Очень волшебные дела

Задумавшись о происшествиях последнего дня, я не сразу увидел белое пятно, возникшее вдали, а когда все же увидел, то вдруг ощутил, что стоит на твёрдой земле. Тьма постепенно рассеивалась.

Осмотревшись, я с удивлением увидел, что стою на краю дороги, правда, дальше чем на метр от этой дороги заглянуть было невозможно, так как там царила непроглядная тьма.

Уразумев, что ничего интересного вокруг мне увидеть не удастся, я сосредоточил своё внимание на огоньке, который внезапно разделился – теперь их было два. Огоньки с большой скоростью приближались и спустя несколько минут были уже настолько близко, что мне удалось разглядеть в них автобусные фары.

Жёлтый автобус со скрипом остановился. В салоне царил приглушённый свет. Сквозь оконные стёкла были видны люди, сидящие в нем. Бледные, неподвижные, без единой эмоции на лице. Испачканные грязью двери разъехались в стороны, приглашая путника войти внутрь.

Я не знал почему, но был уверен, что мне нужно подняться внутрь.

– Доброй ночи! – Из полумрака внезапно вынырнуло худое лицо с одним глазом, второй глаз был совершенно белым, как молоко, и не имел ресниц. Мужчина был высокий и статный с белоснежными словно снег волосами, доходящими до плеч. Внешне незнакомец казался не старше сорока лет. Одет он был также странно как и выглядел: чёрные кожаные штаны, просторная чёрная рубаха с широким рукавом и рельефным тканевым узором вокруг ворота, подобна тем, которые носили жители семнадцатого века. Поблескивали несколько раз обёрнутые вокруг шеи мелкие кроваво – красные бусы.

– Меня зовут Харон, и я кондуктор этого автобуса, следующего по нулевому маршруту. – Он протянул бледную как поганка руку, пальцы которой сверкали от переливов перстней с разноцветными камнями. Я не без удивления пожал её и сделал шаг вперёд, теперь оказался стоящим на верхней ступеньке автобуса. Странно, я никогда не слышал о таком маршруте, поэтому решил уточнить у водителя

– Как вы сказали? Нулевой маршрут?

– Да, парень, с тебя две монеты.

– Какие? – Изумился я, решив, что речь явно идёт о центах, но на всякий случай решил уточнить.

– Да какие есть. – Небрежно отмахнулся Харон. – Я принимаю всякие. Главное, чтобы их было две, парень. – Вторую фразу он говорил очень медленно и даже немного таинственно, а его белый глаз мрачно поблескивал в полумраке.

Я принялся лихорадочно шарить по карманам, однако почему-то не мог отыскать свой бумажник. Странно, ведь ещё недавно он у меня был!

В ходе поиска я машинально взглянул в салон автобуса и окаменел, вдруг почувствовал, как на секунду замерло моё сердце от негодования.

На одном из последних мест сидела мама. Бледная, с большими синяками под глазами, одета в джинсы и футболку – это была она!

Мэри безжизненным взглядом глядела в окно, словно видела, что-то в окружающей дорогу тьме.

– Мама! – Воскликнул я и рванулся вперёд. Сердце моё бешено забилось. Неужели она жива? Но если это так, почему она здесь? Я вновь позвал её, однако Мэри сидела как и прежде неподвижно. Но она должна была услышать меня!

– Мама, это я, Алекс! – ещё раз воскликнул я и рванулся вперёд, но в тот же миг сильные руки кондуктора преградили мне путь.

– Сначала плати, потом поедешь. – Холодно произнёс Харон, смерив меня недовольным взглядом.

– Но у меня нет денег. Послушай! Там моя мама! – Воскликнул я, на что Харон лишь отрицательно покачал головой.

– Нет денег – проваливай! – Рявкнул он, резко дёрнув головой, кровавые бусы издали тихий звон. Только сейчас я с отвращением заметил, что волосы на его голове шевелятся сами собой, словно маленькие змеи. Господи, что же это за человек такой??

Имя Харон было мне знакомо… я напрягся, пытаясь вспомнить, где его слышал… и вскоре вспомнил. Миссис Грибсби, преподаватель истории, говорила о нем, когда мой класс изучал древнюю Элладу…

Харон – перевозчик мёртвых душ в потустороннем мире, который за переправу через реку Лету брал с души две монеты…

У меня похолодело внутри… Этот автобус конечно не лодка, но и Харон не скелет в капюшоне! Неужели я умер?

Смутно я стал припоминать события последних дней. Смерть матери, Джайлз – зелёный монстр и его смертельный яд… Так вот почему здесь мама! Этот автобус следует на ту сторону… Но разве могу я так просто её потерять? Отпустить?

