Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 1
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Мазарини испустил жалобный вздох:
– Возвратить! Но кому?
– Хозяину этих денег, королю.
Вздохи Мазарини перешли в стоны.
– Дайте отпущение! – сказал он.
– Невозможно, монсеньор. Возвратите деньги!
– Но раз вы отпускаете мне все грехи, почему вы не хотите отпустить этого?
– Потому что, отпуская его, я сам совершу грех, которого король никогда мне не простит.
Монах встал с сокрушенным видом и вышел так же торжественно, как вошел.
– Боже мой! – простонал Мазарини. – Кольбер, подите сюда! Я очень болен, друг мой.
XLVI. Дарственная
Кольбер появился из-за занавесок.
– Вы слышали? – спросил Мазарини.
– Увы!
– Прав ли он? Разве все мои деньги – дурно приобретенная собственность?
– Монах – плохой судья в финансовых делах, монсеньор, – отвечал холодно Кольбер. – Однако невозможно, чтобы за вами, ваше преосвященство, с вашими идеями в области теологии, была какая-либо вина. Она всегда находится, когда умирают.
– Умереть – это и есть главная вина, Кольбер.
– Это верно, монсеньор. Так перед кем же вы все-таки виноваты, по мнению этого театинца?
– Перед королем.
Мазарини пожал плечами.
– Словно я не спас его государство и его финансы!
– Здесь нечего возразить, монсеньор.
– Не правда ли? Значит, я законно заработал награду, вопреки моему исповеднику?
– Вне всякого сомнения.
– И я могу сберечь для моей семьи, столь нуждающейся, немалую часть из всего, что я заработал?
– Я не вижу к этому никаких препятствий, монсеньор.
– Я был совершенно уверен, советуясь с вами, Кольбер, что услышу мудрое мнение, – радостно заметил Мазарини.
Кольбер с обычной строгостью поджал губы.
– Господин кардинал, – прервал Кольбер Мазарини, – надо хорошенько посмотреть, нет ли в словах монаха ловушки.
– Ловушки?.. Почему? Он честный человек.
– Он думал, ваше преосвященство, что вы умираете, раз послали за ним… Мне показалось, он говорил вам. «Отделите данное вам королем от того, что вы сами взяли…» Припомните хорошенько, не сказал ли он чего-нибудь подобного. Это похоже на монаха.
– Возможно.
– Если это так, то я думаю, монсеньор, что монах вынуждает вас…
– Возвратить все?.. Это невозможно!.. Вы говорите то же самое, что и мой духовник!
– Но если возвратить не все, а только долю его величества, это сопряжено с большой опасностью. Вы искусный политик и, верно, знаете, что теперь у короля в казне нет и полутораста тысяч ливров наличных денег.
– Я не суперинтендант королевских финансов: у меня своя казна… Разумеется, я готов для блага короля… оставить ему сколько-нибудь… Но я не хочу обездолить мое семейство. Это не мое дело, – сказал Мазарини с торжеством, – это дело суперинтенданта Фуке, все счета которого я дал вам проверить в течение последних месяцев.
Кольбер поджал губы при одном лишь упоминании имени Фуке.
– У его величества, – пробормотал он сквозь зубы, – есть лишь те деньги, которые копит Фуке; а ваши деньги, монсеньор, будут для него лекарством. Оставить часть – значит опозорить себя и оскорбить короля; это значит признать, что эта часть была приобретена незаконным путем.
– Господин Кольбер!..
– Я думал, что монсеньору угодно выслушать мое мнение.
– Да, но вы не знаете всех подробностей.
– Я все знаю, господин кардинал. Вот уже десять лет, как я просматриваю все столбцы цифр, какие только пишутся во Франции; и если мне стоило большого труда вбить их себе в голову, зато они сидят там крепко, и я могу рассказать, сколько тратится денег от Шербура до Марселя, начиная с ведомства умеренного Летелье и кончая тайными расходами расточительного Фуке.
– Так вы хотите, чтобы я пересыпал все мои деньги в королевские сундуки! – насмешливо вскричал Мазарини, у которого подагра вырвала несколько тяжелых вздохов. – Король, конечно, не упрекнет меня, но он будет смеяться надо мною, растрачивая мои миллионы, и будет прав!
– Вы не поняли меня, монсеньор! У меня и в мыслях не было, чтобы король тратил ваши деньги.
– Но вы ясно дали это понять, советуя отдать ему все мое имущество.
– Ах, монсеньор, – сказал Кольбер, – ваша болезнь так поглощает все ваши мысли, что вы совершенно забыли о характере его величества Людовика Четырнадцатого.
– Как так?
– Характером, если осмелюсь сказать правду, он очень похож на вас; основа его – гордость. Простите, монсеньор, высокомерие, хотел я сказать. У королей нет гордости – эта черта слишком свойственна роду человеческому.
– Вы правы.
– А если я прав, так вам, монсеньор, остается только отдать все деньги королю, притом сейчас же.
– Возвратить! Но кому?
