Сказки

В конце концов, эти крики привлекли стаю стервятников, которые, кружа и падая, как камни, так и норовили клюнуть и пощипать беззащитный зад Эле-Фантика.

Гусиные Лапки отбивался тапками, а Чумичка частями своей любимой мясорубки. Рассеяв стервятников, они уже не шутили. Сидели, отдуваясь, как после морского боя, под кормой Эле-Фантика.

А он тем временем взращивал самую важную мысль. Колибри Куки всегда говорила: «Кем ты себя представишь, тем и будешь на самом деле – если страстно пожелаешь». И вот теперь слонёнок старательно представлял себя пробкой, намертво засевшей в узком бутылочном горле, откуда её никакими силами не вышибить.

Эле-Фантик закрыл глаза и сразу понял, что мысль проросла на славу. Хоть он и слонёнок, однако – лучшая в мире пробка!

Пещерный бой

Эле-Фантик проглотил последний банан. Открыл глаза и увидел, что бледно-гнусноватый свет в конце пещеры померк. Зато во тьме мерцали лилово-серебряные вспышки. Искры, как золотые муравьи, бежали гуськом по отшлифованным стенам. Ощущался багровый, слегка удивлённый взор урагана Быка, его душное, тяжёлое дыхание.

Эле-Фантик успел схватить хоботом метлу и тут – началось!

Если ураган Бык когда и удивлялся, то на очень короткое время. Уже в третий раз он сталкивался лоб в лоб с этим слонёнком, оказавшимся на редкость живучим. Но теперь-то, нет сомнений, – ему конец!

Ураган Бык разогнался, как скорый поезд, и врезался в Эле-Фантика. Показалось, что в куст шиповника, – так схлопотал по морде колючей метёлкой. Но это его не отрезвило. Он и подумать не мог о каких-нибудь обходных манёврах.

Раз за разом с бешенством – налетал, наскакивал, бодался, лягался, обрушивался всей только что накопленной мощью.

Однако же Эле-Фантик не сдвигался с места. Лишь щурил глаза и крутил хоботом с метлой.

Ураган Бык принялся швырять песок и мелкие камни – и это было ошибкой. На этот раз ему не удалось завладеть ушами и продуть, как следует, слонёнку голову. С засыпанными, забитыми ушами Эле-Фантик почти оглох и тем крепче ухватился за одну, но самую надёжную сейчас мысль – «я пробка в бутылке, и никому меня не вышибить!»

Невероятно силён и упорен был ураган Бык. От беспрерывного воя, свиста, рёва, улюлюканья, шквалов ветра, бивших то справа, то слева, то прямо в лоб, от электрических уколов Эле-Фантик еле держался на ногах, но тоже трубил, выл, свистел, как мог, из последних сил.

Возможно, Быку хватило бы мощи и упрямства, чтобы выбить слонёнка из пещеры. Но его всё-таки подпирали сзади кокпитан с младшим кухарем – они упёрлись насмерть в корму Эле-Фантика и тоже орали какие-то разухабистые поварские песни.

От страшного пещерного рёва птицы устремились прочь, всплывала оглушённая рыба, и корабли меняли курс. А люди в кратере безнадёжно, как раки-отшельники, забились в щели под камнями.

Ещё бы немного ураганных усилий, и Эле-Фантик всё же вылетел бы из тоннеля, как пушечное ядро. Но сквозь мрачную круговерть он различил, что кто-то прикрывает его и спереди, принимая на себя самые страшные удары Быка, – какая-то рыжая и лохматая тень с кривыми бивнями. Похоже, дядька мамонт по маминой линии! Откуда он взялся, Эле-Фантик не мог представить – у пробки вообще плохо с воображением – скорее всего, прямо из сна…

Так или иначе, а все вместе они пока держались в бутылочном горле. Казалось, битва эта длится уже вечность. Эле-Фантик смутно припоминал, какими пробками были его папа и мама. Вроде бы мама была затычкой в бочке… Мысли его путались, но непременно вокруг пробок, самых прочных в мире.

Он и не сразу заметил, как ураган Бык начал слабеть, разваливаться на слабенькие ветерочки, подобные комнатным сквознякам. Для самого урагана это было так неожиданно, что он вдруг замычал, как жалкий перепуганный телёнок. Но отступать-то поздно! Эле-Фантик втянул хоботом все эти ничтожные ветерки, и от ужасного Быка, от урагана-разбойника осталась лишь кучка серо-чёрного песка под ногами.

Да, напрасно ураган Бык наплевал на закон о тринадцатом прощёном, напрасно не подумал о судьбе, которая не такая уж простушка, чтобы всё оставлять без возмездия.

Мир затих на миг, как это случается в предрассветный час, когда самое время подумать о будущем. А какое может быть будущее после полной, невиданной победы?! Только праздничное – прыгать, скакать, веселиться!

Так и поступили кокпитан с кухарем. Слышно было, как они распевают поварённый гимн о великой гречневой каше.

А Эле-Фантик не мог пошевелиться – так его раздуло от бананов и воздушных ошмётков урагана. Мысль о самой надёжной пробке продолжала работать на славу! «Такую пробку, – понял слонёнок, – не вышибить и дюжине ураганов. Что же делать?! Неужели и вправду понадобится штопор?» – подумал он с ужасом. И сразу немножко похудел.

– Неужели штопор?! – прошептал Эле-Фантик. И похудел ещё больше.

