Страницы нашей жизни том-3

– Никто меня дома не ищет. – стал оправдываться за свой побег из дома. – Папа и мама на работе. Тарзан загнал гусей от речки к нам во двор. Бабушка Нюся думает, что загораю рядом у речки

– Тебя одного здесь не оставлю. – сурово, сказала бабушка Маня. – Тебя к нам домой в Старый хутор не поведу. Уши твои некому драть и отвезти тебя домой некому. Дед Гурей и жеребец Буян с раннего утра на сенокосе. Могу отвести к маме или к отцу. Кого сам выберешь, с тем и будешь.

– С трофейным ремнём всё равно дома встречусь. – стал вслух рассуждать о выборе. – У отца на работе нечем поживиться. Другое дело у мамы на работе. Вместе поплачем и пломбир съедим.

– К маме так к маме на колхозный рынок. – сказала бабушка Маня. – Хитрюга знаешь, что выбирать.

Мы вдвоём направились в сторону большого фруктового сада, который принадлежал клану терских казаков. Плоды из этого сада никогда не продавали. Из плодов и ягод этого сада, варили разные сладости семьям нашего клана терских казаков. Спелые плоды и ягоды выставляли полными корзинами за территорией сада.

Любой желающий мог взять из корзин, что ему понравится. Здесь в саду росли многие фрукты и ягоды, которые не росли в других садах. Поэтому мы с бабушкой Маней не могли пройти мимо сада, чтобы не сорвать того, что росло у нашего дома. У бабушки в руках были две сетки авоськи. Видимо она хотела что-то нарвать в саду к своему столу. Тут по пути под руку внук Шурка подвернулся. Придётся ей свои планы менять из-за меня.

– Мне надо здесь на лавочке в тени отдохнуть. – сказала мне, бабушка Маня, усаживаясь на скамейку под деревом у ворот сада. – Ты сам возьмёшь в саду то, что вам надо домой к столу.

Бабушка сразу задремала на лавочке. Мне оставалось с двумя авоськами пройти в калитку сада, где никогда не было замком. Никто из детей и взрослых никогда не лазил в этот сад.

Спелые фрукты и ягоды всегда находились в плетёных корзинках у ворот сада, где сейчас отдыхала бабушка Маня. Если кого-то интересовали саженцы, то дедушка Гурей мог поделиться с каждым.

В этот жаркий день никого из наших родственников не было в этом саду. Целый час в начале ходил по саду объедался разными ягодами, которые невозможно нести в сетке-авоське. Всё равно они помнутся. После того, как в желудок ничего не помещалось стал в авоську рвать яблоки и груши, которые не росли в нашем дворе вокруг большого каменного дома.

Когда вышел из сада, то бабушка Маня уже ни спала. С её обеспокоенным лицом было понятно, что бабушка думала о моём побеге от неё из сада. Но мне нечего было от неё бежать. Она сама была надёжным прикрытием от вполне возможного наказания со стороны моего отца.

Не зря Маня и её двойняшка Гурей прожили каждый по девяносто лет. У них было чему нам всем научиться. Бабушка Маня с удивлением посмотрела на сетки-авоськи, доверху заполненные разнообразными плодами фруктов, которые мне едва удалось дотащить до ворот сада.

Укоризненно покачала головой. Ни говоря ни слова взяла у меня из рук самую тяжёлую сетку с фруктами и медленно пошла рядом со мной в сторону колхозного рынка, часто в пути останавливаясь отдыхать.

– Привела твоего отпрыска. – сказала бабушка Маня, когда мы подошли к маме на базаре. – Не волнуйся, пока никаких преступлений не совершал. Кирилл проездом привёз Шурку нам в гости.

Мама с сомнением посмотрела на меня. Мне пришлось показать такую гримасу, что как бы всё, так и было. Мол меня тут не в чём обвинять. На всякий случай она ощупала меня со всех сторон. Убедилась в том, что цел и не вредим, вскоре успокоилась. Стала о своём говорить с бабушкой.

Мама не обратила никакого внимания на мои свежие царапины, так как привыкла к такому моему повседневному виду в синяках и царапинах. Если бы она увидела, что моё тело испачкано ржавчиной, то сразу могла догадаться, что совершал своё приключение на висячем мосту.

Пока мама разговаривала с бабушкой Маней мне удалось на виду у всех добраться до колонки с водой в углу колхозного рынка и там мыться так долго, пока на мне не осталось никаких следов от ржавчины.

В отличии от мамы отец быстро мог определить, где мне довелось шляться сегодня в поисках приключений. Тогда мне точно пришлось бы встретиться с немецким трофейным ремнём.

– Мне нужны авоськи. – сказала бабушка Маня, собираясь уйти из колхозного рынка. – На обратном пути в саду нарву свежих фруктов к столу. Буян и Гурей обожают кушать фрукты и нашего сада.

– Да! Да! Конечно тётя. – засуетилась мама с авоськами вытаскивая фрукты из сеток в нашу домашнюю плетёную корзину, которая стояла на полу у прилавка. – Спасибо за сына и за фрукты.

– Ты это Шурке скажи спасибо. – отмахнувшись рукой, сказала бабушка. – Сегодня не собиралась в гости к тебе на работу. Просто хотела сходить в сад за фруктами, а тут Шурка в гости пожаловал. Вот мы с ним по пути к тебе зашли в сад, чтобы нарвать свежих фруктов домой к вашему столу…

Бабушка едва не проговорилась о моём визите в Старый хутор. Мама подозрительно посмотрела в мою сторону. Мне пришлось сделать кислую гримасу на лице, словно ничего не понял из рассказа бабушки Мани о моём визите к ним.

Мама грозно посмотрела мне в глаза, но ничего ни стала говорить. Мне стало всё ясно, что у меня с мамой сегодня будет серьёзный разговор. Как только бабушка Маня ушла из колхозного рынка, то мама купила мне мороженное пломбир.

Сама стала собирать не проданный колхозный товар в корзинки и в картонные коробки. Наступила вторая половина дня. Рабочий день на рынке через пару часов закончиться. Мы живём далеко от колхозного рынка в Гудермесе.

Скоро приедет колхозная подвода за остатками товара и за мамой. Конечно, меня тоже здесь не оставят. Мы поедем в окружную через новый автомобильный мост. К семи часам вечера будем дома. Отец приедет с работы следом за нами на своём трофейном мотоцикле марки «БМВ».

– Мне всё равно как ты попал в Старый хутор. – сказала мне мама, когда мы подъезжали в подводе к дому. – Главное, что ты цел. Но если ты ещё раз сбежишь из дома. Всё расскажу твоему отцу.

Мне оставалось только промолчать в знак согласия с мамой. Дома мама сказала бабушки Нюси, что Кирилл возил меня в гости к родственникам в Старый хутор. Так как сказала бабушка Маня. Все прекрасно понимали, что всё это враньё.

Без своего друга Тарзана никуда не уезжал. Тут же пёс встретил меня так радостно, что всем было понятно – мы с ним не виделись целый день. Просто бабушка Нюся и мама не хотели в доме скандала, а также спасли меня от заслуженной порки.

Отец вернулся с работы поздно ночью, когда в доме спали. Наверно, было много работы у него в фотоателье или ездил на своём мотоцикле в горы фотографировать оригиналы лица горцев с фотографий, которых отец изготовлял цветные и чёрно-белые портреты сухой краской под названием "соус", похожей на цветную пудру или зубной порошок?

Тогда такие портреты были в цене. Вообще-то мне было всё равно где мой отец болтался допоздна, это проблема моих родителей. Сами разберутся между собой.

Главное, что отец ничего не знает о моих приключениях за день. Тарзан промолчит, хорошо, что говорить по-человечески не может. Иначе мог проболтаться.

Мама и бабушки только между собой могут о чём-то своём женском говорить. Перед нашими мужчинами у них всегда имеется какой-то секрет. На этот раз у них большой секрет перед моим отцом за мои приключения в прошедший день.

Хотя они сами толком ничего не знают о моих приключениях за этот день. Этот день будет моей великой тайной, которой, может быть, когда-то поделюсь с тётей Надей? Ведь она делилась со мной своими детскими и даже взрослыми тайнами.

4. Холодушечки.

Сколько себя помня в детстве, до школы, всегда бегал голяком в одних трусах в любую погоду. Мама, а также многочисленные бабушки и тёти не могли заставить меня одеть что-то на голое тело или поверх трусов.

Как только выбирался из дома во двор или на улицу, так сразу сдирал с себя то, что напяливали на меня заботливые мама и родственники. Мне было тесно в одежде. Хотелось быстро бегать по двору или лазить куда-то наверх. Но одежда сдерживала моё движение.

– Зачем вы цепляете на пацана то, что ему мешает? – говорили мой отец и мужики нашего клана. – Он хочет закалятся, а вы сдерживаете его стремление. Когда ему будет холодно, то сам оденется.

Вообще-то мужчины были правы. Когда мне было холодно во время смены погоды, то тут же забегал в дом и напяливал на себя такую одежду, какая попадалась мне под руку. В конце сороковых годов, после войны с фашистами, был дефицит на всё, на детскую одежду тоже.

Моя мама была швея мастерица. Шила мне дефицитную одежду из разного тряпья, которого было много повсюду. Вот эти изделия моей мамы попадали мне под руку, когда было холодно. Так тогда согревался. Моё закаливание продолжалось почти круглый год.

Но однажды всё сразу изменилось. Не могу точно вспомнить, что случилось. Наверно, была детская эпидемия на Кавказе? Но, в частности, в Гудермесе стало так много больных детей, что роддом, где было мне суждено родиться, превратился в детский госпиталь.

Рождаемость в городе сразу сократилась. Рожать было негде. Оказалось, что нет среди детей исключения.

Детская эпидемия и меня достала. После дневного закаливания вечером лёг спать вполне здоровым, а утром проснулся больным. Большая температура.

Весь мокрый от пота, а самого трясёт как от холода. Кушать и пить ничего не могу. Любая пища и любой напиток не принимает мой организм. Всё что пью и ем тут же выходит из меня.

– Надо срочно Шурку вести в грозненский госпиталь. – приказала бабушка Нюся. – Там наша родня его быстро вылечит. Здесь нет места в детской больнице и доктора не справляются с больными.

Так как в те года пассажирские поезда ходили очень редко и без всякого расписания, то решили меня отправить в Грозный на бричке, запряжённой жеребцом Буяном под управлением дедушкой Гуреем. Впервые пришлось пса Тарзана посадить на цепь, чтобы он за мной не отправился грозненский госпиталь.

Ведь сам Тарзан вполне здоровый. Ему незачем лечится вместе со мной. От Гудермеса до Грозного тридцать шесть километров. Дорога просёлочная в таком виде, что смотреть на неё страшно ни то, что передвигаться на любом транспорте.

Лето в самом разгаре. Температура воздуха на открытом пространстве такая жаркая, что от жары можно сдохнуть. В бричке огромный бурдюк с водой, которой меня охлаждает дедушка Гурей, чтобы не сдох от жары. В пути за целый день нашли один большой родник холодной воды под огромным деревом.

Так мы там прохлаждались целый час. Пока напились холодной родниковой воды от пуза. В заключении даже полежали в холодной воде прямо в одежде, чтобы до Грозного не сдохнуть от жары.

Прибыли в Грозный к вечеру, на закате дня. Гурей думал, что не довезёт меня живым до госпиталя.

Но когда мы подъехали к развалинам старой крепости, то болезнь оставила меня в покое.