КРУГИ ПО ВОДЕ

Закат во Флоренции

Но возвратимся к оставленной ради закатного пейзажа истории флорентийской живописи. Спустя столетие после событий, описываемых Макиавелли, все еще работавшие над библейскими сюжетами, нo уже нашедшие богатых и знатных покровителей, гении нового поколения художников обратились, наконец, к «достижениям гуманизма» и, в частности, к языческим сюжетам. На этом месте они, возможно, перешли Рубикон в истории нашей цивилизации по дороге прогресса, ведущего к Апокалипсису[17 - Владимир Соловьев: Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, ISBN · 978-5-98923-845-3].

Этим путем двинулись и оставшиеся в лоне католической церкви, но закончившие воинствующим атеизмом французы, и католические голландцы, и немцы, затем перешедшие в сориентированную на индивидуальный прогресс личности протестантскую ветвь христианства и создавшие свой собственный Северный Ренессанс. И серьезный Кранах (младший) и насмешник Дюрер, и упивающийся плотью Рубенс, и декоративный Пуссен, и романтичный Делакруа, и последовавшие за ними импрессионисты, многому научившись у итальянских мастеров, привели искусство живописи к земным и даже сиюминутным сюжетам, а далее – к абстрактному апофеозу сиюминутности во второй половине двадцатого столетия. Оставался последний шаг – заменить живопись идеологемами, составляющими ключевую часть «актуального» искусства. Я, конечно, знаю, что не первым пишу о «закате Европы» но вслед за великими людьми, писавшими о нем прежде, одновременно скорблю и наслаждаюсь картинами заката.

Основная черта прогресса – это то, что он, к сожалению, неизбежен. Но кому-то может повезти и удаётся немного отстать. Так благочестивые предшественники художественного Возрождения и его первые герои остались на стенах флорентийских церквей или переместились дальше на север, в «захолустные» Парму и Падую и, согласно Муратову[18 - Муратов П. П., «Образы Италии», Иллюминатор, 2023], даже поселились в пещерах гор Доломиты.

Теперь в Падуе туристов запускают в изолированную от окружающей атмосферы двойной герметической дверью, как в подводной лодке, капеллу Скровеньи с ангелами Джотто. А в двух шагах в свободном доступе полустертые, но все еще потрясающие фрески-картины жития Сан-Христофоро работы бесподобного Андрея Мантеньи на стенах собора Эремитани. Все это далеко по тем временам на север от Рима, куда ещё раньше бежали первые христианские отшельники, прочь от преследований и соблазнов уже обреченной на гибель языческой империи.

А в Парме, когда-то блестящей столице герцогов Фарнезе, на потолке и стенах баптистерия XII века постройки невероятной силы и выразительности иконоподобная живопись художника, которого зовут, угадайте… Мастер Пармского Баптистерия.

BattisterodiParma

Было там и Возрождение в виде кое-каких учеников и последователей, но средневековый облик соборов и крепости-палаццо Делла Пилотта так и дожил до наших дней. А культурная жизнь сосредоточилась вокруг музыкального наследия неповторимого и всеобъемлющего Джузеппе Верди!

Глава V. Итальянцы

Кто же такие итальянцы? Этого я вам, синьоры, сказать не берусь. В конце концов, одна из моих старинных подруг, сама итальянка из семьи людей, эмигрировавших в Канаду поколение назад из Кампобассо, к югу от Рима, без обиняков выразилась, что в Милане живут немцы, выдающие себя за итальянцев. Справедливости ради следует заметить, что выдают они себя за итальянцев последние полтора тысячелетия…

Несмотря на довольно большую разницу в диете между жителями разных частей Италии, которую они же и используют для самоидентификации, подобно многим народам, пустившим глубокие корни в какой-либо местности, еда во всех частях Италии легко узнаваема, как итальянская – и в древней Сицилии, и в Бергамо на крайнем севере, и в географически центральном Риме. Вкус базилика, быстрота приготовления и нетерпимость к несвежим ингредиентам[19 - Такие ингредиенты выдают себя повышенным содержанием соли).] практически всегда ярко выражены в сравнении с другими странами (впрочем, есть исключения). И при этом в каждом месте есть своё характерное блюдо. Так и в Падуе, куда мы доехали поздним вечером, нам предложили местное ризотто с куриными потрошками и зеленью, выращенной на собственном огороде! Падуя – современный город с маленькими островками прошлого, окружающими историческое здание Центра коммерции. Palazzo Della Ragione – практически пустое здание, размером с гигантский и варварски тяжеловесный Муссолиниев вокзал Милана, но выглядящее изящным и легким произведением искусства.

PalazzoDellaRagione

Этот призрак прячет в своем нутре деревянного коня – копию того бронзового, на котором сидит кондотьер Гаттамелата – одна из туристических целей нашего тогдашнего визита. Сам же памятник Гаттамелатe (с которым многие встречались в «итальянском дворике» Пушкинского музея) стоит на громадной площади, в двух шагах от входа в Собор Сант-Антонио, где покоятся мощи Св. Антония. Покровитель семьи и брака, златоуст, любимец Сан-Франческо находится в гробу на постаменте, да так, что к его краю можно прикоснуться поднятою ладонью, и женщины разнообразного происхождения, в том числе и моя формально неверующая жена, семенят в затылок друг другу вдоль его гроба, держа левую руку на холодном мраморе. Сколько лет тянется эта череда?

Тоскана: юг и север

Тоскана в некотором смысле равноразмерна Италии, хотя много ещё здесь есть мест, равновеликих понятию страна по своему значению в истории Европы: Генуя, Милан и Венеция, Римини, Равенна, Неаполь и, наконец, Сицилия. И всё же Тоскана, как ни одно из перечисленных мест, вошла в качестве нарицательного понятия в современный язык многих народов. Ну, хотя бы как символ определенного стиля жизни и даже, прости, Господи, способов приготовления еды, достаточно далеко ушедших от кулинарных традиций самих тосканцев[20 - Об этом я опубликовал эссе в журнале пару лет назад]. Тут и «тосканиан чикен» и «тосканиан сэлад» в американском общепите, и использование тосканского пейзажа на наклейке бутылки ливанского или греческого оливкого масла, выдаваемого за универсальное средство приобщиться к элегантному стилю жизни. Да мало ли примеров, когда какое-либо понятие используется в коммерческих целях, дабы втюхать невежественному обывателю ординарный товар под запоминающимся именем.

Но в действительности Тоскана – совсем не символ чего-то ещё, а вещь в себе настолько, что её культурный ландшафт включает элементы иных культур, не разрушая цельного образа. Так, на южном её конце, среди поросших кипарисами холмов и виноградников возвышается башня монастыря Сант-Антимо, построенного во времена Каролингов, а может быть, и самим Шарлеманем больше 1000 лет назад.

AbbaziadiSant'Antimo

Во время нашего визита там была только группка туристов из Франции, путешествовавших «по местам боевой славы» одного из своих знаменитых предков. Из других достопримечательностей, кто же не знает о легендарном красном Брунелло ди Монтальчино, изготовляемом по соседству. Кстати, Россо ди Монтальчино – тоже славное вино, но за меньшую цену.

А на северном краю Тосканы французов в качестве инородных элементов, естественно, заменили немцы, связь с которыми в течение столетий поддерживал и голос крови местного населения – потомков лангобардов, и монархические связи с лежащими за Альпийскими горами странами. Например, первый владелец дворца Residenz и заказчик прекрасного потолка работы Тьеполо в Вюрцбурге звался Фердинандом Тосканским! Итак, Лукка – все еще Тоскана, но какая-то урезанная, плоская, окруженная псевдо-немецкой стеной с башнями наподобие шахматных ладей, как в традиционных иллюстрациях к сказкам братьев Гримм. Но все не так просто. Стена настолько широка, что на ней заасфальтирована дорога для встречного движения велосипедистов с лавочками и деревьями по бокам, как в заправском городском саду. Так что принципы «dolce vita» соблюдаются и здесь.

Лукка, ворота в городской стене

Этот город с его немного диснеевским обличьем явно импонирует северным варварам, судя по привлекательности Лукки для так называемых «экспатс» то есть американских и британских пенсионеров, ищущих здорового питания и недорогой медицины. Уже на входе во внутренний город несколько палаток, предлагающих запись на курсы итальянского, a затем пара кварталов хотя и вполне европейского, но не слишком итальянского стиля, напоминающих скорее сцену из первого акта «Meistersingers» Вагнера, чем «L'elisir d’Amore» Доницетти.

А на главной площади, напротив собора в «пизанском» стиле перемежающихся черных и белых горизонтальных полос (как роба заключенного на Чарли Чаплине) магазинчик сладостей, где продают крупные канноли[21 - Трубочки из вафельного с воздушной начинкой]. Причем здесь два отдельных застеклённых прилавка: в одном они наполнены взбитыми сливками, а скорее их имитацией для туристов, типа американского whipping cream из пшикалки. В другой, как и полагается, рикоттой для местных. Впрочем, я сегодня был бы согласен на любое из них.

Эмилия-Романья

Непосредственно к северу от Тосканы и Умбрии холмистый пейзаж последних сменяется практически плоской равниной Эмилии-Романьи с ухоженными полями и малочисленными группами деревьев на межах. Узнаваемые из великой живописи многоуровневые итальянские пейзажи превращаются в окне поезда довольно внезапно в картину европейской средней полосы. Здесь культура Итальянского Возрождения встретилась с культурой людей иного корня и лишь отчасти преодолев, а отчасти впитав её особенности, двинулась дальше на север, на пути к своему географическому пределу в виде стены Альпийских гор. Это смешение хорошо видно даже при беглом взгляде на главный собор Санта-Мария-Ассунта в Кремоне, на одной из красивейших площадей Италии.

Площадь Кремоны

Нереально высокая и прямая квадратного сечения колокольня и кирпичные цилиндрические столбы по сторонам, выступающие из-за добавленного позже фигурного барочного фасада, намекают на немецкое происхождение этого комплекса в соответствии со вкусом первых заказчиков. В 16 веке, естественно, прибавился белый фасад в один кирпич толщиной, стены и потолки, сплошь разрисованные богатыми и мастерски написанными, но до декоративности бесстрастными фресками. А ведь на полтора столетия раньше в тогдашнюю окраину перебрались, подальше от социальных и военных потрясений, художники из числа гениев, таких, как упоминавшийся ранее «Мастер Пармского Баптистерия» и прозванный в своё время королём живописцев Пьеро Делла Франческа, нашедший себе знатного покровителя – воинственного хозяина Римини – Сигизмондо Малатесту. Последний, войдя в историю в качестве даже по тем временам жестокого диктатора, покровительствовал искусствам (возможно в пику церковному аскетизму) и был увековечен вместе со своей собакой на стене главного собора Римини одной из наиболее известных фресок Делла Франчески. Собор этот, выглядящий на удивление современным, с геометрически чистыми обводами, построен под руководством великого Леона Баттисты Альберти, о котором уже шла речь.

И всё же эта область Италии не прославилась знаменитой на весь мир живописью, подобной той, что составила славу Тосканы и Умбрии, всего в каких-нибудь сотне километров к югу от её границ. Зато от предшествовавших веков остались неповторимые мозаики Равенны, которая даже успела временно побывать столицей Римской Империи. А город Римини, существовавший как римский форпост ещё до полной колонизации Италии под именем Ариминум, включает в городской пейзаж мост Тиберия и ворота Августа.

Мост Тиберия

Их соединяет изначально прямая, мощённая камнями дорога Августа для беспрепятственного передвижения легионов. Но часть её приобрела синусоидальность в результате более позднего строительства. В том самом месте, где кончаются изгибы, уступая прямизне римского идеала, в углу центральной торговой площади поставлена указом Муссолини бронзовая статуя Юлия Цезаря, может быть, на том самом месте, где он сказал своё «Жребий брошен» за 50 лет до Рождества Христова.

Дорога Августа

Лигурия

Несмотря на гигантские озера, которыми оканчивается Италия на севере, это морская страна с тремя из ее великих городов, стоящими у края морского прибоя. Генуя – один из них, географически уже почти Франция, да и бывала под ее владычеством не раз. Хотя архитектура центра скорее напоминает Мадрид, что, естественно, соответствует её историческим связям с Испанией и династией Габсбургов.

Тут и здания банков, построенные в девятнадцатом веке как вехи утвердившегося капиталистического общественного устройства, и элегантные жилые кварталы по соседству с высоченным готическим соборам, как в городах Испании.

Короче, внешне Генуя гладко интегрирована в европейскую городскую культуру, достаточно равномерно разбросанную по различным странам с общей историей войн, союзов и коммерции. И все же она сохранила итальянские черточки в поведении разношерстной публики. К примеру, в достаточно шумной, но миролюбивой толпе гуляющих перед наступлением вечера по морской набережной в старой части города происходит следующая сценка. Из-под ног красиво одетых людей и обегая стойки африканских продавцов темных очков и сувениров, стремительно выскакивает среднего размера собака-пойнтер и, подбежав к краю парапета, под которым плещется мутноватая морская вода, делает свое «основное дело». Она виновато озирается по сторонам и скромно отходит в сторону. Ровно через минуту из толпы появляется стройная дама в приличном платье, похожая на Градиску из «Амаркорда»[22 - Фильм Федерико Феллини] подзывает и берёт на поводок собачку и как ни в чем не бывало, смешивается с толпой. На мой взгляд, разыгранная как по нотам сцена и невольные актеры не оставляют сомнений, что вы в Италии.

Генуя, основанная римлянами как перевалочный пункт в войне с Карфагеном, в конце концов стала одним из главных распространителей этой (нашей?) цивилизации. И крепость Галата в Константинополе, и две генуэзские крепости с незапамятных времён в Крыму, и генуэзские профессионалы-наемники в ключевой битве русских с Ордой[23 - Куликовская битва 1380 года], и, наконец, в лице одного из своих сыновей, Колумба, рывок через Атлантику к новым землям! А лигурийцы, населявшие в течение тысячелетий эти скалистые берега, отделённые горами от остальной части суши, стали одной из составляющих «коренной» итальянской нации. Здесь, на почти вертикальных склонах, наверное, всегда выращивали виноград и оливки – «знаковые» ингредиенты, питавшие культуру Средиземноморья.

Зоальи, Лигурия: виноград и оливы

Но, несмотря на вполне итальянскую еду и отличное вино за бесценок, в архитектуре и соответствующем устройстве городской среды в прибрежных городах Лигурии явно отсутствуют существенные элементы привычной в Италии коммунальной жизни. Например, вы не найдёте просторной улицы для гуляющей по вечерам публики и, самое главное, необъятного размера площади, которую можно увидеть даже в маленьких, окружённых нешуточной каменной стеной городах-крепостях Тосканы.

Здесь улицы хоть и кривые, но это скорее связываешь с особенностью горного ландшафта, чем с желанием подольше прогуляться в комфортабельном окружении красивых домов и деревьев. Да и просто так гуляющей публики я там не встречал.

Теперь этот берег под общим названием «Чинкве Терре» стал меккой для туристов и пенсионеров из богатых стран, в которых ни этой красоты, ни нежного моря, ни настоящих spaghetti a la vongole не купить за любые деньги. Так что и в плотноупакованной на узкой полоске берега Манароле говорят теперь по-английски или по-немецки, и на узенькой полоске каменистого пляжа трудно найти место под солнцем, не говоря уже о желанной тени.

Северное окончание этого туристического рая – городок с таким же весьма ограниченным береговым пространством для купания, но с обширной пристанью для частных судов и судёнышек, принадлежавших отдыхающим. А в наборе языков, на которых говорил европейский бомонд, когда мы там побывали, явственно слышалась русская речь, особенно возле фирменных магазинов, торгующих одеждой и мужскими галстуками для солидных господ.

Портофино

С дорогими галстуками на заказ нам уже приходилось встречаться в другом излюбленном оазисе для состоятельных чужеземцев, городке Белладжио, на окончании длиннющего, стрелой указывающего точно на Север (в Швейцарию) мыса посреди озера Комо.

Ломбардия

Городок Белладжио, по «странному совпадению» названный тем же именем, что и знаменитый отель в Лас-Вегасе (шучу) известен своей популярностью среди актеров Голливуда и других американцев, подражающих стилю жизни богатых европейцев.

Белладжио на озере Комо

Прямо на въезде мы увидели примечательный магазин шёлковых галстуков ручной росписи, одного взгляда на которые было достаточно, чтобы немедленно заключить, как мало общего они имеют со знаменитыми в европейской моде шёлковыми дизайнами школы Комо, будучи рассчитаны на плебейские вкусы богатых и успешных пришельцев с других берегов мирового океана (Атлантического Ледовитого, Тихого ли). И действительно, благодаря разговорчивому владельцу мы тут же узнали, что галстуки здесь заказывал «сам» Билл Клинтон.

Как оказалось, это дачное место посещали сильные мира сего и других эпох. Купив билеты, мы поднялись на небольшой холм, где располагалась вилла Ольмо. Мы увидели летний дворец, доступный для посещения и хранивший воспоминания и обстановку с того времени, когда на вилле проживал в качестве гостя генерал Наполеон Бонапарт[24 - В начале своей карьеры Наполеон был одним из генералов Французской Республики], который, будучи корсиканцем[25 - Отдельный островной народ, связанный с Генуей общей историей и родственным языком] и солдафоном, всё же, хочется верить, предпочитал одеваться с несколько б?льшим вкусом.

Вилла Ольмо, Белладжио, Комо

Если Комо может считаться дачным местом для состоятельных жителей Милана, то Бергамо – это почти пригород, расположенный всего в 30 минутах езды от Мальпенсы – Миланского аэропорта, куда до пандемии прилетал весь мир за возможностью поклониться Италии или по делу. Многие пользовались возможностью увидеть чудо-город на горе с помощью короткой автобусной экскурсии. Мы же прожили там неделю дождливо-теплой осенью 2016-го.

Бергамо, еще несколько лет до этого спящая провинция, стал в 2019 году эпицентром распространения ковидной инфекции и, главное, ужаса полу-добровольной самоизоляции, с ней связанного. Ужаса, заразившего Италию, Западную Европу и остальной мир. А за два года до этого я стоял на северном краю средневековой стены старого города, вперившись взглядом в непрерывную череду покрытых льдом отвесных Альп, находящихся в часе езды на автомобиле через маловыразительную долину с торчащими кое-где фабричными трубами и мачтами телефонной связи. Здесь кончалась Италия. Здесь, как я понимаю, остановилась римская цивилизация, двигавшаяся с юга вместе с легионами, которые, разделившись на две части, обошли горную гряду с запада и с востока, чтобы заняться колонизацией владений северных варваров для их же пользы и приближая свое будущее падение под их ударами.