Воин из параллельного мира

– Не спорю, но можно совмещать. Я вот, например, могу выполнять эту работу и сам. Так что извините за беспокойство, давайте бумажку я напишу отказ, печать у секретаря. Не смею больше задерживать, сами понимаете, с учетом вышесказанного, на меня обрушивается огромный фронт работы.

Я, еле сдерживая улыбку, вышел из кабинета, не до конца прикрыв дверь, и сделал вид, что у меня развязался шнурок. Голос директора не заставил себя долго ждать, он звонил в отдел кадров:

– Почему не смотрите, кого присылаете?

На том конце провода, как видно, кто-то оправдывался.

– Сами вы лохи, он разбирается в бухгалтерии, больше чем вы в кадрах! Ничего, без меня, никто сделать не может! Не найдешь, в ближайшее время, главбуха, сам им станешь! Ладно, не дрейфь, шучу.

Буквально через месяц, в новостях показали, почти идентичный сюжет, рассказанный выше. Директор, заместитель и еще кое-кто, из высшего начальства, с этого завода, бесследно пропали, а главного бухгалтера, мужчину средних лет, «повязали». Он утверждал, что устроился туда только месяц назад, но по бумагам выходило, что он проработал уже не менее двух лет, и в результате его финансовой деятельности, предприятие стало банкротом.

Больше, со стороны «Биржи», никаких примечательных предложений не поступало, и после трех моих отказов, я лишился пособия. А куда было деваться, как не отказываться? Один раз, предложили работу в парке карусельщиком, в другом конце города, при этом такую смешную зарплату, что с учетом проезда, обеда и водички, которую я буду покупать в жару, я еще должен буду доплатить. Второй раз, санитаром в морг. Здесь, без комментариев – Бр. Третий, был не лучше, забивать скот на мясокомбинате.

Впервые в жизни я пожалел, что окончил институт, а не ПТУ, потому как если рабочие руки, еще где-то и требовались, то инженеры были не нужны никому и даром. Единственный выход был податься разнорабочим на стройку, что я и сделал, хоть и знал заранее, что буду получать там сущие гроши. Но как оказалось, что и здесь, мои руки, ни к чему, потому как эти места были уже заняты либо «бомжами», либо приезжими молдаванами или узбеками, которые «вкалывали» за жилье в вагончике, за еду, сигареты и «паленную водяру».

Ситуация сложилась – хоть в петлю лезь. Уже даже не радовало отдельное жилье в центре, так как за это жилье, необходимо еще и оплачивать. А чем оплачивать, если есть нечего? Спасибо соседу, не дал помереть голодной смертью. В один из вечеров, когда я возвращался, не солоно хлебавши, с очередных поисков работы, он и предложил меня трудоустроить. Хоть, конечно, работенка предстояла не инженерная, но, по крайней мере, за нее оплачивали, причем, наличкой, что в наше время немало важно. И не важно, что маловато и не каждый день, но для меня это был выход. Сосед потащил меня на «черную биржу труда», где он сам уже перебивался месяца четыре. Вы, наверное, знаете, что это такое? Для тех, кто не знает: – в определенном месте собирается куча безработных мужиков, которые терпеливо ждут, когда подъедет солидная машина и ее хозяин предложит одноразовую работу, как-то, разгрузка, погрузка, чего-либо. Здоровьем меня бог не обидел, я никогда не был хлюпиком, так что поднятие тяжестей меня не напугало, тем более что на полученные деньги, можно было жить, хоть и подзатянув пояс, но все-таки. Плохо было другое, можно было простоять целый день и ничего не заработать, так как желающих подзаработать было много, а работодателей, иногда, очень даже мало.

Так, дни шли за днями, просвета, в сложившейся ситуации, не предвиделось. Страна летела в «Тартарары» и мне еще повезло, что я вовремя зацепился хоть за какую – то работу. Со временем мы организовали свой костяк и на нашу «биржу», перестали принимать пришлых, нас и так стало слишком много, иногда приходилось пускать в ход даже кулаки, чтобы отвадить, особо назойливых. А один раз, пришлось драться стенка на стенку. «Сильно сообразительные», набрали себе толпу и разместились невдалеке от нас, да еще начали «сбивать» цену, за наш и без того грошовый труд, мы начали терять наработанных клиентов. В результате этой драки, мы отвоевали, исконно, нашу территорию, но большой ценой, двое в больнице, трое в гипсе, у остальных не сильно привлекательные физиономии, из-за появившихся там, синяков и ссадин. Троих пришлось выгнать, за то, что они струсили и не приняли участия во всеобщем побоище. Зато этот инцидент, нас всех сплотил. На собрании мы выбрали, своего рода, начальника, который честно, по очереди, выдавал наряды на работу, то есть, все это происходило не как раньше – стихийно, кто первый подскочил тот и получил работу, кто зазевался – ходи голодный. Теперь, был введен строгий порядок, отработал, жди своей очереди, пока другие не отработают, и неважно какая работа досталась, хорошо оплачиваемая или плохо, здесь, как в лотерее, как повезет.

И все бы ничего, если бы еще один, неприятный инцидент. В один из дней, ближе к полудню, возле места нашего сосредоточения, остановилась неплохая иномарка. Все обрадовались новым клиентам. Из машины вышли два бритоголовых, «квадратных» парня.

– Кто, за главного?

От нас вышел мужик, которого мы выбрали. Они отозвали его в сторонку и начали что-то объяснять, на что он отрицательно мотал головой и пытался им, со своей стороны, что-то объяснить. Разговор затягивался, мы не понимали, что происходит, все подумали, что клиент сильно привередливый и пытается сбить цену. Встречались иногда такие «скупердяи», которые хотели получить рабочих чуть ли не задаром, поэтому поводу мы даже собрали собрание и утвердили определенную таксу, ну там плюс, минус немного, на сторговку. Решили, что вылазить за пределы данных цен не будем, исключений быть не должно, какой бы уважаемый клиент не подъехал, дашь слабину одному, тут же появится целая очередь из желающих, а у нас, итак, не такие большие «барыши», чтобы делать их еще меньше.

Наши размышления были прерваны тем, что один из качков схватил Семеныча за грудки и начал на него орать, до нас долетела нецензурная брань. Все, как один, бросились на помощь. Мы окружили парней.

– Паря, отпусти дяденьку, он тебе в отцы годится. – Выступил с нашей стороны, подполковник, попавший под сокращение и тоже, как и мы, вынужденный перебиваться такой работой. – Не можешь договориться с начальством о работе, поговори с народом, только знай, мы все здесь как один, если он сказал, что цена нас не устраивает, то так тому и быть. И ручки распускать, здесь не надо, иначе и отгрести по полной программе можно.

Парень отпустил Семеныча и двинул в сторону подполковника.

– Ты, мне, угрожать!

Все сделали шаг вперед, показывая тем самым, что мы одна команда. «Бритоголовый» остановился, посмотрел на нас недовольным взглядом.

– Ну, вот что мужики, до вашего главного, как видно не дошло, что мы ему говорили. Вы находитесь на нашей территории, зарабатываете деньги и все это без разрешения хозяина.

– Ты, что ли хозяин? – Выкрикнул кто-то из наших.

– Нет не я, я его посланец.

– И далеко посланец? – Выкрикнул тот же голос.

Парень, сжал свои огромные руки, в не менее, огромные кулачищи.

– Вот что, шутить я, не намерен. В общем, хозяин просил передать, что если вы и дальше намерены здесь работать, то должны платить сумму, которую я назвал вашему главному, десятого числа, каждого месяца.

– Мужики! – Подал голос Семеныч. – Если мы будем столько отдавать, то вам денег и останется, разве что на туалетную бумагу, да и та не понадобится потому, как есть, будет не на что.

– Слушай, паря! – Продолжил диалог подполковник. – У нас главный здесь один, это Семеныч. Ваш хозяин, это ваш. У нас хозяев нет, мы свободные люди, документов на землю, на которой мы стоим, у вас, как я понимаю, тоже нет. Так вот передай своему начальству, что платить мы ничего и никому не собираемся. Если ваш шеф хочет найти дойных коров, то пускай ищет их в другом месте. И еще, если мы заметим вас, на нашей территории, подчеркиваю – на нашей, то уйдете отсюда пешочком, причем, изрядно прихрамывая.

Все, одобрительно, загудели. Парни же, недовольные, двинули в сторону, к своей машине, расталкивая, своими плечами народ, как ледокол, рубит ледяное царство.

– Ну, ну – Крикнул напоследок, тот, что говорил, садясь на пассажирское сидение, как видно он был главней. – Мы вас предупредили.

На что из толпы раздался свист, улюлюканье:

– Вали, вали, подобру, по здорову!

