Отметинки души

Она удалилась неся себя с достоинством и качая «кормой» как при сильном шторме.

Они вышли и он потащил Андреича обратно к вокзалу, только не к поездам дальнего следования а к пригородным:

– Ускоряемся, а то опаздаем.

– Ты куда меня тащишь?

– Домой ко мне. Ты же был несколько раз. Через час будем на месте.

Через 5 минут пригородный поезд вёз Адреича в незапланированном направлении, непонятно зачем и на сколько. За окном мелькал не хвастающийся своей красотой ландшафт, колёса отстукивали свой, ни на кого не похожий такт, и пассажиры не знали что медленно приближаются к значимому, осталось совсем немного и великое государство СССР перестанет быть. Честные, правдивые и совестливые останутся при своих интересах. Все плоды жизни перейдут в руки наглецов, приспособленцев и проходимцев.

– Слушай Паш, а зачем я тебе понадобился?

– Узнаешь. Очень надо.

– А твоя бывшая жена как к этому отнесётся?

– Да ни как. Мы к ней не пойдём. Нас ждёт тёща. Её младшенький уже наловил карасей. Она натушит в сметане, сгоняет в погреб за самогонкой, пожрём. Все дела потом а сначала с твоим участием.

Незаметно оказались в деревенском доме за столом. Как и положено был красный угол и иконы. На плите стояла большая жаровня, которая скворчала и издавала невообразимые запахи. Тёщя Глаша, пыхтя водрузила на стол 2,5 литровую бутыль:

– Пашенька, хватит?

– Должно хватить, а если окажется много, ещё попросим.

– Как ты и хотел, приготовила ночлег на сеновале. Нинку позвать?

– Завтра, ты ещё свечей с подсвечниками и под ними противень, чтоб не устроить пожара и икону какую сама считаешь пригодной для исповедания. Это тот самый Андреич, который приснился накануне. Исповедаюсь, может и отпустят меня тяжёлые думы.

Самогонки хватило, даже немного осталось на утро. Караси в сметане превзошли все ожидания, вкуснее наверное ничего не было. И огурчики целиком и зелёный лук, свёрнутый в пучок и испорченный солью. В государственных заведениях для не богатых поесть нечего, а здесь в деревне всё есть. Правда без изысков но вкусно и полезно. А другого и не надо.

Исповедь

Андреич, тот случай с крушением поезда ещё помнишь?

Ещё бы. Столько неприятностей доставил.

Они поудобнее устроились на сеновале. Посредине стоял небольшой самодельный стол, который покрывала светлая клеёнка. В противне для выпечения пирожков в маленьких подсвечниках горели три свечи. Две по краям и одна посредине. За ней икона Николая Чудотворца.

– Паш, я вот всё молчу и не понимаю, причём вопрос о крушении и обстановка для венчания. Я хоть и чуть чуть верующий по своему, но производить обряды не имею права.

– Потерпи немного, соберусь с мыслями и объясню. Знаешь, когда случилось это проклятое крушение поезда, моя совесть не находит места и покоя. Мучает и мучает. Когда дело закрыли думал всё пройдёт и успокоится, но стало ещё хуже. Душу мою грызёт и грызёт какой то дьявол. Я и в церкву сходил и пытался исповедаться, не получилось. Батюшка просил о подробностях, а я не могу. Да он и без подробностей в нашем деле ничего не понимает. Я ему про кристаллическую решётку рельсового металла, а он как баран на новые ворота. В общем, хоть и обещал облегчение, не случилось. Глаша и заговоры читала и святой водой брызгала, ничего. Только слышал от других людей, что надо исповедаться, короче поделиться с человеком, который понимает, рассказать как было дело. А больше тебя ни кто в этой истории не разберётся. Тем более сам на этом деле соплей помотал. А тут ещё тёща заявила, что я стал быстро худеть, а куда мне худеть. Скоро кости вылезут наружу.

– Паш, может притащить сюда остатки, исключительно для рассказа, чтоб буковки по словам хорошо скользили.

– Ни в коем случае, вот закончим, тогда. Слушай сюда. И вот приснился мне сон, будь то вхожу я в бывшую столовую, а там ты. И впервые за эти годы стало легко как прежде. Я позвонил тёще и рассказал сон. Она сразу: «Это он, ищи его и вместе ко мне». Где тебя искать, не знаю. Решил ехать и поискать по месту прежней работы. Приехал, для храбрости забежал в бывшую столовку буздыркнуть рюмочку. Краем глаза увидел Мишку, бывшего СЦБиста. Он был с бородачём. Решил опрос начать с него. Оглянулся, а это ты, даже опешил, всё как во сне.

