Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 3

Не далеко от города даже черные медведи жили. Но это уже совсем другая история, которую можно будет рассказать в свободное время. В ту ночь мне было ни до животного мира природы.

Сам готов был загрызть любого, чтобы только выжить с голоду. Как назло, по пути к моему дому не было ни одного растения, которое можно было мне употребить в пищу. За целый день, так сильно отощал, что у меня вообще не хватило силы дойти до двери нашей коммунальной квартиры. Рухнул буквально на пороге нашего подъезда и стал терять сознание.

Хорошо, что мой верный друг, немецкая овчарка, пёс Джульбарс, которому было всего несколько месяцев, почувствовал меня через дверь нашей коммунальной квартиры и начал так сильно лаять, что разбудил весь подъезд. На лай Джульбарса вышли соседи на площадку подъезда.

Вскоре вышел мой отец. Он поднял меня на руки и внёс в нашу коммунальную квартиру. Тут на пороге квартиры появилась моя мама. Меня отец отнёс в нашу комнату и положил в постель.

У меня был сильный жар. Мама дала мне попить абрикосовый компот. Мне стало немного лучше. После прыжка с нефтяной вышки на эстакаде, больше не совершал подобных "подвигов".

Мы всё равно как-то хотели показать себя, самыми сильными и самыми смелыми перед своими друзьями, а также перед своими ровесниками. Поэтому, мы часто ходили ободранными до крови, с синяками и ссадинами.

Считали, что только так должен выглядеть самый сильный и самый смелый мужчина, который должен уметь защищать слабых пацанов. Давать отпор тем, кто пытается напасть на тебя.

Время жизни показало, что мы были правы, когда с самого детства учились постоять за себя в трудную минуту жизни. Мы многократно раз били тех, кто нападал на нас или на слабых пацанов.

Но никогда первыми, ни на кого не задирались. Всегда помнил, как меня учили терские казаки ещё с первых моих шагов, что не хорошо обижать людей. Если тебе угрожают, то не нужно ждать, когда тебя побьют или, убью.

Дай отпор тому, кто тебе угрожает, но только не убивай человека. После люди сами разберутся, кто был прав, а кто виноват. Но главное, что ты, ни дал себя обидеть. Вряд ли кто-то дважды полезет на тебя с кулаками. Все будут знать, что ты можешь постоять за себя.

4. Чёрная грязь. (Озокерит)

Мы своей семьёй так быстро освоились на новом месте жительства в Новом городке, что со стороны можно было подумать, мы родились здесь на берегу вблизи Каспийского моря.

Мама пока была в декретном отпуске с близнецами, Сергеем и Юркой, занималась дома кройкой и шитьём одежды любых размеров. Заказов у мамы было много.

По выходным дням мама выгуливала малышей по берегу моря и вблизи диких зарослей возле Нового городка, чтобы малыши дышали свежим воздухом и быстро росли.

Так как детей скоро надо было определять в детский садик. Отец дома почти не бывал. Ранним утром на драндулете уезжал к себе в фотомастерскую в Избербаш.

Там проводил отец часто целые сутки. День у него не был нормирован. Так как с фотографиями у него было густо и пусто. Несмотря на то, что наш отец был единственным фотографом на весь район.

Когда отец имел много работы, то после дневной работы отец по ночам проявлял плёнки и печатал фотографии.

В свободное от работы время отец садился на свой трофейный мотоцикл марки «БМВ» или на драндулет, брал с собой аппарат фотокор и охотничье ружье.

На несколько дней отец уезжал в горы по аулам собирать оригиналы у горцев на будущие портреты.

По пути отец промышлял охотой на дичь, которой было много здесь в горах Дагестана.

По выходным и праздничным дням парализованную бабушку Нюсю выгуливали на природу все наши родственники. В основном бабушкины, многочисленные дети, три дочки и два сына близнеца.

Взрослый сын Фёдор в эти годы отбывал после войны ссылку далеко на Камчатке и каждый год подавал документы на реабилитацию, чтобы вернуться обратно к себе на родину в Старый хутор.

С начала школьных каникул был вольный, как ветер с кавказских гор. Целыми днями носился вместе со своим верным псом по кличке Джульбарс, а также со своими верными друзьями, всюду за пределами Нового городка.

Мы всей оравой сутками проводили на берегу моря, в горах по ягоды или оставались ночевать на чердаке своего дома. Как все дети, рождённые сразу после войны, мы играли в войну. На чердаке дома у нас был свой штаб, в котором рождались все наши планы.

– Завтра у нас поход на черные грязи. – уточнил распорядок назавтра, Сулимов Вовка, дежурный по штабу. – Форма одежды повседневная, трусы и майки. С собой берём только ножи. Будем играть в индейцы. Затем сделаем набег на сады бледнолицых. Там уже поспели первые груши.

– Может быть, мы совершим набег на лесные груши? – предложил, как выбранный командир штаба, почёсывая рукой то место, которое не зажило у меня после нашего последнего набега на имущество бледнолицых. – Дикие груши свободны для всех и там нет засады из отряда бледнолицых.

– Индейцы не выбирают лёгких набегов! – гордо, произнёс Абдулл, старший из отряда индейцев.