В этот день, у всех было приподнятое настроение, даже работа не доставляла усталости, а наоборот, была в радость. Но мы рано радовались. Наутро следующего дня, как только все собрались, невдалеке остановилось несколько машин. Из них повылазили, как близнецы, одинаковые парни. Все как один бритоголовые, в одинаковых, спортивных костюмах и все как один здоровяки, казалось, что голова у них лежит прямо на плечах. В руках они держали, кто бейсбольную биту, кто милицейскую дубину, а кто и просто цепь или трубу. Вперед их вышел с иголочки одетый мужчина.

– Ну, что мужики? Вчера вы, позорно, прогнали моих мальчиков, право дело, не хорошо. Ну, да, ладно. Вы же не знали, что я хозяин этой территории. Но я человек деловой и не могу вас просто так простить, тем более вы отняли у меня слишком, драгоценное время, вынудив приехать сюда, лично. Посему, ко вчера оговоренной сумме, я прибавляю пять процентов, в целях компенсации морального ущерба, за деньгами будут приезжать, уже известные вам парни.

Возражений нет?

На секунду, повисла тишина. Франт собрался уходить.

– Вот и хорошо, я же говорил, что все будет просто замечательно, вы же разумные люди!

– Для тебя, фраерок, замечательно не будет – подал голос отставной подполковник, все его поддержали одобрительным гулом, руки сами потянулись к тому, что было поблизости. Кто схватил палку, кто обломок трубы, а кто и просто булыжник.

– Ну что же, вы сами напросились. Ребята, покажите этому «Быдлу», кто хозяин в районе.

«Бритоголовые», двинулись в сторону мужиков, угрожающе размахивая цепями и бейсбольными битами. Расстояние между противоборствующими сторонами неумолимо сокращается и вот, когда до столкновения остаются считанные метры, происходит что-то непонятное. Всех озаряет, неизвестно откуда взявшаяся вспышка, очень яркого света и все, как один, замирают в тех позах, в которых она их застала. Цепи зависли в воздухе, так как будто на земле отменили притяжение, у кого-то нога не коснулась земли и замерла в процессе движения, многие стоят с открытыми ртами, так и не договорив очередной мат, в адрес противника. Не шевелится абсолютно никто, затихли даже звуки, и перестал дуть ветер. Только один Сигизмунд, ничего не понимая, вертит из стороны в сторону своей головой, он единственный кто сохранил возможность двигаться, в этом окаменевшем представлении. Но и его подвижность, длится недолго. На все тело наваливается, неизвестно откуда, взявшаяся сила. Она сковывает по рукам и ногам, не давая возможности пошевелиться. Эта сила поднимает его тело, словно пушинку над землей и начинает стремительный полет, все выше и выше, в неизведанные просторы космоса. Сигизмунду, хочется кричать, от ужаса, во всю глотку, но эта же сила, не дает открыть рта. Перед глазами проносятся, словно снежинки в сильный буран, тысячи звезд, а скорость при этом, все возрастает и возрастает. И вот уже свет от этих звезд, превращается в сплошной поток. Сигизмунду становится плохо, от навалившихся на него перегрузок и последнее, что он успевает подумать, прежде чем потерять сознание.

«Меня, наверное, убили в этой потасовке, и душа моя летит на небо, а значит в рай. Иначе бы эта же сила тянула меня вниз, а не вверх. А я – „Дурак“, не верил в загробную жизнь».

Глава 2

Воин из параллельного мира

Любят родину не за то, что велика, а за то, что своя.

    Сенека

Назойливый солнечный лучик скользнул по глазам, я проснулся. Не разлепляя век, потянулся, подумал, как хорошо выспался. Пора вставать и идти на работу. «Интересно, а в холодильнике есть что пожевать? Что-то я не припоминаю, покупал я вчера что-нибудь или нет? Ладно, как бы то ни было, надо вставать, попить хотя бы сладкого чайку, уж что-что, а сахар и заварка, последнее время, для меня не роскошь». Я, еще раз, с наслаждением, потянулся, открыл глаза и одновременно сел.

«Где я?»