– Нет! – Воскликнул я и сделал ещё одну попытку прорваться в автобус, однако уже вскоре пожалел об этом, так как Харон схватил меня, словно котёнка, и с силой, не присущей обычному человеку, швырнул прочь из автобуса.

Я почувствовал себя парящим в воздухе. Падая, мне удалось ещё раз окинуть взглядом мамино лицо, её взгляд все так же был устремлён в темноту.

Харон глядел на меня свысока, словно на букашку, а в следующий момент двери автобуса с громким шумом захлопнулись.

В течении следующих пары секунд, автобус окутала тёмная дымка, и он исчез из поля зрения, а я ощутил, что вновь падаю в пустоту, я вновь летел в бездонную бездну, в ушах свистел ветер, и было ужасно холодно, я даже закрыл глаза, надеясь, что так будет легче.

Но как только я это сделал, тело ударилось о что-то твёрдое, спину пронзила сильная боль, не сдержавшись, я распахнул глаза и громко закричал.

Я лежал на белоснежной кровати в комнате со стеклянной мебелью. Никакая боль меня больше не тревожила. Подняв голову вверх, я увидел прозрачный потолок и падающий красивыми хлопьями снег.

– Слава Богу, ты очнулся! – Воскликнула Кэтрин, она сидела на стеклянном стуле, рядом с постелью, и только сейчас я ощутил, что девушка держит мою ладонь в своей руке. Увидев, что я удивлён её поведением, она тут же одёрнула руку, бегло обронив:

– Прости.

Девушка смущённо опустила взгляд. Мы оба молчали, пока в конце концов, Кэтрин не произнесла одну единственную фразу, от которой странное и очень приятное тепло стало растекаться по моему телу.

– Я рада, что ты вернулся.

Глава третья: Священные реликвии Витуса

На удивление, я себя чувствовал хорошо. Кэтрин была очень удивлена этим.

– Наличие яда вендиго в организме, никогда не проходит бесследно, – насколько мне известно, человек, заражённый этим ядом умирает в 95% случаев, а если не умирает, то ещё несколько недель находится в очень плохом состоянии, таком плохом, что с трудом двигается, – это сказала мне Кэт, удивлённо вскинув брови, когда я признался ей, что чувствую себя отменно.

– Алекс, с тобой определённо, что – то не так. – Задумчиво произнесла она.

– В смысле?

– Ты переборол моё заклинание забвения, ты с лёгкостью оправился от яда вендиго и тогда, когда ты лежал без сознания после встречи с вампиром, я готова поклясться, что в один момент, я перестала слышать твоё дыхание… Однако, ты здесь. Сейчас лежишь на постели и спокойно разговариваешь со мной.

– Это плохо? – Я немного смутился. Девушка смерила меня обеспокоенным взглядом. И я, заглянув в бездонную синеву её глаз, распознал там искреннее беспокойство.

– Не думаю, что это плохо. Но, даже в моем мире, полном сверхъестественного, это странно.

Что же происходит со мной? Видя, как обеспокоена происходящим Кэтрин, я испугался не на шутку. Видимо, то, что со мной происходит, действительно странно, хоть я и не осознавал этого. Теперь моё понятие слова «странно» находилось в состоянии корректировки, потому что за последние дни многое, что ранее казалось странным и невозможным, оказалось реальностью.

Спустя несколько минут, я переоделся в привычную для себя одежду, которую обнаружил в комнате. Как оказалось, Кэтрин, подготовила немного одежды, когда они с Риком, перевезли меня обратно в дом Гринсена.

Это были обыкновенные джинсы, серая рубашка в клетку, и кеды.

«Хоть что – то здесь обычное есть!» – обрадовался я, переодеваясь из белой одежды в более привычную повседневную. Кстати, по этому поводу у меня созрел вопрос к Кэт.

Кэтрин ждала в коридоре. Она принадлежала к девушкам, которые с детства умели планировать своё время, быть ответственными, и когда нужно, думать хладнокровно, даже тогда, когда это кажется невозможным.

Вот и сейчас она уже распланировала у себя в голове схему ознакомления меня со своим миром и даже придумала, что будет говорить. Однако я, едва появившись в коридоре задал ей вопрос, которого не было у неё в плане, и этим всё испортил.

– Кэтрин, скажи мне… второй раз я очнулся в этой комнате и второй раз я проснулся в этой белой больничной одежде. Кто меня переодевал?

Девушка явно растерялась, услышав этот вопрос, но тут же взяла себя в руки и произнесла: