Прелести жизни книга первая мера жизни том-2

Больные дети не унимались от смеха и показывали пальцами на меня. При виде меня испачканного в мякоть сладкого инжира, медсестра тоже стала громко смеяться, как озорная девчонка.

На наш дружный смех прибежали санитарки и дежурный врач по детскому отделению госпиталя. Насмеявшись вдоволь, медсестра и санитарки, по приказу дежурного врача стали наводить порядок в нашей палате.

Расшумевшихся детей уложили обратно в пастели. Мою больничную одежду и постель пришлось менять. Так как больничное белье было испачкано сладкой мякотью инжира.

Едва навели порядок в нашей палате, как наступило время обеденного перерыва. К нам прикатили тележку с больничным обедом, на который мы не могли даже смотреть, ни то, чтобы кушать после того, что мы кушали из домашних продуктов, которые принесли мне в палату родственники.

Кухарке ничего не оставалось делать, как только повернуть со своей тележкой на кухню. С утра болевшие дети после сытной пищи веселились к вечеру так, что дежурный врач припугнул нас выпиской утром домой из госпиталя.

От такого известия со стороны дежурного врача мы стали веселиться ещё больше, чтобы нас досрочно выгнали домой из больничной палаты. Мы успокоились тогда, когда в палату пришёл офицер в форме и пригрозил посадить нас до утра в карцер, наполненный мышами и крысами.

Мы прекрасно понимали, что офицер этого не сделает. Так как мы больные дети, а не провинившиеся солдаты. Однако мы прекрасно понимали, что офицера надо слушать.

Потому что мы, тоже, когда станем солдатами. Нам надо привыкать к порядку. Вполне сытые и довольные собой, мы больше не шумели. Дождавшись вечернего медицинского осмотра, мы отказались от ужина.

Сослались на то, что сытые и у нас в тумбочках ещё остались продукты от моих родственников. Кухарка ни стала настаивать на том, что мы обязаны кушать больничные продукты.

Видимо ей самой не нравилось то, что готовят в госпитале для больных. Как только ушла дежурная медсестра из нашей палаты и оставила у нас только дежурный свет на ночь, мы поняли, что пора нам спать.

Надо набираться сил во время сна, чтобы нас завтра обязательно выписали из госпиталя домой. Мы немного посекретничали между собой перед сном и вскоре стали принимать удобные позы, которые нужны людям во время хорошего и здорового сна.

Вполне возможно, что только здоровым детям сняться хорошие сны из сказок, которые читают и рассказывают на ночь детям родители, а также бабушки и дедушки?

Не вырос из того возраста, когда детям перестают читать и рассказывать сказки на ночь. Но в палате больных детей почему-то никто не читает и не рассказывает детских сказок. Наверно поэтому дети долго болеют?

Однако был вполне здоров и в эту ночь пред сном мог обойтись без сказок, которые каждый вечер на ночь рассказывают и читают мне бабушка и мама.

Сам придумал себе красивую сказку о храбром мальчике, которого злые люди называли «Непобедимый Чёрный Ужас». Непобедимый Чёрный Ужас наводил страх на тех людей, кто хотел обидеть детей и прийти к ним в дом с войной.

– Однажды! Когда злые люди принялись вооружаться против мирных людей. – стал на ночь таинственно рассказывать свою сказку больным детям. – К злым людям пришёл во всем чёрном храбрый мальчик. Вокруг него горел огонь мести. В руках у храброго мальчика был меч. На чёрном щите горела огромная звезда. В середине звезды надпись: «Непобедимый Чёрный Ужас».

Долго рассказывал детям свою ужасную сказку, продолжение которой придумывал тут же. В полумраке больничной палаты видел, как трясутся от страха простыни моих слушателей.

Отчего меня буквально распирало от моих фантазий, которые приходили ко мне в голову неизвестно откуда. Но продолжал увлечённо рассказывать детям ужасную сказку, пока не обратил своего внимания на то, что мои слушатели давно спят.

Тогда тоже укутался в простыню и тут же заснул. Мне не очень-то верится в чудеса и в случайные совпадения. Но то, что случилось утром следующего дня, поразило не только меня, а также дежурного врача и наших родителей.

Проснулись мы все шестеро совершенно здоровыми. Мало того, после медицинского осмотра к нам в больничную палату не сговариваясь, пришли все наши мамы.

Тут начался такой шум и визг, что дежурному врачу пришлось сдержать своё слово. Нас всех шестерых выписали домой, как вполне здоровыми детьми.

Радости нашей не было границ. Мы так развеселились, что нас вынуждены были быстро выпроводить за пределы военного госпиталя, чтобы мы на радостях что-то не натворили.

– Ну, раз нам так крупно повезла со здоровьем, то это дело надо отметить. – предложила моя мама. – Давайте сходим в зоопарк посмотрим зверей или в городской парк покатаемся на каруселях.

– День сегодня солнечный! По такому случаю можно сходит в зоопарк и в городской парк. – поддержала предложение моей мамы, мама Игоря. – Только мороженого сегодня кушать не будем.

– Обойдёмся пирожными, конфетами и какао с молоком. – уточнила мама длинноногого Степана.

Мы радостно завизжали и тут же отправились пешком к мосту через речку Сунжа, которая разделяла Грозный на две половинки. На одной половинке города находился городской парк, а на другой половинке города расположился передвижной московский зоопарк.

Так что мы могли вдоволь накататься на каруселях и качелях в городском парке, а затем с пирожными и с конфетами отправиться в зоопарк посмотреть зверушек.

Какао с молоком продавалось в буфетах городского парка и передвижного московского зоопарка. Так что какао с молоком можно пить везде. Все шесть мам с радостью и с волнением наблюдали весь день за резвящимися детьми.

Мы наслаждались своим выздоровлением и отдыхом на полную катушку. Ведь не каждый день бывает такой счастливый случай, когда в один день можно покататься на каруселях и качелях в городском парке, а затем пойти в зоопарк полюбоваться забавными зверюшками, которые скоро уедут от нас.

К родственникам Ивлевым мы пришли под вечер. Они уже волновались за нас, когда узнали, что меня выписали из военного госпиталя, а домой к родственникам мы после больницы не пришли.

Бабушка Дуся думала, что мы прямо с госпиталя отправились на станцию, чтобы уехать к себе домой в Гудермес.

Даже вещи свои не забрали, которые мама привезла со мной в Грозный. Бабушка стала рассказывать, как она переживала за то, что мы уехали домой, не попрощавшись.

– Вы устанете от нашего присутствия в гостях. – сказала мама, бабушке Дусе. – У нас места хватит гостям. – отмахнулась бабушка Дуся. – Можете быть в гостях сколько вам будет угодно.

Мы с мамой были в гостях, в Грозном целую неделю. Ведь наших родственников в Грозном почти столько, сколько в Гудермесе. В каждом районе имеется несколько семей родственников, а на старых промыслах Грозного проживает десять семей.

Так что нам даже недели не хватило, чтобы побывать в гостях у родственников хотя бы по одному дню. Приходилось утром ехать к одним родственникам в гости.

После обеда отправлялись к другим родственникам в гости. Утром следующего дня продолжали свои поездки в гости к другим родственникам. Так мы с мамой катались между родственниками на городских трамваях, автобусах и троллейбусах.

Только успевали бумажные деньги менять на мелочь, чтобы под расчёт рассчитываться за свой проезд на городском транспорте.

Прекратили свои поездки по гостям только тогда, когда у мамы осталось в кармане денег на обратный поезд из станции Грозный до станции Гудермес. До дома шли пешком.

8. Сом людоед.

Мы с мамой сильно устали, за неделю наших путешествий в гостях у родственников в Грозном. Когда приехали на поезде на станцию Гудермес и оттуда шли несколько километров пешком через старый автомобильный мост.

Еле ноги дотащили до речки на левом берегу возле своего дома. Помыли в речке ноги с дороги и в развалку пошли к себе в дом. Там прямо с порога прошли к своим кроватям.

Разделись и сразу легли спать. Нам было не до разговоров и не до хозяйства. Проспали мы почти сутки. Не знаю, как мама, а проснулся только во второй половине дня.

Мог спать и больше, но мой желудок урчал и требовал кушать. Поэтому прямо с постели отправился под навес к умывальнику, а оттуда бегом к русской печки, которая стояла во дворе.

Летом все наши соседи и квартиранты беженцы-евреи, вместе с нашей семьёй готовили пищу и пекли хлеб. В холодное время года мы пользовались русской печкой, которая стояла у нас большой комнате между спальнями.

Когда топили печку, то её горячие стенки обогревали сразу три спальни и большую комнату, которую называли зал. Русской печкой в доме пользовалась наша семья и семья евреев беженцев.

Дети обеих семей в холодное время года валом спали на верху русской печки. До холодов было ещё далеко. Дети обеих семей и наших соседей постоянно таскали что-нибудь вкусненькое из русской печки.

Никто из взрослых нас не гонял за наши кошачьи повадки таскать и чугунков лакомые кусочки. Мы все были дети, рождённые сразу после войны с фашистами.

В городах магазины пустые и в сельской местности не у всех имеется своё домашнее хозяйство. Поэтому наш относительно богатый с хозяйством двор был открыт для всех соседских детей.

– Шурка! Иди разбирать наш манеж. – кричали мне друзья по детскому манежу. – Нам разрешили разобрать манеж на дрова. Будет чем печку топить и на костре шашлыки из барашка жарить.

– Сейчас приду! – кричу от русской печки. – Только наемся, чтобы силы набраться. Сутки ни ел.