Мне отмщение, и Аз воздам

Пытались, конечно, договариваться и между собой: у каждого в кармане была своя козырная карта. Все настолько хорошо знали славное «трудовое» прошлое и настоящее друг друга, что всегда имелась возможность заинтересовать контрагента подходящими «отступными».

Наиболее зрелые руководители бывших СМУ и РСУ благоразумно не стали «кочевряжиться» дольше, чем это дозволялось «общей экономической ситуацией». Вследствие «понимания момента» они «работали на опережение». То есть, «сами» обращались с просьбой о приемё их в состав того или иного юридического лица. В любой форме: слияние, присоединение, объединение. Ну, так как в своё время заведомо слабое государство, уступая домогательствам сильного, обращалось «с нижайшей просьбой» о принятии в подданство…

После того, как создавалась база – а чаще всего, параллельно с этим – осуществлялась активная работа и в другом направлении: земельные участки под строительство. Здесь неоценима была роль администрации и архитектуры. То есть, это лишь так говорится: «неоценима». На самом же деле всему давалась оценка. В стоимостном выражении. В свободно конвертируемой валюте. В пресловутых «у. е.»: наши чиновники в этом отношении – совсем не патриоты. Как и во всём остальном. За исключением одного: собственного кармана. Тут уж более «патриотичных» людей и не найти.

В результате «таможня давала добро» на все ещё незастроенные клочки в центре города. Как уже было сказано, другие площади «застройщиков» не интересовали. А здесь, в центре, каждый метр был поистине золотым. И неважно, что метр этот не подлежал застройке.

По самым различным причинам. Ведь в наличии имелось главное: «взаимопонимание» между властями и потенциальными застройщиками. Если выражаться совсем уж недипломатично, «в лоб», то между взяткодателями и взяткополучателями. И совсем даже не потенциальными.

Заключал «этап подготовительной работы» уже чисто технический момент. Людям застройщика надлежало быстренько, стахановскими методами, обнести забором площадку – бывшую детскую, а теперь строительную – загнать технику, людей, поставить охрану – и за работу в три смены! И при этом старательно не замечать того обстоятельства, что круглосуточная стройка-то – не у чёрта на куличках, а в нескольких метрах от домов, где обитают живые люди, которым надо хотя бы просто отдохнуть после рабочего дня. А, если и замечать, то в таком контексте: «Погодите – и до вас доберёмся!» В нашем Отечестве, которое, как известно, «славься… свободное», это замечание всегда эффективно воздействует, если не на сознание, то на подсознание.

В связи с упоминанием одной характеристики уместно вспомнить и другую, выданную одним юмористом из нации юмористов: «Страна непуганых идиотов». Хочется сразу же – и решительно – возразить. Нет, не по поводу «идиотов»: в этом плане возражений нет. По поводу «непуганых». Как можно было сказать такое о наших гражданах, испуганных уже одним фактом своего рождения?!

В том числе, и с учётом этого замечательного – для власти – обстоятельства, новоявленные застройщики и полезли во дворы. Пошли под топор «песочницы», «грибки», качели, «горки», лавочки. Туда же пошли и полувековые клёны, вязы, берёзы и сосны. А что делать: не нами ведь сказано: «лес рубят – щепки летят!» Или, идя от обратного: «если щепки летят – значит, лес рубят!»

И, потом: хоть по минимуму, но отдельные застройщики блюли внешние приличия. Жилец, спасавшийся от нескончаемого грохота строительных механизмов, мог хотя бы на бегу ознакомиться с наглядным образчиком милосердия застройщика. В виде щитов с текстом примерно такого содержания: «Уважаемые жильцы! Приносим извинения за временное неудобство!»

И пусть это «временное неудобство», чаще всего, растягивалось на два, а то и три года круглосуточных мучений, никто не мог уже упрекнуть товарищей «господ строителей» в чёрствости и невнимании к страданиям жертв очередного акта строительства.

Хотя, после того, как на отдельных объектах будущие застройщики «получили по рукам» – от неожиданно объединившихся жильцов близлежащих домов – капитал стал осмотрительнее. «Отвага» вынужденно начала сочетаться с другими формами работы, как коллективного, так и индивидуального характера. Такими, например, как коллективная информация посредством дезинформации, «точечное» увещевание и «точечное» же оказание материальной помощи нуждающимся… бузотёрам. Работу с населением решено было «диверсифицировать» – как стали говорить люди, которым, видимо, надоело изъясняться на понятном русском языке: так «красивше».

Первой в череде мер всегда стояла разъяснительная – она же политико-воспитательная работа. По причине исключительной дешевизны способа. Нет, речь шла, разумеется, не о вразумлении «пипла» на тему значимости объекта для города. Напротив: всем оставшимся «товарищами» доходчиво объясняли, что ни о каком строительстве и речи быть не может. Что здесь не «город будет заложён», а всего лишь намечается прокладка телефонного кабеля. Или труб отопления. Или производится замена канализации. Одним словом: «для вас же стараемся, господа жильцы!»

Этот метод осуществлялся средствами наглядной агитации. Проще говоря: вразумлением со стендов у забора. И только в исключительных случаях – когда «пипл» не удовлетворялся «наскальными клятвами» – задействовалась устная речь. На «место недоразумения» прибывали «ответственные товарищи». Прибывали не одни – а с запасами «слов правды», больше похожими на любимый продукт итальянцев, у нас обычно – «двойного назначения». Здесь же всё это и сбывалось. При причине невысокого качества – вместе с биением себя в грудь и утыканием ея перстами.

Когда же тайное становилось явным – посредством устройства фундамента – остановить строительство и строителей можно было только в теории. На защиту «потратившихся» миллионеров становились все: от администрации области до санитарно-эпидемиологической службы, которая вовремя получала «спонсорскую помощь на приобретение препаратов и ремонт помещений». Способы «выражения благодарности» последней варьировались от дачи «нужного» заключения до писем «от благодарного населения».

Для формирования у масс правильной ориентации задействовались и отдельные представители местного населения. При этом использовались наработанные методики «рыбы, гниющей с головы» и «самого слабого звена в цепи». Особых затрат тут не предвиделось: народ у нас скромный – много ли ему надо?! Так – по мелочам: одному – дверь поставить, другому – сантехнику заменить, третьему – вручить «подарочный набор от фирмы-производителя», а четвёртому и бутылки хватит. В результате применения обеих методик, «ветхозаветный» принцип «Divide et impera!» – «Разделяй и властвуй!», чаще всего, успешно реализовывался.

Ну, а уж в самых «пиковых случаях» приходилось использовать не только «пряник», но и «парный ему товар». В диапазоне от пресловутого «административного ресурса» до проведения «индивидуальной работы» с неподатливым материалом. В последствиях неподатливости материалу приходилось винить только себя. Если ещё было, кому винить…

Глава четвёртая

…Бабе Мане из квартиры сорок девять, что на третьем этаже в третьем же подъезде пятиэтажной хрущёбы, не спалось: годы. Старость. Болезни. В последнее время и снотворное не помогало. По причине его отсутствия: цены «искусали» не только руки, но и глаза. И баба Маня перешла на народные средства. Такие, как свежий воздух из открытой форточки, да сутки напролёт не выключающийся старенький телевизор. Глядишь, в конце концов, и сморит.

Телевизор работал почти без звука: и особенно смотреть нечего было, и соседей своих баба Маня уважала. Поэтому шум за окном как-то сразу привлёк внимание старушки. Покряхтывая, она встала с постели, и, отдёрнув занавеску, прилипла к окну. Во дворе, на детской площадке, что-то явно происходило.

Чтобы разглядеть, что именно, пришлось надеть очки: «баб Маня к старости слаба глазами стала». Старушка начала пристально вглядываться в черноту ночи – и ей это удалось. И ей удалось не только вглядеться, но и обомлеть от увиденного. Детскую площадку по всему периметру обносили какими-то щитами из отливающего серебром металла.

Баба Маня видела уже такие щиты – и не раз. Например, в сквере – теперь уже бывшем – неподалёку, где возвели очередное «элитное» жильё. Оно – «в точном соответствии» с обещаниями Застройщика – оказалось таким «компактным», что площади сквера не хватило, и «бедным строителям» «пришлось» отхватить ещё и кусок соседнего двора.

А тут ещё – постоянные намёки из разных источников – но на одну тему: «Ждите гостей!» И намёки различного формата – не только словесные. Например, во дворе неоднократно появлялись разные «подозрительные» личности с рулетками и геодезическими приборами. Завидев направляющихся к ним с «приветливыми» лицами жильцов, они всегда поспешно ретировались. Всегда без дачи объяснений. От застенчивости, наверно.

(«Геодезисты» пришли не от геодезистов. Это была работа дружного тандема «власть – капитал». Она являлась не только необходимой стадией подготовительных мероприятий, но и одной из самых действенных форм обработки масс. «Пипл» нужно было «доводить до готовности», чтобы ко «времени «Ч» он уже капитулировал в душе).

«По совокупности» бабушка тут же уразумела, что случилось. Вернее, что пока только «начинало случаться»…

– Люба, извини меня, что разбудила тебя среди ночи!

Голос бабы Мани срывался от волнения.

– Ты выгляни в окно!

Соседка «выглядывала» не больше десяти секунд – судя по тому, что по истечении этого времени из уст её вырвалось… нет, не русское выражение: бабье «Ох!»

– Люба, ты давай поднимай свой подъезд, а я подниму свой!

…Нельзя сказать, что «труженики ночи» были слишком изумлены дружным появлением незваных гостей-хозяев. По вспыхивающим, один за другим, огням в окнах квартир они уже догадались о том, что их «тайное стало явным».

– А, ну-ка, живо разбирайте, сволочи!

Столь «корректное начало» сулило большие перспективы. В части продолжения. И – не обязательно в словесной форме. Вот это было действительно неожиданно и не по сценарию. Ведь жильцы должны были начать с традиционного вопроса: «Что вы делаете в нашем дворе?». А устроители забора, в свою очередь, должны были удариться в подробные объяснения, максимально растянутые по времени. Обычно этого хватало на то, чтобы, как минимум, сориентироваться в обстановке и наметить пути отступления.

– Ты кто такой?

По причине отхода от сценария один из «служителей мглы» – видимо, «старшой» – попытался «отработать не по роли» и «качнуть права». Но ответ – в виде взведённого курка трёхствольного «зауэра» – оказался настолько убедительным, что новых вопросов не последовало. «Зауэр» тоже оказался из числа непредусмотренных «новинок».

– Разбирайте!

Мужчина взвёл ещё один курок, и направил его в грудь «старшому».

– Живо!

Текст и в самом деле «оживил» застывшего визави. Тот дал отмашку работягам, также впечатлённым началом «не под копирку». При данных обстоятельствах демонтаж был обречён на самоё себя.

Через полчаса интенсивной работы, в которой по собственному почину активно поучаствовали и местные жители, статус-кво было восстановлено. Уже по одному виду «оппозиционеров» «старшой» понял, что тянуть с отбытием не стоит.

Поэтому, сразу же после погрузки имущества в тентованный «Камаз» – попытка «случайно забыть» щиты и колья также не прошла – он дал команду на «организованный отход». И только, когда «КавЗик» с работягами, провожаемый улюлюканьем и торжествующими взглядами жильцов, покинул территорию двора, он вынул из кармана сильно «траченный» мобильник.

– Хозяин, это я… Да, как и предполагали… Есть, буду…

Тот, к кому он обращался как к «Хозяину», таковым не был. Человек «на другом конце провода» являлся всего лишь заместителем Хозяина. Точнее, Заместителем Застройщика. ЗЗ. «Старшой» был слишком незначительным человеком для того, чтобы напрямую обращаться к боссу: для этого имелся ЗЗ. Именно он непосредственно контактировал с исполнителями. И именно он докладывал Застройщику о ходе выполнения – или же невыполнения – заданий: с некоторых пор «новые русские» тщательно следили за соблюдением правил субординации.

Выслушав доклад, ЗЗ после непродолжительных раздумий и неуверенных взглядов на трубку осторожно набрал номер.

– Извини, что разбудил… Да, оно самое… Понял: вместе с ним – у тебя в девять… Спокойной ночи… Ещё раз, извини…

ЗЗ «тыкал» Хозяину на правах старого друга. Точнее: как соучастник – соучастнику. Их «дружба» началась ещё тогда, когда будущий Застройщик только набирался опыта «коммерческой деятельности», «снабжая население» импортными джинсами. По «рыночной цене» – пусть и в отсутствие рынка.

Будущий ЗЗ уже тогда «подносил патроны». Речь ещё не шла о «первоначальном накоплении капитала». Что, уж, тут говорить о бизнесе: какой бизнес – в СССР? Бизнес начался потом, когда стараниями последнего советского премьера состоялся «исторический» обмен старых купюр достоинством в пятьдесят и сто рублей на новые. Предполагалось – или же предлагалось кормом «пиплу» – что это нанесёт удар по «теневикам», которые неправедными путями накопили миллиарды рублей, и держат их именно в крупных купюрах.

И удар был нанесён. Но не по «теневикам», которые выдерживали и не такие удары. В очередной раз «ошибочно» ударили по своим. По народу, то есть. Ну, а что: на войне – как на войне. И в войну, случалось, авиация разгружалась не над теми, а артиллерия «бодрила» своих же. Даже без приглашений типа «вызываю огонь на себя»…

Это были славные дни для предприимчивых людей: обмен-то производился только по месту работы, и лишь в пределах среднего заработка. То есть, в конфискационном порядке – даже у честных тружеников, никаким боком не касавшихся «теневиков» и их неправедных денег.

Бедный люд – уже во всех смыслах таковой – начал тогда судорожно метаться в поисках источника сбыта. Все нормальные советские люди имели «заначку» на чёрный день – и именно в купюрах наивысшего достоинства. Вот тут-то люди типа будущего Застройщика и подсуетились. Очень вовремя. Ведь это только для дураков банки закрывались в установленное правительством время, после чего приём купюр якобы прекращался: в банках ведь тоже работают «живые люди»!

ПротоЗастройщик хорошо нажился на этой операции. У него был не только отменный нюх на подобные дела, но и несомненный талант по этой части. А отсутствие мешающих работе морально-нравственных атавизмов делало его таланты бесценными. Особенно в исключительно благоприятных условиях развала некогда великой страны.