Золотой запас Колобка – 2. Сборник

И ко мне вернется мой наряд!»

Шишкин же ответил ей с ухмылкой:

«Живописи, детка, не горят!»

Наталья Аюпова

Лесные хроники

«…у ба-а-а-бушки се-е-е-еренький ко-о-о-злик», – неслась над лесом пьяная песня.

«Опять поросята гуляют, – печально вздохнул волк. – Козлик! Козел он был, никому прохода не давал, задирал встречного-поперечного».

«Б-а-а-абушка ко-о-о-озлика…»

Да уж, старая коза избаловала сыночка, не работал, целыми днями по лесу шатался.

«…Напа-а-а-ли на ко-о-о-злика се-е-е-рые во-о-о-олки…»

Да никто на него не нападал, все обходили десятой дорогой, в город он подался, бросил козу с семерыми козлятами. «В кино, – говорил, – сниматься буду».

Снялся в эпизоде. Сериал по телевизору был, как волк-мент, работающий под прикрытием, гонялся за зайцем-наркодилером. Уж где только этот заяц наркоту не прятал: и в воздушном шарике и в горшке с цветком. Но так искусно втирался в доверие, что волку никак не удавалось поймать косого.

«…Остались от ко-о-озлика…»

А ведь и эту песенку поросята сочинили, ишь горланят. Ладно бы только песни орали, а то еще газету издают. Сорока у них – корреспондент. В лесу всем известно, что глупая птица сорока, да, мало того, врунья, каких поискать.

Давеча забежала девчонка в лес, маленькая, в красной шапочке, мать безголовая к бабушке послала. В лесу лихого народа хватает, вон, дровосеки всякие шастают, того гляди, ребенка обидят. Проводил к бабушке, поговорил, чтобы одну не отпускали, мало ли что. А в газете прописали… тьфу!.. вспомнить противно.

Или тут на днях малыш, кругленький – колобок колобком – горланил: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…» Попытался поймать, да куда там. Хорошо лиса – верная помощница, уболтала, вернула домой.

А когда козлик-козел в кино подался сниматься и козу бросил, зашел к ней волк, порасспрашивал, как и что, сынка ее старшего пожурил, чтоб мамке помогал, а не к поросятам прибивался, поправил забор покосившийся, а в газете что было… Эх!

Да и про лису-помощницу недавно статья была, что, мол, у вороны из клюва вырвала кусок сыра. У вороны! Да эта ворона сама чего хочешь вырвет у кого угодно, но своего не отдаст.

А всё почему на него, волка, напраслину возводят. Его дело – за порядком следить. Зашел к поросятам, вежливо постучал в дверь, поговорил, попросил по-хорошему, чтобы ночью под окнами похабных песен не горланили, а они в газетенке своей прописали, что он в их дом ломился и еще два дома по ветру разметал. А были ли те домики? И почему только два, писали бы сразу – четыре. И это – свободная пресса?

Волк тоскливо посмотрел на восходящую луну и завыл.

Один день из жизни сказочного короля

Король был мрачен. Он стоял у окна, смотрел на падающий снег и думал о том, что во дворце стало ужасно тихо с тех пор, как Принц и Золушка уехали в свадебное путешествие. Вдруг в комнату вошел, даже вбежал Первый Министр:

– Ваше Величество, посол Тарабарского королевства аудиенции просит.

– Да что ему надо?

– Известно, что – Прумпурляндску волость требуют…

Король побрел за мантией. Гардеробной с недавних пор стала заведовать мачеха Золушки – да, да, ее так и не удалось выгнать из королевства.

Она всегда ворчала на короля: «Ходют и ходют!..», «У меня обед!», «По описи выдано: мантия – одна, шуба – одна, сдаете одну мантию, где шуба?» А шубу король пожаловал очередному витязю, случайно забредшему в это сказочное королевство. Витязь был странно одет, была у него при себе и тигровая шкура, но в шубе все-таки зимой удобнее, да и теплее.

Сидя на троне, король с тоской смотрел на посла, выписывающего ногами фортеля и приговаривающего: «Прумпурляндска волость, Прумпурляндска волость…»

– Шиш вам, а не Прумпурляндска волость, – вдруг с вызовом произнес король и вышел из тронного зала. Он хотел сказать что-нибудь покрепче, но в последний момент вспомнил, что это все-таки дипломатический прием.

Пыльная мантия давила на плечи. Король снял ее, отнес обратно в гардероб.

«Зачем им эта волость? – думал король. – Там ведь растительности нет, ископаемых нет, населена роботами».

Прумпурляндской волостью в королевстве называли завод, выпускающий все на свете: сапоги-скороходы, гусли-самогуды и прочую сказочную дребедень. Работали там роботы.

«Все, отрекусь от престола», – решил король. Он даже придумал начало прощальной речи: «Я устал, я ухожу». Дальше речь не клеилась.

Раздался телефонный звонок.

– С Новым годом! – загремел в трубке бас тарабарского короля.

– Взаимно, – механически ответил король.

– Приглашаю на Большой королевский бал в честь Нового года!

– А как же Прумпурляндска волость, которую вы требуете?

– Хм, – смущенно кашлянул тарабарский король. – Простите великодушно, но, понимаете, наш главный учитель танцев поспорил на ящик коньяка, что сможет сыграть посла. От великого ума, конечно. Что вы ответили ему?

– Шиш вам, а не Прумпурляндска волость.

– Ха-ха-ха-ха. Так ему и надо. Коньяк он выиграл, но я специальным королевским указом запретил ему употреблять спиртное до следующего Нового года… Так я высылаю личного Дракона?

И, знаете, настроение короля улучшилось, ведь он обожал балы, танцы, суету праздника. На балу он встретит старых сказочных друзей, поболтает с ними, скоро вернутся Принц и Золушка, скука короля пройдет, и все будет очень-очень хорошо, как всегда бывает в старых сказках.

Макс Дарк

Писатель

Им втихаря гордилось всё селенье.

Нет, в самом деле! Он чудак, вестимо,

Но шутка ли сказать – живой писатель!

На двести вёрст в округе нет такого!

Кто помоложе – те уже не вспомнят,

А старики расскажут вам охотно,