– Штопор?! – воскликнул он в третий раз, представив всю операцию. И похудел настолько, что кокпитан с кухарем, поднатужившись, вытащили его из пещеры за ноги, как огромный корнеплод.

Они обнимали и целовали Эле-Фантика, называя самым умным и героическим слоном.

А к нему, что уж совсем замечательно, вернулась разом вся прежняя память. Голова потрескивала от старых воспоминаний, которые, как кусочки мозаики, складывались в цельную картину, и от новых знаний, надутых сгоряча ураганом, – даже среднее, но повышенное образование и несколько иностранных языков поместились в голове, отчего она заметно потяжелела и стала хуже слышать.

Признаться, Эле-Фантик немного подоглох после битвы. То ли уши забиты песком и галькой, то ли всякими полезно-драгоценными сведениями. Словом, обвисли, как стираное бельё на верёвке, и звуки слабо пробивались в голову.

– Пора домой! – протрубил он во всю мощь, как все тугослышащие. – Я очень соскучился по папе Ване, по маме Толстушке и по одной девочке, которую зовут Маруся!

– Как это трогательно, – уронил слезу кухарь Чумичка.

– Героика и лирика рядом – рука об руку, как в салате оливье, – согласился кокпитан Гусиные Лапки. – Но вот что меня ещё больше трогает – при осмотре пещеры был обнаружен в боковой нише сундук с драгоценностями, награбленными ураганом. Только что я снова заглянул в ту нишу. Увы, пустой, разбитый сундук! Необъяснимо и досадно!

Похоже, в каждой победе есть доля поражения.

– Никак нет! Думаю, ураган Бык всё проглотил, – вздохнул младший кухарь, умневший на глазах. – Для энергетической подпитки и от подлости характера!

Кокпитан задумчиво оглядел океан, небо и близлежащие скалы:

– Возможно, возможно. Всё возможно в этом мире. Однако я полагаю, что судьба даёт каждому столько, сколько считает нужным. Целый сундук – это, наверное, слишком для слона и двух кулинаров.

Он тяжело согнулся и вытащил из кармана на тапочке платок, увязанный узелком.

– Нам, видно, достаточно того немногого, – гоготнул Гусиные Лапки, – что я нашёл, просеяв остатки урагана через дуршлаг, – развернул платок, и под солнцем нежно затуманилось жемчужное ожерелье такого размера, будто на заказ для слонихи. – Мы поделим его справедливо. А теперь давайте думать, как покинуть этот вулкан, – того и гляди, взорвётся, что будет совсем не трогательно.

Трибуна

Они спустились в ущелье, заваленное хламом, среди которого возвышалась трибуна. Слонёнок тут же взобрался на неё, и кокпитан с младшим кухарем уже приготовились выслушать победную речь, но Эле-Фантик протрубил кратко:

– Вот наш корабль! На нём возвратимся в родную Панамку!

– Трибуна так трибуна, – согласился Гусиные Лапки. – Я бы уплыл отсюда в кастрюле, на блюде для салата или на сковороде!

– Никак да! – воскликнул кухарь. – Да хоть в половнике! Лишь бы мясорубку не бросать.

– Вряд ли поместится, – возразил кокпитан. – Сперва надо местных жителей погрузить.

И они отправились в деревушку – выводить бывших рабов урагана. Те уже повыбрались из щелей, но пребывали в смятении. Куда идти? Почему? Зачем покидать лачуги?

– С собой ничего лишнего! – строго гоготал кокпитан. – Только веера и опахала!

Неожиданно господин Белуга поднял маленькую смуту. Точнее, – короткий скандал с препирательством.

– Куда это?! Что за порядки?! – от него даже мелкие, величиной с горох, шаровые молнии посыпались. – Только начали осваивать новые земли и вот – крушение надежд!

Градоначальник чуял, что теряет всякую власть в кратере вулкана, и ещё неизвестно, как встретят в Панамке, если, конечно, удастся туда добраться.

Однако ни его речь, ни шариковые молнии никого не взволновали. Все покорно поплелись в ущелье – выволакивать трибуну на берег океана. Ну, и господин Белуга следом, горестно вздыхая. Он вообще быстро привыкал к любой обстановке, и сейчас сильно затосковал, оставляя посевы гороха, горячие источники, лачуги и сам вулкан, с которым, как ему казалось, нашёл общий язык. «Чего-то теперь не хватает в этом мире, – думал господин Белуга, присев на камушек и оглядывая сквозь слёзы покинутую деревеньку. – С ураганом Быком этот мир был полнее! Да и как вулкан без присмотра! Мало ли чего выкинет?!»

Трибуну тем временем кое-как поставили на исковерканные велосипедные колёса, но они так восьмерили и подпрыгивали, что получался какой-то танец вприсядку на одном месте, – и никакого движения к океану. Трибуна упиралась, как градоначальник, не желая покидать ущелье.

Тогда-то и отличился внезапной остротой мысли младший кухарь Чумичка. Он приволок канат со шхуны «Параундир», один конец прицепил к трибуне, а другой заправил в мясорубку, надёжно вкопанную у кромки прибоя. Навалился на ручку, и трибуна волей-неволей, вихляясь, хромая и строя рожи, повлеклась к берегу, а из мясорубки потянулись тоненькие, как макароны, верёвочки. Дело всё же шло туго, и Эле-Фантик стал помогать, крутя ручку хоботом.