Он поправил свечи, сделал серьёзное лицо, что было ему не свойственно.

– Давай так, я буду рассказывать а ты добавлять и наоборот. Давай без вранья, мы же училились в альфаматер в соседних группах. Глаша сказала, смотреть на огонь свечек. Как огонь заволнуется, значит кто то врёт и тогда всё насмарку. Лучше промалчать.

– Согласен.

– Тогда начну я.

– Скакого перепугу? Я первый узнал о крушении и начал звонить тебе.

– Начну я, так как этому предшествовало вступление, которое мучает больше всех.

– Давай банкуй.

– Мы с тобой быстро двигались по карьерной лесенке. Я уже стал начальником подразделения. А ты вообще обошол всех и руководил всем хозяйством, всеми подразделениями, в том числе и мной. Единственный из наших сидел в Отделении со своим отделом. Раз в месяц объезжал предприятия. С проверками, планирование, делёж материалов и всё остальное.

– Паша, добавляю. Под словом остальное следует понимать как ты учил меня правильно пить спирт? Нафигачил мне полную кружку спирта и предложил выпить залпом, потом велел выдохнуть и подал опять кружку, мол запей сразу холодной водой. Там опять оказался спирт. Я чуть не задохнулся и не сдох.

– Я же отколотил тебя по спине и оживил.

– Хорошо оживил, прошло столько лет а спина до сих пор болит.

– Смотри какой злопямятный? Я же нечаянно, перепутал тары. Ведь помнишь, они были одинаковы внешне. Хотел прогнуться и перестарался.

– А зачем было прогибаться?

– Так думал подшестерю и ты мне материалов побольше распределишь, того же спирта пару лишних тонн нарисуешь.

– Нашёл кому шестерить, я же честный.

– Это я сейчас знаю, что честный, а поначалу перед всеми приходилось прогибаться.

– Ну и чего добился? Вместо серьёзного планирования пришлось отправлять меня в койку.

– Ладно, забудь, раскаиваюсь, пошарь за столом, должны быть две бутылки пива, Питерские. Одна Невское, другая тройка. Тёща нашла и сохранила, бери себе любую. У меня не тёща а клад, хоть с собой забирай. Да пора к делу, а то прочирикаем до утра.

– Стал начальником. Поначалу было тяжело, но освоился и стал свою жизнь приводить в обычное русло. После работы стал забегать в местную рюмочную. Посижу, выпью, поговорю с любителями опрокинуть рюмочку и домой. Меня многие знали и считали завсегдатаем. Однажды, где то за полгода до этого поганого крушения подсел ко мне мужик с виду деревенский. Сказал, что был здесь по делам а теперь ждать автобуса больше часа, вот и решил ждать здесь а заодно и желание души исполнить. Он сразу угостил меня и мы мы поболтали. Сначала так ни о чём а потом он вдруг спросил:

– Вот раньше за открученную гайку с железной дороги могли судить. А сейчас как? Ведь открутишь и поезд может слететь. Мы вот с мужиками поспорили. Одни говорят раскрутишь и слетит, а другие мол нет, так всё предусмотрено, что не слетит.

– Машинист сразу узнает, что в переди разрыв рельсовой колеи и остановиться.

– А если не увидит, соринка в глаз попала или до разрыва целый километр.

– Хоть два. Разрыв сразу высвититься на пульте дежурного по станции и возникнет ложная занятость перегона у поездного диспетчера, которые сразу свяжутся с машинистом. Да он и сам увидит, сразу все проходные светофоры перекроются на красный. Да и у него в кабине стоит прибор АЛСН, который покажет показания перспективных движению светофоров, например мешает видеть плохая погода. Так просто раскрутить тоже сложно, ныжны специальные ключи, которые есть только у нас и проходят как инструмент строгого учёта. В авто мастерской не найдёшь. Даже при открученных гайках и хорошем пути поезд проскочет. Нужно чтоб концы рельс были разведены. Это не так просто, особенно на железобетонных шпалах.

– А если рвануть?

– Это более лёгкий способ, но надо знать и уметь как. И где возьмёшь взрывчатку? В магазине не продают. И вообще, если кто рванёт, так пукнуть не успееет, повяжут.

– Так получается что никак.