Могикане Парижа

– Вот, – сказал он, – возьмите это, чтобы возбудить свою память.

И он подал ей еще один луидор…

– Послушай, мать, – вмешался Баболен – сделай одолжение господину Жюстену. Он не то что другие, и его достаточно уважают в квартале Святого Якова…

– Что ты мешаешься, мальчишка? – перебила его старуха. – Пойди-ка лучше вон!

– Броканта, – произнесла Роза своим кротким, певучим голосом, – вы видите, что этот молодой человек очень беспокоится; скажите ему все, я очень вас прошу.

– О! Заклинаю вас, прелестное дитя, – начал школьный учитель, складывая свои руки, – просите за меня!

– Она вам скажет, – ответила девочка.

– Она скажет! Она скажет!.. Конечно, я скажу, – ворчала старуха. – Ты хорошо знаешь, что я ни в чем не могу отказать тебе.

– Ну, что же, мадам? – спросил Жюстен, едва сдерживая свое нетерпение. – Одно только усилие памяти! Вспомните… Вспомните, ради бога!

– Я полагаю, что это было… Да, это именно там и было, теперь я уверена в этом… Можно и погадать… Карты скажут.

– В таком случае, – произнес Жюстен, говоря сам с собою и не обращая внимания на последующие слова Броканты, – они должны были переправиться через Сену у Нового моста, по направлению к заставе Фонтенбло или к заставе Св. Якова.

– Именно, – прибавила Броканта.

– Откуда вы знаете? – спросил молодой человек.

– Я ничего не знаю, – возразила Броканта, – кроме только того, что я нашла на площади Мобер письмо на ваше имя, которое я вам и послала.

– Броканта, – вмешалась Роза, – вы злая! Вы знаете еще кое-что и не хотите сказать…

– Нет, – отрезала грубо Броканта, – я ничего больше не знаю.

– Ты, мать, худо делаешь, поступая так с этим господином: он друг г-на Сальватора.

– Я не гоню господина; я говорю ему только, что не знаю того, о чем он меня спрашивает. Когда чего не знают, то спрашивают у того, кто знает.

– У кого же следует спросить? Говорите же!

– У того, кто знает все: у карт.

– Хорошо, – сказал школьный учитель. – Спасибо вам и за то, что вы мне сообщили. Теперь я пойду в полицию, – там и г-н Сальватор.

С этими словами молодой человек сделал несколько шагов по направлению к двери. Однако Броканта, веро ятно одумавшись, снова заговорила:

– Господин Жюстен!

Молодой человек обернулся. Старуха указала ему пальцем на ворону, которая хлопала крыльями над его головой.

– Взгляните на птицу, – продолжала она, – взгляните на птицу!

– Я ее вижу, – ответил Жюстен.

– Вы видите, она бьет крыльями. А это доказывает, что для вас нет большой надежды.

– Но разве это имеет какое-либо значение?

– Господи Иисусе! И вы это спрашиваете? Неужели человек, столько учившийся, как вы, школьный учитель, не знает, что ворона – вещая птица! И это хлопанье крыльями означает, что не так-то скоро найдете вы особу, которую ищете… Я бы вам посоветовала, прежде чем приняться за розыск, послушать, что скажут карты. Может, это и пригодилось бы вам…

Как утопающий хватается за соломинку, Жюстен ухватился за предложение Броканты, если и не расположенный верить картам, то понимавший, что старая колдунья хочет что-то высказать ему.

– Как вам гадать – в малую или большую игру? – спросила Броканта.

– Делайте, как знаете… Вот вам луидор.

– О! Я вам разложу большую игру… Подай мне карты, Роза.

Девочка поднялась, и при этом выказалась вся ее стройность и гибкость. Она подошла к большому сундуку, скрытому в одном из углов, вынула и передала старухе карты своими тонкими и бледными ручками.

Несмотря на привычку, которую он имел, без сомнения, к этим каббалистическим опытам, Баболен приблизился к старухе, присел на пол, скрестив под собой ноги и приготовился смотреть на сцену матери.

Броканта вытащила из-за своей спины большую сосновую доску в форме подковы, которую положила себе на колени.

– Кликни Фареса, – сказала она девочке, кивнув головой в сторону висевшей на бревне птицы.

– Фарес! – произнесла своим певучим голосом девочка.

Ворона скакнула с бревна на правое плечо девочки, которая присела возле старухи, наклонив немного в ее сторону плечо, на котором поместилась птица.

Броканта произнесла какой-то странный, гортанный звук, одновременно походивший и на свист, и на крик.

По этому пронзительному звуку вся свора собак, как видно, вышколенных, в один прыжок, сталкиваясь друг с другом, выскочила из своей клетки и разместилась по правую сторону от чародейки, образовав при этом правильный круг, в центре которого находилась Броканта.

Броканта попеременно поглядела на птицу и собак, и когда этот осмотр кончился, торжественным голосом произнесла какие-то слова на совершенно неизвестном языке, возможно, арабском.

Мы не знаем, поняли ли Баболен, Роза и Жюстен смысл этих слов, но можем сказать утвердительно, что его очень хорошо поняли собаки и ворона, о чем можно было судить по ровному, согласованному лаю собак и пронзительному крику птицы.

Вся эта группа была освещена красноватым светом низкой лампы.

Наконец колдунья протянула свою руку в пространство и начала ею описывать гигантские круги в воздухе.

– Тихо! – произнесла она. – Карты станут говорить.

Собаки и ворона притихли.

Старая сивилла стасовала карты и дала их снять левой рукой Жюстену. Карты начали свое откровение.

– Вот, – сказала она, – вы пришли сюда спросить об одной личности, которую вы очень любите?

– О! Которую я обожаю! – перебил Жюстен.