Миры Меандры. Книга вторая. Геомена

Замок

Гришке приснился ясный и цветной сон:

«Он шел по широкому коридору. Стены имели бордовый цвет, и на них висели картины в рост человека. Он подходит к одной из них: на ней изображен мальчик, стоящий спиной, в клетчатой рубахе в таком же широком коридоре, только стены имеют уже зеленый цвет. Гришка берется за край картины и открывает ее как дверь. Шагает в открывшийся проем и попадает в точно такой же, как изображен на картине, широкий зеленый коридор. На стенах висят картины. Проходит по нему, поднимается по широкой лесенке и попадает в круглую комнату. В камине горит огонь – он приятно ласкает теплом, а стол так завален всякой едой, что кое-что даже свисает с него. В окне виден арочный мост, идущий в рядом стоящую башню. На улице стоит белесая погода без солнца».

Никита проснулся тоже со странным настроением: будто вчера произошло в его жизни очень важное событие, какой-то перелом, который принесет ему много перемен. Он с удивлением обнаружил, что не чувствовал обреченную безысходность, к которой он уже так привык. Как будто перед ним рухнула стена, и образовался простор. Даже солнце, которое заглядывало в окно, светило по-другому в его другой – новой жизни. А все, что до этого момента было, всего лишь неудачный сон. Но причину этого настроения он понять не мог.

Утром Алик отвел всех на кухню, а дальше все произошло как-то само собой: детишки самостоятельно нарыли печенье, открыли банку варенья и с полными ртами пытались разговаривать друг с другом. Фразы разобрать было сложно, но они все понимали то, о чем говорили. Алик решил попробовать тоже, что все кушали. И вот он сам с полным ртом пытался выпросить у Малыша кружку с молоком. Он сделал открытие – оказывается, если едой набить полный рот, то вкус еды менялся, причем в лучшую сторону. Никто из детей не замечал, как за плитой проснулся тот самый повар-гурман, и сперва с удивлением, а потом и с умилительной улыбкой, наблюдал, как поедаются с аппетитом продукты. Он и поваром-то стал только потому, что любил наблюдать, как едят другие. Он притих и чуть дышал – лишь бы не вспугнуть столь трогательный в его жизни момент.

После спонтанного завтрака Алик отвел гостей на свой балкон, чтобы побольше расспросить. Тогда, когда Веня рассказывал о тех местах, где они жили, Гришка и Звездочка осматривали вокруг местность, облокотившись на каменные перила. Легкий ветерок шевелил ее волосы. Та башня, которую он видел с пляжа, была теперь очень близко и выглядела очень большой. Вокруг шпиля медленно летела по кругу стая крупных птиц. Сейчас они не казались маленькими. Со стороны города раздавалась эхом далекая музыка – на высоте слышимость была хорошая.

– Завораживающее зрелище, правда? – мечтательно проговорил Никита, показывая на птиц. – Говорят, что те, кто здесь проживал до нас, умели летать. Не верите? А между прочим прямых входов на верхние этажи башен нет – туда можно только залететь.

Гришка на секунду представил себя на месте птиц: «Вот они близко пролетают рядом с черепицей крыши, а внизу нет опоры, высота подчеркивает простор, внизу все маленькое и смотрится по-другому».

– А где у вас проводят турнир «Пестрых плащей»? – отвлекся от размышлений Гришка и добавил: – Мы хотим найти одну девочку. Ее обманом увезли от нас в ваши края. И, возможно, она будет присутствовать там.

– Хмм… Добраться туда можно только на парусном корабле. Эти места видно и отсюда – вооон там, где виден арочный мост между островами.

– Это что, он такой огромный? – удивился Гришка, всматриваясь в далекую сизоватую дымку, где была видна еле различимая арка моста. – Дааа! Туда стоит сплавать только ради этой штуковины.

– Но я хочу вас предупредить – никто не возьмется туда вас перевезти. Даже Алик не уверен, что сможет туда попасть, имея влиятельных родителей, – но подумав, добавил. – Однако если вы смогли сюда попасть, то, возможно, и туда сможете.

– А ты что, еще в нас сомневаешься? – Малыш не больно ткнул кулачком Никите в бок. – Пошевели мозгами, инопланетянин, – может, кто-то еще держит небольшие парусники для рыбалки, для туризма?

Никита машинально взял у Гришки кружку с чаем и, отпив пару глотков, задумчиво уставился на залив.

– Я не уверен в гениальности мысли, но недалеко есть свалка старых и сломанных лодок, шхун и яхт. Это западнее от пляжа, за изгибом берега. Если есть возможность отремонтировать какую-нибудь, то стоит попробовать.

– Вот можешь же, если захочешь, – Малыш запрыгнул на перила лицом к Никите и взял кружку с чаем из его рук, деловито отпил глоток и похлопал его по плечу, – ничего я сделаю из тебя человека.

– Я вас познакомлю с одним мастером, который если не делом, то советом поможет. Она хорошо разбирается во всяких механизмах, – встрепенулся Алик.

– Ну мы тоже не промах, – поправляя очки, пробурчал Веня.

Экскурсия

– Мы называем ее Гайкой – она помешана на всяких механизмах и шестеренках, – на ходу Алик старался комментировать цель визита, когда они спускались в цокольный этаж в мастерские.

Веня заметил за собой, что почувствовал беспричинное волнение, а голоса друзей отошли на задний план. Все происходящее стал наблюдать как будто со стороны, в том числе и себя.

Вот распахивается высокая дверь, за ней открывается большое помещение, посередине стоит длинный стол, он завален всякими колбами, спиральными трубками. В колбах бурлят синие, красные и зеленые жидкости. Поднимается от них пар кверху. Он, кажется, начинает догадываться, что будет дальше – с каким-то замиранием сердца и в предвкушении чего-то необычного. А за столом стоит она: та самая, из сна, и круглые очки на больших голубых глазах. Вокруг стоит оглушительная тишина. Волнение, видимо, так сгустилось, что он как будто плавно в нем плывет вдоль стола. Гайка внимательно смотрит на Веню и тоже двигается вдоль своих колб и приборов, а лицо ее причудливо в них искажается.

Все молча наблюдали за происходящим и переглянулись в растерянности. Малыш громко кашлянул, привлекая внимание.

– Так, мы, это, самое, – попытался сформулировать Веня приветствие, но в бок получил локтем от Жорки.

– Привет, мы лучшие друзья Алика и пришли к тебе за советом, – громко сообщил Жора и всех представил по именам.

Обескураженная, неожиданным появлением гостей, Гайка взяла себя в руки. Алик развел руками, говоря – извини.

– Это у нас лаборатория, – она развела руки в стороны, – здесь мы проводим опыты и что-нибудь чиним.

Все разошлись по ней и стали рассматривать причудливые приборы и устройства. Слышно было, как булькали цветные жидкости в колбах. В воздухе витало много разных запахов. Рядом со столом стояла подставка, где лежала открытая тетрадь – она выглядела как толстая книжка, но с чистыми листами для записей, а рядом находилась чернильница с пером. На столе среди прочего хлама Гришке на глаза попались очки. Они были похожи на те, которые носили летчики или мотоциклисты: круглые линзы в толстых оправах, чтобы могли плотнее прилегать к лицу.

– Дарю, – перед Гришкой стояла Гайка, – совершенно ненужная вещь!

Гришка повнимательней пригляделся – в оправе очков по кругу шли уже знакомые знаки и цифры. Настроив ремешок, надел на глаза и посмотрел на стол. Оправа на левой стороне с приятными щелчками стала поворачиваться, и изображение неизвестного устройства приблизилось настолько, что стали видны мелкие пылинки на нем. Повернув на другой стороне оправу, Гришка обнаружил, что видит механизм уже внутри: там крутилась шестеренка, качалась пружинка и двигался рычажок.

– Они регулируются? – прозвучал голос Гайки.

Он снял с глаз очки и перед собой обнаружил удивленную хозяйку.

– Ну да. А ты что, не знала? – в ответ та покачала головой. – Вот эти штучки крути.

– Гришку вообще нельзя подпускать к этим предметам, а то обязательно будут приключения, – Веня постарался привлечь к себе внимание.

Гайка, надев очки, стала крутить оправы.

– Обалдеть! Отдай мне их обратно!

– Дарю! Прими от меня этот щедрый подарок, – громко заявил показным голосом.

В дальнем углу стола вспыхнуло синее пламя. Малыш и Звездочка, которые стояли около стола, отскочили с виноватым видом.

Поняв, что гости могут еще чего-нибудь натворить, Гайка предложила прогуляться по замку.

– А как ты догадался, что надо делать с очками? – на ходу спросила она у Гришки.

– Само собой получается, – видя, что она не верит, добавил: – при прикосновении я вижу, что именно надо делать. И это не потому, что я такой умный, – как будто бы они сами рассказывают об этом.

– Выходит, ты еще когда-то что-то подобное делал?

Казалось, Гайка избегает оставаться с Веней наедине. Он шел позади и имел вдохновленный вид: как у поэта.

– Да, делал. И вообще, я вижу у вас тоже много находится непонятных артефактов?

– Да ты что! Этот замок битком ими набит. Господа Гоцианы мечтают их включить. Не знаю, как они к ним попали, но они считают, что у них предки были Хранителями и все это им оставили. Мастер Мэтт голову сломала, чтобы запустить хоть одну.

– Мы, конечно, не Хранители, но кое-какие знания у нас тоже есть.

Они вышли в большой длинный зал. Потолок остроконечно уходил вверх. Их шаги эхом громко отдавались в своде. В конце его стоял музыкальный инструмент, похожий на орган, потому что он имел несколько рядов клавиш.

– Здорово было бы услышать вот этот инструмент, – звонкий голос Звездочки раздробился эхом и даже стал немного ее перебивать.

– Я бы и сама его послушала, – с грустью в голосе сказала Гайка.

Веня решительным шагом подошел к инструменту. Но никакие усилия его не дали результата, а инструмент не издал ни звука. Все расселись кто где и со скучающим видом ждали результата. По вспотевшему лбу Вени было понятно, что задуманное решение осуществить было непросто. Гришка поймал на себе просящий взгляд Вени и, вздохнув, подошел к музыкальному шедевру. На боковой стенке хорошо просматривался знак Геомены – Циаграл – круг, изображавший дерево. Он слегка выступал на поверхности и был сделан из незнакомого металла бирюзового цвета. Гришка осторожно притронулся к знаку – тот был слегка прохладный. Внутри появилась уверенность, что музыка зазвучит. Гришку все больше восхищала тонкая и искусная работа мастеров незнакомой древней цивилизации. Он провел пальцами по клавишам. Сделал излишне серьезный вид, как будто он был маэстро, и две руки положил на клавиши. Музыка не зазвучала, но пришла мысль, что надо все сделать наоборот.