Темнейджеры – 2. Питер, прощай!

На лестничных площадках этой чертовой заброшки не осталось ни одной целой двери, и укрыться было негде. Мы торопливо спустились на пару пролётов и оказались в громадном пустом зале на седьмом этаже. Здесь гулял ветер и было почти светло. Мы спрятались за обшарпанной колонной и прислушались.

– Подождем, – сказал я Лизе. – Вряд ли собаки любят бегать по битым стеклам.

Я опять ошибся. Кто-то рычал, кто-то лаял, кто-то стучал когтями по ступенькам, и все они приближались. И их было много.

Я огляделся: в дальнем углу у стены, за грудой поломанной мебели, лежал опрокинутый железный шкафчик. Наверно, здешние работники когда-то хранили в нём пальто и шубы. Обе дверцы были целы, кто-то даже догадался прикрепить изнутри небольшое зеркало. Но места в шкафу хватало только на одного.

– Полезай внутрь, – скомандовал я Лизе. – Быстро.

Ей пришлось забраться в этот шкаф, как в гроб. Для полного сходства она еще и побледнела, как смерть. Но смотреть на это было некогда, и я захлопнул дверцы.

– Никому не открывай, – сказал я.

Первый пёс выскочил на площадку, повертелся на месте и метнулся по следу – в нашу сторону. Кажется, за ним последовал второй, а может, сразу несколько. Их когти отвратительно скрипели на бетонном полу. Они громко фыркали и сопели, они переговаривались, как свора охотничьих псов во время облавы.

Они и были охотниками. Они охотились на нас.

Я вытащил из кучи хлама деревянную ножку от стула и зажал в руке наподобие бейсбольной биты. Глупость, но всё же лучше, чем ничего.

Вооруженный вот так, я вышел из тени навстречу врагу. «Дохрена бесстрашный поступок, – подумал кто-то другой в моей голове. – Ну, теперь смотри в оба».

Пришельцы лязгнули зубами и от неожиданности попятились. Их было трое: громадная чёрная псина – бывшая овчарка с колтунами на шкуре и еще два мерзких пестрых метиса, больше похожие на шакалов. Еще двое или трое грызлись на площадке, но я не смотрел в ту сторону.

– Сто-ять смирно, – произнес я.

От вожака воняло псиной. Этот запах не был мне чужим. Так уж получилось.

– Стоять, – повторил я.

Я был уверен: они поняли.

Мне показалось, что и я…

Да. Мне показалось, что я понимаю их собачий язык.

– Брось палку сейчас же, – оскалил зубы вожак.

– А ты ее обратно принесешь? – спросил я насмешливо. – Поиграть захотел?

Чёрный сердито засопел. Но сдержался.

– Мы не играем, – сказал он беззвучно. – Мы сейчас тебя сожрём. И твою подружку. Думаешь, мы не чуем ее след?

Его подручные-шакалы опустили носы к бетонному полу и даже повиляли хвостами, как бы в подтверждение.

– Лапы коротки, – ответил я так же беззвучно.

– Молчи, щенок, – прорычал вожак. – Нас тут много. А ты один. Сейчас ты сдохнешь.

– Ты ошибся, пёс. Я не щенок. Я…

Откуда-то сзади потянуло сквозняком. По моей спине пробежал холодок. Я понял, что меня тянуло в эти гиблые места. Тёмная энергия, как в шахтах Чернолесья. Здесь ощущались ее следы. Это был запах смерти. Кого-то убивали тут, давно, давно. Убивали без счёта. Трупы свалили в яму и забросали едкой известью. А потом сверху выстроили фабрику и согнали туда каких-то бедных работяг, которые трудились тут в две смены, болели непонятно чем и сходили с ума. Я не смог бы ответить, откуда я это знаю, но я знал.

И я знал, что с этим делать.

Я снова мог превращаться.

– Я – сверхволк, – закончил я. – Сверхволк-оборотень на максималках.

Я обернулся волком даже быстрее, чем это случалось раньше – как будто вся моя природа давным-давно была к этому готова и только ждала подходящего момента. Я чувствовал силу в каждом мускуле. Мои глаза светились в темноте. Я стал настоящим зверем, суровым и безжалостным.

Только ножка от стула почему-то оказалась у меня в зубах. Я мотнул головой и отшвырнул ее прочь. Чёрный пес не удержался и проводил палку глазами.

И тогда я прыгнул. Кинулся на него, повалил на пол и вцепился клыками в горло. Тот попытался вырваться, но мгновенно понял, что с настоящим волком шутки плохи. На остальных псов я даже не смотрел: я знал, что они отпрянули прочь и сбились в кучу в дальнем углу.

– Теперь ты понял, кто здесь главный? – спросил я беззвучно, понемногу сжимая челюсти. – Будешь извиняться за щенка?

– Прости, босс, – прохрипел чёрный пёс. – Я не знал, кто ты. Думал, ты обычный лошарик из городских.

Я слегка ослабил хватку:

– Ты думал, обычных людей можно жрать безнаказанно?

– Ну а чего такого, – не понял вожак. – Я бы так-то их не трогал. Мясо невкусное, солёное. Но всё лучше, чем тухлятина с помойки. Может, хотя бы девчонку отдашь нам?

Я едва не прокусил ему горло. Еле сдержался.

– Ты, блохастый, совсем берега попутал, – проговорил я. – Может, с тебя шкуру снять и наизнанку вывернуть?

Поганый пёс прижал уши – но не от страха. От ненависти.

– Ты можешь. Ты это сделаешь. Только знай: местным людишкам недолго рулить осталось. Видел чёрный туман?

– Я и не такое видел.

– Тогда чего за людей топишь? Ты же не человек?

Я вздрогнул. А он рванулся изо всех сил, надеясь вырваться. Я сомкнул челюсти. Клянусь, это был просто рефлекс. Пёс хрипло взвыл, дёрнулся еще раз, и кровь брызнула фонтаном из разодранной шеи.

Он упал и забился в агонии, но скоро перестал. Его лапы еще дрожали. Потом вытянулись. Лужа крови на бетонном полу была похожа на пролитую краску.

Я поднял голову. Три или четыре перепуганные собаки смотрели на меня и жалобно скулили, поджав хвосты. Нет, собаки – не волки. Я презирал их.

– Брысь отсюда, – сказал я им.

Они понеслись вниз по загаженным ступеням, отталкивая друг друга. Кто-то, кажется, свалился в лестничный пролёт и коротко взвизгнул откуда-то снизу.

Что за дрянь, подумал я. Что за идиот. Ничего не узнал. Ничего не понял. Просто убил.