Если б не друзья мои?

……. Политбюро ЦК КПСС высоко оценивает самоотверженность и трудовой героизм, проявленный рабочими, специалистами, военнослужащими, медицинским персоналом, работниками сферы обслуживания, при проведении работ по ликвидации аварии и преодолению ее последствий. Принято решение о представлении наиболее отличившихся товарищей к награждению орденами и медалями СССР….,,

– Мужики, ордена где?– приглушил радио водитель.

– А мы в ,,зоне,. были, поэтому к раздаче не успели,– отшутился кто-то из пассажиров, – а потом этим ,,отличившимся товарищам,, – какие мы товарищи? У нас и званья пониже, да и блат по жиже.

…… Подчеркнуто, что авария на Чернобыльской Атомной станции является серьезным уроком, из которого министерства и ведомства, научные конструкторские организации, хозяйственные, советские, партийные органы должны сделать исчерпывающие выводы….

– Какие выводы сделали?– вновь приглушил радио , любопытный водитель.

– а вывод такой:– тебе, если интересно, слушай эту лабуду один, нам она и там осточертела. Да внимательно смотри на дорогу, как никак людей из ,. Зоны,, везешь.

– Так вы чего? В самой ,,зоне,. были?– удивился водитель.

– А хрен его знает, где мы были? Может когда– нибудь разберутся, и мы узнаем и и ты,– ответили из салона автобуса.

Обиженный водитель, отключил трансляцию салона, и до места прибытия молча крутил баранку.

50

–Родная моя,– Серега достал из мешка со своей фамилией, гражданскую одежду, -наконец-то мы снова вместе. Скучала тут без меня.

– еще как скучала. От слез даже влажная, – пошутил Лешка, рассматривая свою ,,гражданку,,

– Ух, уж эти ,,шмошники,., склад лень проветрить. Не зря Суворов говорил, что их переодически отстреливать надо, – ответил Сергей , натягивая брюки,– хоть не растащили и то спасибо.

В две шеренги стоял строй, уже гражданских парней. Уже привыкшие видеть себя в военной форме, они теперь осматривали друзей в гражданской одежде, привыкая в новому внешнему виду.

За их спинами, сваленную в большую кучу, их военную форму, охапками уносили куда-то солдаты срочной службы.

– Куда вы её? – поинтересовался у срочника, парень из последней шеренги.

– В котельную, сжигать,– ответил солдат, набирающий очередную партию.

– Ты её к себе здорово не прижимай. Видишь, сколько рентген, внутри шевелиться? Смотри , как бы на тебя не перепрыгнули? – пошутил парень.

– Вроде вшей, они, что ли?– испуганно спросил солдат.

– Вошь, по сравнению с ними семечки, эти прилипнут, ничем не выведешь. Будешь потом всю жизнь, проклинать этот день.

Солдат внял совету, и потащил форму в котельную, держа ее на вытянутых руках.

– Кому нужно на вокзалы– садятся в автобусы, кому недалеко, добираются местным транспортом, – отдавал, прощаясь, последние распоряжения замполит.

– Мы с вами расстаемся, спасибо за службу, ребята,– продолжал он, уже не командным, а нормальным , человеческим, дрожащим от волнения голосом.

– Вы были отличными солдатами , я никогда не забуду вас и наше с вами время службы. Что требовалось от вас, вы выполнили с достоинством и честью. Гордитесь тем, что в самое трудное, не в военное, а в мирное время, Родина выбрала вас! – капитан , поднес руку к фуражке, отдавая своим солдатам честь, затем медленно пошел вдоль строя, пожимая каждому руку и всматриваясь в лица, словно запоминая их.

Дойдя до конца строя, он снял фуражку, подал команду ,,разойтись,, и, не оглядываясь, не показывая своего лица, быстро пошел по направлению к штабу части.

Строй распался, теперь уже бывшие однополчане прощались, обнимали друг друга, обменивались адресами, приглашали в гости.

– Смотрите, прощаются, вроде, как с войны вернулись,– смотря на них, сказал молодой лейтенант, вышедший покурить вместе с офицерами на крыльцо штаба.

– Ты разве знаешь , откуда они вернулись? Ты знаешь, что с ними будет потом? Не знаешь? Тогда молчи,– резко обрезал его пожилой майор.

Лешка, блаженствовал, просто светился от счастья. От того, что он снова дома, что на его руке, рассыпав по подушке волосы, лежит жена, которая тихо рассказывает:– Как вас забрали, мы с девчонками, находились в военкомат, чтоб хоть что-то о вас узнать. Куда? Надолго ли? А они там говорят: – ничего не знаем, пока сведений никаких не имеем. С неделю наверно ходила, пока письмо от тебя не получила. Вот так и узнала, что вы в Чернобыле.

– Уроды,– без злобы ответил Лешка, крепче прижимая к себе жену – с ума сходят, от своей секретности. Но как бы то не было, я свой воинский долг, как сказал замполит:– ,, выполнил с достоинством и честью, пора приступать к другому, во всех отношениях более приятному.

– Посмотрим, как ты его исполнишь?

51

ЭПИЛОГ

В 1993 году, находясь уже на инвалидности, Лешка пошел за справкой в городской архив, необходимой для назначения пенсии. Получив справку, сел на скамейку, перекурить. Вгляделся в написанное и чуть не подавился сигаретой:– черным по белому, было написано, ,, Май-июнь 1986 года– курсы повышения квалификации,,

Сначала вроде мелькнула мысль– вернуться в архив. Рассказать . объяснить. Потом подумал: а кому это нужно?

Чернобыль теперь за границей, и то время, когда был нужен , прошло безвозвратно. По инвалидности, списали, с воинского учета. Сунул справку в карман , и пошел домой, туда где его ждут, туда где он нужен. Бывший участник ликвидации, инвалид с мизерной пенсией, честный защитник своего безответного Отечества.

А в 2003, прибежал к нему домой Серега, и с порога объявил:– свидетелем пойдешь?

– ты хоть в комнату пройди,– пригласил его Лешка. – Чего натворил?

– Ну, творили то мы с тобой вместе. Только ты на инвалидности, а я нет. И нам не инвалидам, нужно менять удостоверения участников, а что был на ликвидации – доказывать со свидетельскими показаниями.

Как кадры кинохроники замелькало у Лешки перед глазами6 ползающий на четвереньках с тряпкой в руке в турбинном зале Серега. Серега– вместе с кожей на руках, сдирающий ,,латекс,, со стен. Серега в ,,лепестке,, с противогазом на боку. Неунывающий, веселый друг Серега.

– Они что там, совсем ох-..ли?– с трудом проглотив горький комок обиды, ответил Лешка.

– так пойдешь или нет? Я тебя в исковом заявил, как свидетеля.

– Не то, что пойду, побегу.

Ваша честь,– выступал на суде свидетель Лешка: Мне стыдно за страну, стыдно за ее законы, и что самое главное, я начиная стыдиться, что я гражданин такой страны. Мне горько и обидно, что сейчас я стою здесь перед вами, и доказываю , что Сергей не врет. Что он действительно был на ликвидации, причем в самое тяжелое её время. Что он не прятался за спины других, что он был на переднем крае, об этом говорит предельная доза облучения в его карточке.

Мы не должны доказывать, и вам и всем, что мы работали на станции и в ,,зоне,, которая официально еще не была названа ,,зоной отчуждения,,– это не наша вина. И то, что в Подольском архиве, о нас отсутствуют сведения– это тоже не наша вина. Я на инвалидности, и поэтому более защищен, чем мой друг, хотя бы потому, что мне не надо доказывать в суде, что я не осел, и испытывать этого позора. Позора страны, нас туда призвавшей.

Все ликвидаторы, а особенно первые, ,, неизвестные бойцы,, которые в списках не значатся, уже прошли не один круг ,,чиновничьего ада,,, все больше уверяясь в том, и это наглядно доказывает сегодняшний суд,– перед государством, перед армией чиновников, мы повинны только в одном. В том, что в 1986 году нас призвали в Чернобыль, и в том что несмотря на все унижения , мы до сих пор живы….

– Спасибо,– сказал Сергей, когда они вышли из здания суда.

– за что спасибо, – разозлился Лешка. За то, что нас с каждым годом все глубже макают в дерьмо, издают законы не на благо, а гробя нас , что нас с каждым годом все меньше. А ведь мы , Серега, полмира спасли, причем бескорыстно, за жалкие гроши, да медный крест ,,участника,,.

Пошел ты!– вконец разозлился Лешка и, отвернувшись от друга, чтоб он не увидел выступающих слез, быстро пошел домой…

А в час ночи его разбудил звонок. 52