Глаза мои выдали очень интересную картину. Вокруг не было ни одного знакомого предмета. Стало очевидно, что я не дома. «Что же было вчера такого, чего я не помню? Может, быть у кого-то, был «День рождение» и я, хватанул лишнего? Скорее всего, так. Интересно, кто меня притащил к себе домой? Надо же было так напиться, чтобы «башню» снесло начисто, давненько я себе не позволял такого, еще со студенческих времен. Хотя навряд ли, если бы так сильно набрался, то чувствовал бы себя при омерзительно. Я же, чувствую себя, просто прекрасно. Подожди, подожди, припоминаю, вчера же была грандиозная разборка. Может меня «саданули», чем-то, по «кочерыжке», вот память и отшибло, а меня доставили в больницу?» Я потрогал голову на предмет гематомы, но она была вполне даже здорова, да и на больницу, это помещение, смахивало так же, как квартира на завод, то есть, никак. Стены были обыкновенные, каменные. «Такие я видел всего однажды, когда был по турпутевке в Прибалтике, мы с группой ходили на экскурсию в старинную крепость». На стенах висят, то ли картины, то ли репродукции неизвестных людей. Между ними развешано, скорее всего, старинное, оружие, правда, непонятной формы. Сразу и не разберешь, что это такое, то ли боевой топор, толи булава, а может и меч, выглядит как-то, сразу три в одном, да еще с рукоятки, свисают разной длины цепи, на которых болтаются какие-то железки. Вдоль стен стоит мебель, какой-то извращенной формы, одновременно и старина, и современность, и модерн. На каменном полу лежит огромный, скорее всего, натуральный, шерстяной ковер, с вышитым непонятным мне орнаментом. «Это что же получается, я в музее? Очень интересно, как я сюда попал? И чем закончилась драка? Постой-ка, я же умер и улетел на небо! Это что, Рай? Честно говоря, я представлял его немного иначе: – ненавязчивый свет, идущий неизвестно откуда, все белое и идеальная стерильность, лучше, чем в операционной. Здесь же пыли, больше чем у меня в квартире, в которой я прибирался последний раз, дай бог памяти, перед новым годом. Смешно в раю просить у бога памяти. Да и воняет здесь, чем-то мирским. Чем же пахнет? Чем-то до боли знакомым. Елы-палы, так ведь это запах жареного мяса»! Рот сам, невольно, наполнился слюной, молодой организм требовал возмещения калорий. «Неужели на том свете тоже надо питаться? Я почему-то думал, что пища нужна только бренному телу, а раз оно осталось там, то душа не должна просить жареного мяса, какая-то извращенная у меня душа. И за что только пустили ее в рай, раз и после смерти, она только и думает о еде? Надо встать и пойти на запах, может, перепадет кусочек, другой, от радушных хозяев. Тьфу ты! Каких хозяев? Здесь один хозяин – бог. Может лучше не заикаться про еду, еще разозлится и выкинет в ад? А что же тогда делать с желудком, ему, предурошному, не объяснишь, что пища, теперь ему, ни к чему? Какому желудку, у меня теперь его быть не должно, я ведь умер, а на небеса, перемещается только душа? Лучше буду сидеть и не рыпаться, чтобы не нажить неприятностей, на мою грешную душу, пусть, даже если мне, придется подавиться, собственной слюной. Может быть, это испытание и хозяин хочет проверить меня на чревоугодие? А вот фиг ему, не дождется! И я начал думать, о чем ни будь отвлеченном. Например, о том, как приятно в летний, выходной день, позагорать на берегу реки, а если еще с хорошей компанией, да пивком и шашлычком. Рот сам, снова, невольно наполнился слюной. Нет, надо думать, о чем ни будь другом. Я вспомнил завод, где работал, свой коллектив, как отстаивал права рабочих, в кабинете главного инженера, на планерке, пока начальник цеха был в отпуске.

– Что же это твориться, молодой человек? Пока начальник в отпуске, ваши рабочие совсем обнаглели: – на работу опаздывают, уходят, порой, на полчаса раньше. Или может, вы не справляетесь и мне временно, в ваш цех, прислать, кого ни будь другого? Что же вы молчите? Я слушаю, что вы можете сказать в свое оправдание?

– А я не хочу даже оправдываться, у меня все нормально и полное взаимопонимание с коллективом и в нем меня ценят и уважают!

– Оно и видно, полный развал дисциплины, а как говорят: «Рыба гниет с головы». В данном случае, голова это – Вы!

– Ну, это вы перегнули, голова находится намного выше меня, я же нахожусь где-то в районе колена. Надо мной начальства гораздо больше, чем тех, кто находится в моем подчинении. И вина, за несвоевременную явку на работу, ложится на их плечи, а не на мои. Вот, например, и на ваши, в том числе.