ПЕРЕСТРОЙКА

На пороге февральские праздники, которых уже не будет для того мужчины, лежащего на тротуаре. Может быть, это для меня уже сегодня кончатся праздники жизни?

Однако, ещё жив пока. Так что надо двигаться. Окинув глазами другую сторону улицы, почувствовал на себе мрачные взгляды закрытых окон серых зданий и потухшие глазницы светофоров у дороги.

Они словно упрекали меня в том, что остался жив. Этот человек тоже хотел жить и поэтому шагнул за мной в надежде выжить. Вот он, человек, лежит мёртвый, а живой и мне было стыдно думать о том, что мужчина, фактически, прикрыл меня, стал мишенью в тот момент моего перехода от смерти к жизни.

Неужели, в действительности произошло сейчас со мной? У меня было желание выскочить на середину улицы, чтобы быть убитым и не чувствовать упрёки на себе со стороны смотрящих отовсюду.

Однако, мой разум сейчас подсказывал мне другое. В такой ситуации уже не в силах что-то изменить.

Надо мне во чтобы то ни стало сегодня выжить, добраться домой в свою семью, которая сейчас думает обо мне, ждёт моего прихода. Судьба мне дала шанс сегодня выжить.

Осторожно поднявшись, перекинув через плечо мокрый от холодного пота пиджак, пошёл в сторону цирка. Возле Художественного Фонда несколько вооружённых парней таскают за погоны старика, седого офицера милиции.

Рядом, на разделительной полосе дороги, в траве перевёрнутый автомобиль "Запорожец", возле автомобиля старик с поломанными костылями. Старик сидит прямо на проезжей части дороги и плачет.

На моей стороне улицы другая группа парней внимательно наблюдает за происходящим и смеются. Возле меня огромный забор центральной городской больницы.

Здесь мне спрятаться некуда. Бежать обратно бесполезно, улица просматривается со всех сторон. Меня могут пристрелить с любого места.

– Извините, парни. Как мне дойти до железнодорожного вокзала? – спрашиваю, парней, когда подошёл к ним и прикинулся не здешним. – Мне нужно ехать в гости, в Орджоникидзеабад. Дорогу туда не знаю.

Парни, отвлечённые разбоем тупо, посмотрели на меня. Словно, это неожиданно возник перед ними, и они сейчас не знали, как поступить со мной. Пристрелить на месте или отпустить меня туда, куда шёл.

– Ты, что, дядя, с луны свалился?! – удивлённо спросил меня, взъерошенный парень. – В Душанбе война, а ты по улицам шастаешь. Тебя всюду на улицах убить могут, случайно. Слышишь, как стреляют?

– Но мне некуда деваться. – ответил парню. – Утром рано приехал автобусом из Узбекистана. В Орджоникидзеабад к родственникам никак не могу добраться. Улицы Душанбе пустые. Спросить некого.

Придя в себя от неожиданной встречи со мной, парни наперебой стали объяснять мне дорогу к вокзалу. По объяснению этих бандитов было видно, что парни не местные и город знают плохо.

Приехали откуда-то. Отделавшись от криминальных гидов, постарался быстрее скрыться за развязкой мостов дороги и Большого гиссарского канала.

Как только прошёл за развязку мостов, то услышал сбоку от себя визг тормозов. Обернулся на звук и увидел микроавтобус "УАЗ". За рулём микроавтобуса русский парень лет тридцати.

– Друг, скажи, как проехать в аэропорт? – осторожно, спросил меня парень. – Совсем не знаю туда дороги.

– Мне, почти, в ту сторону. – ответил ему. – Подвезёшь? Дальше объясню тебе, как до аэропорта добраться.

– Садись, быстрее! – согласился парень. – Как бы мы с тобой сейчас в ловушку не угодили здесь. Стреляют.

Его беспокойство было не напрасным. За огромным каскадом мостов, откуда пришёл, всюду стреляли.

"Возможно, что убили того офицера милиции?" – подумал сам. – "Может быть, что старика-инвалида убили."

– Будем знакомиться, – предложил парень, протягивая руку. – Меня зовут Саша. Из Узбекистана приехал.

– Очень приятно! – ответил ему, пожимая протянутую мне руку. – Меня тоже также зовут Саша, как и тебя.

Мы оба весело засмеялись. Но было нам не до веселья. Возле армянских домов машина повернула влево на улицу к цирку и в ту же секунду раздались выстрелы из автоматов.

Кузов автомобиля прошила очередь пуль. Водитель резко крутанул руль влево. Машина резво перескочила через небольшой бордюр, пересекла дорогу и носом уткнулась в глубокий арык у дороги.

Мы выскочили из машины и побежали во двор армянских домов. Наш автомобиль пулями прошила одна автоматная очередь. Стреляли с противоположной стороны от цирка, из-за угла, где находятся жилые дома. Началась перестрелка с двух сторон.

– Думаю, что к вечеру, через мою машину, можно будет процеживать лагман. – скорбно, пошутил тёзка. – Сейчас в аэропорт нет смысла добираться. Теперь мне груз не на чём оттуда везти. Надо возвращаться.

Мы несколько минут молчали. У кого-то на балконе приятно пел кеклик. Лёгкий ветерок осторожно раскачивал молоденькие листочки зелёных деревьев.

Кругом была такая тишина, словно здесь ничего не случилось ещё несколько минут назад, рядом, за углом этого большого здания. Всюду лишь мир и спокойствие. Не знал, о чём думал водитель, но мне сейчас нужна была небольшая передышка и быстрее домой.

– Теперь ты куда двигаешь? – спросил, Сашу. – Может быть, мы будем вместе пробиваться к вокзалу?

– Нет, уж, извини – возразил он. – Мне в Гиссар к родственникам удобнее. Завтра надо лететь в Москву.

Как тёзка собирается добираться в Москву, ни стал спрашивать. Это была его личная проблема. Мне надо было сейчас решать свою проблему – добраться целым домой.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Он в сторону Гиссара. Вокруг через дворы пошёл в направлении цирка. Когда был прямо напротив цирка, то увидел, что площадь и все проезды возле цирка перекрыты тяжёлыми танками.

На площадке прямо у цирка совсем пусто. Нет никого. Словно цирк перестал интересовать людей. Теперь круглое здание совершенно пустое. Всего несколько дней назад здесь были зрители.

Осторожно вышел из своего укрытия и направился прямо к офицеру, стоящему рядом у ближнего ко мне танка. Чтобы меня по ошибке не пристрелили солдаты, заранее перестраховался.

Расстегнул шикарный пиджак, открыл свой кейс и поднял вверх руки. Демонстративно показывая, что у меня нет оружия. Солдаты и офицеры осторожно издалека рассматривали меня. Медленно двигался в направление к танкам, стоящим на перекрёстке двух улиц.

– Вы, что здесь делаете? – строго, спросил майор, когда подошёл к ближайшему танку. – Здесь всюду на улицах стреляют снайперы.

– Но мне надо ехать домой в Орджоникидзеабад. – объяснил ему. – У меня там семья, они ждут меня.

Показал майору свои документы. Рассказал ему о том, что привело меня сюда к ним до цирка через двор.

– Возле "Текстиля" сейчас стало тихо. – сказал майор, выслушав меня. – Но через проспект Рудаки идти к вокзалу не советую. Там всюду стреляют со всех сторон и много жертв людских на улицах центра города.

– Спасибо, товарищ майор! – по-армейски, поблагодарил, офицера. – Душанбе знаю хорошо. Думаю, что доберусь к вокзалу дворами. Мне лишь целым через речной мост к "Текстилю" пройти. Дальше легче.

Майор приказал солдата провести меня из окружения танков к выходу на мост через реку Варзоб. Там, между последним танком и "Текстилем" есть расстояние метров семьсот.

На самой середине автомобильный мост через реку Варзоб. Всюду нет строений, пустое место, которое просматривается со всех сторон. Иду обычным шагом, чтобы только никого не спровоцировать на стрельбу в свою сторону.

На мосту слегка продувает холодный ветерок со стороны гор, который освежает тело и мысли мои. Под мостом журчит кристально чистая вода. У меня пересыхает в горле.

Естественная потребность влаги. Уже несколько часов не пил воду. Если бы не опасность, окружающая меня со всех сторон, то не выдержал бы, спустился к воде, чтобы утолить свою жажду. Но мне надо идти от опасного места.

Стремление к жизни у человека сильнее, чем утоление своей жажды к воде. Стараюсь пересилить себя, чтобы спокойно перейти опасный участок. За мостом, навстречу мне, бегут люди разных возрастов.

У большинства из них одежда разорвана. Несколько человек сильно испачканы кровью. Состояние у многих идущих вовсе шоковое. Останавливать их и спрашивать о чём-то, бесполезно.

Они и так не видят ничего вокруг себя, в ужасе бегут от какой-то опасности. Мне возвращаться обратно нет смысла. Ускоряю свой шаг на встречу бегущих людей.

Ещё издалека вижу, как от "Текстиля" в сторону проспекта Рудаки отъезжает бортовая машина, наполненная вооружёнными людьми. Вероятно, это между бегущими от опасности людьми и вооружёнными людьми в машине произошло что-то ужасное, что обратило этих людей в безумное бегство от опасности?