пожал Роббинсу руку Троцкий.

– Маленькая просьба от американского посла, – улыбнулся полковник, – он просит прекратить погромы, на днях ему чуть было не пришлось применять оружие против толпы.