Демонстрируя свои свежие шрамы, оставленные у него на теле после набега на бледнолицых.

– Мы завтра разорим вражеское гнездо бледнолицых, за наше последнее поражение. – поддержал Абдулла, даже трусливый Пузан. – Мы им покажем, кто из нас хозяин в прериях нашего моря.

Весь отряд индейцев дружно выкрикнул свои призывные звуки к войне с бледнолицыми. Мне ничего не оставалось делать, как только согласиться с решением отряда свободных индейцев.

Сколько себя помню, не был трусом. Но наша вражда с бледнолицыми из старого города оставила много синяков и шрамов на моём загорелом теле.

Конечно, как все индейцы, гордился своими подвигами против бледнолицых и шрамами, оставленными на моём теле за время войны. Но мне никак не хотелось быть битым трофейным ремнём моего отца за мои подвиги.

В старом городе в семьях бледнолицых было много друзей-охотников у моего отца. Мы часто били детей бледнолицых за их набеги на наши земли.

На следующий день после наших разборок весь старый город знал о нашей драке. Родители битых детей требовали наказания за своё поражение. Родители индейцев Нового городка вынуждены были применять розги к своим детям.

Нас пороли публично хворостинами и ремнями, за то, что мы побили наших врагов, а ни они били нас. После публичного позора битья розгами, мы клялись на своих позорных синяках от наказания, что в следующий раз дети бледнолицых будут биты нами вдвойне, а сады-огороды бледнолицых будут нами разорены до основания.

Так будет продолжаться до тех пор, пока бледнолицые признают своё поражение от нас, а мы сможем беспрепятственно передвигаться на наших прериях.

Черные грязи находились сразу за рыболовецким колхозом недалеко от берега моря, почти на самой середине между старым и новым городом. В тёплые времена года на черные грязи приходили и приезжали по выходным дням в основном больные люди, а также дряхлые старики.

Здесь в булькающих из-под земли грязевых тёплых источниках можно было полечить старые раны, оставленные на теле солдат после войны с фашистами.

Чёрная грязь хорошо лечила природный недуг на костях и теле больных людей. Дряхлые старики пытались чёрной грязью сократить старение. Нас к чёрной грязи привлекало не только приключение. После ловли морских раков, судака, берша и бычков в расщелинах каменных гряд, расположенных вдоль берега моря.

Мы всегда были порезаны об ракушки, которые росли на каменных грядах. Нам доставалось от острых щупальцев морских раков. Нас часто ранили своими колючками судаки и берши. Даже после драки с бледнолицыми врагами из старого города, мы приходили к чёрной грязи лечить свои раны и царапины.

В самые первые дни лётных каникул, когда на болотах чёрной грязи в рабочее время не было стариков и больных, мы полностью оккупировали лечебное место и не допускали сюда никого из отряда бледнолицых.

Конечно, наши противники тоже пытались захватить место отдыха и лечения на черных грязях. Иногда выходили на тропу войны. Но в отличие от пацанов старого города, пацаны Нового городка были более сплочёнными.

Мы давали отпор захватчикам свободной земли. Дети бледнолицых могли попользоваться нашей добротой лишь в присутствии своих и наших родителей. Мы все без исключения уважали своих и чужих родителей, особенно солдат войны с фашистами.

Поэтому в присутствии родителей мы сдерживали свой враждебный порыв против отряда бледнолицых. Индейские воины становились мирными людьми в окружении родителей.

– Мы сегодня должны основательно подготовиться к войне с бледнолицыми, – сказал, Сулим, когда до наступления рассвета мы пришли к месту чёрной грязи. – Пока будем готовиться к тренировкам рукопашного боя с бледнолицыми. Первым на дозоре с Джульбарсом будет Череп. Через два часа на дозор с Дингой выйдет Пузан. Затем с Абреком будет на дозоре Абдулл. Так мы будем чередоваться на дозоре до самого вечера. К вечеру на закате выйдем на тропу войны с бледнолицыми.

Весь отряд индейцев стал обличаться в маскировочное снаряжение. В первую очередь мы основательно вымазались почти чёрной темнокоричневой грязью.

Затем себе в волосах головы закрепили длинные перья дроф и стрепетов. На руки, на ноги и на пояс себе нацепляли сухие полосы морской травы, а также веточки травы «перекати поле».

Основательно вооружились пиками, луком и стрелами из веток чилижника. В результате чего мы стали похожи на индейцев и на чучело, которых издали, боялись не только бледнолицые, а также перелётные птицы и местные хищники.

Отряд индейцев стал готовиться к предстоящему рукопашному бою с отрядом бледнолицых. Мой пёс по кличке Джульбарс вымазанный чёрной грязью и замаскированный сухими полосами морской травы, вместе со мной выдвинулся за песчаные барханы в сторону старого города, откуда могли прийти наши противники из отряда бледнолицых. Мы должны были заметить врагов издали и заранее предупредить отряд индейцев о возможном нападении со стороны старого города.

Когда мы залегли на своём посту, то кроваво-красное зарево рассвета едва появилось за горизонтом чёрной полосы морской глади. Наступление такого рассвета, не смотря на кровавый цвет, не предвещала ничего страшного.