Мечтатели

Отец поднял на меня глаза. Молча указал на кресло рядом.

Он знает, что иногда он мне нужен, хотя обед я могу приготовить и сам.

– Что-то грустно, – сказал я.

Отец прищурился.

– Грусть – нормальное состояние человека, – ответил он. – Для всего остального нужны стимуляторы.

Банка пива в его руке как бы подтверждала это.

– Утром было весело без всяких стимуляторов, – сказал я.

– Что ты опять натворил?

– Да ничего особенного. Помог красивой девушке. Ввернул лампочку. Изображал электрика.

– Да-а, – сказал отец. – Если бы у тебя были ключи от моего старого кадиллака, я бы их у тебя отобрал. Боюсь даже думать, что ты там ввернул бедной девице… электрик…

– Кажется, ее мама меня разоблачила.

– Тебя разоблачил бы даже слепой прадедушка.

– Кстати… – еще минуту назад мне не хотелось ему рассказывать о том, о чем хотелось рассказать больше всего. – Кстати, о слепоте… ты когда-нибудь дружил с кем-нибудь… ну, кто плохо видит?

Отец посмотрел на меня внимательно.

– Я не дружил, – сказал он. – Но у меня были такие знакомые. Я делал про них несколько репортажей. Ну, когда еще работал на ТВ. С ними трудно дружить, Дэн. Ты их не понимаешь и никогда не поймешь.

– Как же ты делал репортаж, если ты их не понимал?

– Это как раз нормально, – сказал отец и покосился на экран телевизора. – Чтобы врать, понимание не требуется. Но вот если кто-то тебе действительно небезразличен… Тогда все становится тяжелее. И в первую очередь не для тебя. А для нее.

– Почему?

– Ты станешь для нее самым важным в жизни. А она для тебя нет. И это никак не изменить, разве что ослепнуть самому. Но на это мало кто готов пойти.

– Ты эгоист, папа.

– Это да. Прививку в детстве забыли сделать.

– Ну а если мне она очень нравится? Эта девушка?

Отец потянулся ко мне. Потрепал по затылку.

– Пора стричься, – сказал он. – Конечно, не как твоему другу Станиславу, но все же. Интересно, он тоже придумывает себе проблемы? У вас это возрастное?

– Я серьезно.

– Ладно. Ты сам напросился. Когда тебя через год заберут туда же, куда и Стаса, с кем останется твоя подруга?

– Она будет ждать, – сказал я.

– Ждать и надеяться? Ну и кто после этого эгоист?

Я задумался. Что-то во всем этом было неприятное. Но он опять был прав.

– Значит, все бесполезно? – спросил я.

– В сущности, да. Но это мое мнение. У тебя может быть другое.

Он поднялся с дивана. Откинул занавески. Распахнул балконную дверь. Прошел на застекленную лоджию и уселся на табуретку. Предложил мне банку пива, я отказался.

Просто встал рядом.

На улице стемнело. По небу бродили тучи. Длинные грузовые причалы на той стороне канала осветились множеством фонарей. Со стороны залива прошел знакомый кургузый буксир. Мы проводили взглядами его ходовые огни – сперва белые, потом красные.

– Когда мы сюда въехали, этот дом был совсем новым, – сказал вдруг отец. – Представь: огромная пустая квартира. Ни из одной щели не дует. Даже лифт без надписей. Я был совсем мелким. Первую надпись, кажется, я и написал…

Он хмыкнул и глотнул из своей банки.

– И что это была за надпись? – спросил я.

– Да какая-то херня из области поп-музыки. То ли Metallica, то ли Accept. В общем, пометил территорию.

В полутьме мне показалось, что он краснеет.

– По-моему, все так начинали, – сказал я, чтобы сделать ему приятное.

– Начинали-то все одинаково. Закончили по-разному.

Он потянул воздух носом и умолк. Это была сложная тема, и, если ее продолжать, мы могли договориться до многих неожиданных вещей. Можно подумать, я не помню их разговоров с мамой на кухне, когда все думали, что я сплю. Я много чего помню.

Разговоры кончились тем, что мама уехала в солнечную Калифорнию – сперва на три месяца, потом еще на три, а потом навсегда.

– Ты просто не понимаешь, Дэн, – говорит отец. – Шанс сбежать с этого острова дается один раз. Я буду рад, если ты перестанешь тупить и его используешь.

Это он про Калифорнию. Уехать туда для меня – пара пустяков. По крайней мере, пока мне не исполнится двадцать один. У матери есть вид на жительство. Достаточно просто подать прошение на воссоединение семьи. Проблема в том, что мама и ее новый Джейк – не моя семья.

– Ты не будешь рад, – говорю я. – Все кончится плохо. Ты без меня сопьешься и когда-нибудь свалишься с этого балкона.

Он сидит на своей табуретке сгорбившись.

– Может, и так, – говорит он, не оборачиваясь. – Это к делу не относится. Подумай о собственной судьбе. Не трать время на всякую ерунду. Я имею в виду и твою бедную девчонку.

– Но она мне верит.

– Ты не ангел, чтобы в тебя верить. Ты небезгрешен. Ты слишком долго сидишь в ванной – и я знаю зачем. Ты даже как минимум один раз курил какую-то дрянь. Я заметил.