– Хозяину этих денег, королю.
Вздохи Мазарини перешли в стоны.
– Дайте отпущение! – сказал он.
– Невозможно, монсеньор. Возвратите деньги!
– Но раз вы отпускаете мне все грехи, почему вы не хотите отпустить этого?
– Потому что, отпуская его, я сам совершу грех, которого король никогда мне не простит.
Монах встал с сокрушенным видом и вышел так же торжественно, как вошел.
– Боже мой! – простонал Мазарини. – Кольбер, подите сюда! Я очень болен, друг мой.
XLVI. Дарственная
Кольбер появился из-за занавесок.
– Вы слышали? – спросил Мазарини.
– Увы!
– Прав ли он? Разве все мои деньги – дурно приобретенная собственность?
– Монах – плохой судья в финансовых делах, монсеньор, – отвечал холодно Кольбер. – Однако невозможно, чтобы за вами, ваше преосвященство, с вашими идеями в области теологии, была какая-либо вина. Она всегда находится, когда умирают.
– Умереть – это и есть главная вина, Кольбер.
– Это верно, монсеньор. Так перед кем же вы все-таки виноваты, по мнению этого театинца?
– Перед королем.
Мазарини пожал плечами.
– Словно я не спас его государство и его финансы!
– Здесь нечего возразить, монсеньор.
– Не правда ли? Значит, я законно заработал награду, вопреки моему исповеднику?
– Вне всякого сомнения.
– И я могу сберечь для моей семьи, столь нуждающейся, немалую часть из всего, что я заработал?
– Я не вижу к этому никаких препятствий, монсеньор.
– Я был совершенно уверен, советуясь с вами, Кольбер, что услышу мудрое мнение, – радостно заметил Мазарини.
Кольбер с обычной строгостью поджал губы.
– Господин кардинал, – прервал Кольбер Мазарини, – надо хорошенько посмотреть, нет ли в словах монаха ловушки.
– Ловушки?.. Почему? Он честный человек.
– Он думал, ваше преосвященство, что вы умираете, раз послали за ним… Мне показалось, он говорил вам. «Отделите данное вам королем от того, что вы сами взяли…» Припомните хорошенько, не сказал ли он чего-нибудь подобного. Это похоже на монаха.
– Возможно.
– Если это так, то я думаю, монсеньор, что монах вынуждает вас…
– Возвратить все?.. Это невозможно!.. Вы говорите то же самое, что и мой духовник!
– Но если возвратить не все, а только долю его величества, это сопряжено с большой опасностью. Вы искусный политик и, верно, знаете, что теперь у короля в казне нет и полутораста тысяч ливров наличных денег.
– Я не суперинтендант королевских финансов: у меня своя казна… Разумеется, я готов для блага короля… оставить ему сколько-нибудь… Но я не хочу обездолить мое семейство. Это не мое дело, – сказал Мазарини с торжеством, – это дело суперинтенданта Фуке, все счета которого я дал вам проверить в течение последних месяцев.
Кольбер поджал губы при одном лишь упоминании имени Фуке.
– У его величества, – пробормотал он сквозь зубы, – есть лишь те деньги, которые копит Фуке; а ваши деньги, монсеньор, будут для него лекарством. Оставить часть – значит опозорить себя и оскорбить короля; это значит признать, что эта часть была приобретена незаконным путем.
– Господин Кольбер!..
– Я думал, что монсеньору угодно выслушать мое мнение.
– Да, но вы не знаете всех подробностей.
– Я все знаю, господин кардинал. Вот уже десять лет, как я просматриваю все столбцы цифр, какие только пишутся во Франции; и если мне стоило большого труда вбить их себе в голову, зато они сидят там крепко, и я могу рассказать, сколько тратится денег от Шербура до Марселя, начиная с ведомства умеренного Летелье и кончая тайными расходами расточительного Фуке.
– Так вы хотите, чтобы я пересыпал все мои деньги в королевские сундуки! – насмешливо вскричал Мазарини, у которого подагра вырвала несколько тяжелых вздохов. – Король, конечно, не упрекнет меня, но он будет смеяться надо мною, растрачивая мои миллионы, и будет прав!
– Вы не поняли меня, монсеньор! У меня и в мыслях не было, чтобы король тратил ваши деньги.
– Но вы ясно дали это понять, советуя отдать ему все мое имущество.
– Ах, монсеньор, – сказал Кольбер, – ваша болезнь так поглощает все ваши мысли, что вы совершенно забыли о характере его величества Людовика Четырнадцатого.
– Как так?
– Характером, если осмелюсь сказать правду, он очень похож на вас; основа его – гордость. Простите, монсеньор, высокомерие, хотел я сказать. У королей нет гордости – эта черта слишком свойственна роду человеческому.
– Вы правы.
– А если я прав, так вам, монсеньор, остается только отдать все деньги королю, притом сейчас же.
Другие электронные книги автора Александр Дюма
Другие аудиокниги автора Александр Дюма
Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее