Ученики Берендея

Посмотрим, как вторгнетесь вы завтра в частную жизнь рядового гражданина. Вы, клещевидные проныры.

2

Как ни стремился уловить я растворенья миг, запечатлеть его начало никак не удавалось. Моргнул ? и эта грань незримая, за которой всё выглядит иначе, уж пройдена. Гардина только что щекотала нос, ветра дуновения обманчивые запахи доносили с улиц ? и вот оно!.. Будто окунулся в пруд ? и вынырнул в совершенно незнакомом месте. Обычные трусы на мне и исчезающие кроссовки; я с обувью экспериментировал сегодня: вспомню ? на ногах они, упущу картинку ? снова босиком. Но на то она и трава, чтобы всякая тварь водилась в ней.

Поодаль, на первых порах расплывчатая слегка, маячила фигура. Стоило адаптироваться зрению, обрадовался я: сам Евгений Васильевич, в своём неизменном брезентовом плаще и шляпе. Мне же никак не удавалось пронести через Грань Иццы хоть что-нибудь из вещей, какие могли бы пригодиться в похожденьях наших.

Он помахал рукою: приветил как поторопил, и я пристроился ему в фарватер. Цвет неба изумрудно-бирюзовый уверенность вселял, и, по всему, облака нас проморгали: они скопились на востоке, у горы со слизанной вершиной, точно мухи над коровьим пирожком. Было прохладно и свежо, роса нас выдавала с головой, да что поделать? Тут как повезёт: коли вражина какая пустится по следу, у нас запасный выход есть, и первое из правил ? не мучить шеи. Довольно игр.

– Как настроение?

? Полный бак, ? сказал в затылок я. – Что-то не густо нынче.

? И не берись гадать, сколько и кого в попутчики дадут, ? не останавливаясь, отвечал учитель. ? Караваном из тридцати душ неужели легче?

? Раздражают примитивные поступки, порою до кипения доводят, ? признался я.

? На месте организаторов, нижний порог я бы установил, чтобы всяких, кто известного предела не достиг, в команду не включали. Ты же видел: ему толкую о вещах простейших, а он рта не закрывает, мудрецом зовёт.

? Мудрейшим, ? поправляю я. Евгений Васильевич несдержанности своей, проявленной накануне, оправдание искал. Я не винил и не оправдывал его, хотя он большего достоин. Сам из того же теста слеплен, мне ль судить? Честно если, от этих дикарей досталось в прошлый раз обоим. Издеваются над нами, не иначе ? может показаться со стороны. На самом деле пробуют на прочность.

? Почему снова в таком виде?

Я оглядел себя. Гардероб как гардероб: вполне по сезону.

? С царского плеча… ? Евгений Васильевич совершил пасы руками, и я на себе нашёл и шорты со множеством карманов, и рубашку с коротким рукавом. ? Носи и помни. Да мне бы самому не забывать. Поздоровайся с дядей.

Ну и шутник! С кем здороваться? Посредь чистого поля высилась та самая Арка, у которой захлебнулся мой поход недавний. Над ней выгнулось и затрепетало кумачом полотнище: «Привет посланцам Нулевого!» Я присмотрелся, ? померещилось никак. Просто стереотип сработал: всякое заметное строение обязано нести на теле вопль героический.

Теоретически, Арка состоит из трёх плоскостей, в виде трёх «П», но увидеть все не доводилось никому. Из шлифованного синего камня, покрытая диковинным орнаментом, торчит она себе на голом месте, без явных признаков необходимости. Обойти её не трудно, но тогда мы в унисон не попадём с частотами, говорит учитель. Арка ? не уцелевший фрагмент древнего сооружения, а одно из условий: мы вышли на тропу, зарегистрировались как бы.

Сооружение венчал воздушный шарик первозданного фиолетового, насыщенного и основательного цвета. Нет, уже зелёного… ? точнее, цвета меняются, не успеваю слова молвить. Откуда, что, ? при обстоятельствах иных, с багажом современных терминов и знаний предположить могу, что наблюдаем мы прибор для наблюдений, тонкую работу; пока мы пялимся на оболочку, нас изнутри фотографируют, измеряют рост и вес, в графе «особые приметы» заполняют пустоту пробелов.

Почудилось, учитель слово произнёс. «Баремисольфа», кажется, так. Сам воздух будто содрогнулся, и пространство за порогом Арки заволокло туманом непроглядным. Я за учителем подался. Я слышал шорох, будто пробивался он сквозь ельник молодой, ? брезенту применение нашлось, а как мне в шортах? И отставать нельзя. Меня всего обволокло холодным, скользким веществом, как мокрым целлофаном; уже дыхание перехватило, но учителя рука нашла меня. Некоторое сопротивление преодолев, прошли мы многочисленные анфилады Арки насквозь. Вот так чудеса! Местность как будто стала выглядеть иначе, краски ярче. Угловатые облака бродили парами по обозримой периферии. К подобным изменениям готов я не был.

? Хороший знак. Глазам не верю: они нас прозевали. Пусть не все, самые отпетые, конечно, в курсе… Позволь полюбопытствовать, вчера не потревожили случайно? ? спросил учитель.

? Вас тоже? ? Плохо дело, когда нас вычисляют с лёгкостью забавы, подумал я. ? Может, отложить походы, пусть угомонятся.

? Это у тебя впереди времени хоть отбавляй. Заруби на носу, Андрей: коль засекли однажды, то не отстанут, пока два гроба с нашими телами землёю не засыпят или торжественно не сожгут. Чтобы я пожертвовал походами… Частных агентств развелось столько, что не разберёшь, кто на кого работает. Попробую вычислить, кто платит; если это маг какой… Позволь, как они вышли на контакт?

Я коротенько пересказал. Успел, пока путь нам не перегородила огромная змея ? внушительная, как нефтепровода фрагмент. Точь-в-точь как в прошлый раз: в том же ущелье, при обстоятельствах похожих, ? в тот раз дикарь, учителя моего превозносивший мудрость, с быстротою молнии отсёк ей голову, своё мачете вытер о траву, преодолел преграду и с чувством исполненного долга прочь зашагал. Нынче змея была с обновкой, то есть, с новой головой.

Наши взгляды встретились.

? Второй раз подряд, ? сказал я. – Туземцы говорили, хвост её увидеть ? к большой удаче.

? То-то и оно. Просто сечь головы не наш стиль. Не тронем, ? глядишь, как в сказке, она сослужит службу. Обрати внимание: рептилия с человечьими глазами. ? Однако, вид мой не понравился ему, учитель обстановку разрядить решил: ? «Улыбнись, тебя снимает скрытая камера»!

Смотреть вперед заставил я себя усилием воли: лишь дёрнул головой, и очередной поход едва на том не захлебнулся. Твержу себе в который раз: оглянуться стоит ? и начинай всё от гардины, заново, и даже не сегодня. А где-то «снайпер» корчится в засаде, миг караулит пауком, когда расслаблюсь. Ко встрече с ним я в принципе готов, по этому вопросу получил инструкций выше крыши. Наверное, сам не ожидал учитель, что уцелею: поправил шляпу, затем и вовсе снял, подставил славное лицо под волны Солнца. Соблазн оглядываться Евгений-свет Васильевич преодолел задолго до того, как в воплощенье выходил я да присматривал семью, где мне родиться; как у начинающего соискателя, моим падениям и взлётам счёт только открывался.

Но что гласит инструкция по поводу? «После регистрации обычно охватывает волнение, будто в царский сад забрались молодильных яблок посчитать». Не потому ль я о преследователях волновался чаще, чем о расплате за оглядывание? ПАНИКОВАТЬ МЫ, В ОБЩЕМ, ВСЕ УМЕЕМ, И ПАНИКЕ КАК БУДТО ЗНАЕМ ЦЕНУ.

? Счёт хоть ведёшь?

? Какая разница? ? спросил я. Или это важно? О неудавшихся походах что толку вспоминать? Стыдиться впору.

Он пожал плечами.

? Иной поход бывает равен году жизни ТАМ. Идентификация завершена, паспортный контроль и визы ? всё в порядке, поздравляю.

Тело змеи стало убывать в объёме; случай напоминал ожидание водителей на железнодорожном переезде. Я взвешивать пошёл его слова. Коль выпадет когда руководить новичком безусым, то о учителе найдётся у меня десяток тёплых слов, и даже не один.

? Около сорока?

? Сорок восьмой.

Так и тянуло выведать, в который раз он сам пускается в необычайного свойства приключение. Правда и то, что вопросов бесконечных вереница с дисциплиной мало общего имеет. Глаза да слух, уменье мыслить и кое-что из списка для начинающих: предвидеть навык ? когда ни целиком ткать самому события, по эпизоду.

? У вас учитель есть?

? Ты с ним знаком.

Легко сказать. В РОДНОМ КРАЮ НЕ ВСЯКОМУ ЗНАКОМСТВУ МЫ БЫВАЕМ РАДЫ. СЛУЧАЕТСЯ, ДОСТОЙНЕЙШЕГО РАНИМ НАБЕЖАВШИМ СЛОВОМ, ЗАТО НЕ СЛЫШНО НАС НА СБОРИЩЕ МЕРЗАВЦЕВ.

? За всяким человеком наблюдать полезно, ? продолжал Евгений-свет Васильевич. ? Находишь у кого-то мерзкую черту ? стараешься не повторять ошибки. И у последнего подонка поучиться есть чему. Условно человеческую жизнь представить можно, как шоссе из нескольких полос: выбирай, что любо. К примеру, скажут ? засосало. Ложь! Человек предпочёл свой путь другим, наделав кучу оговорок, условий поджидая, исправиться наобещав себе и близким: «Я только раз ещё нарушу, а дальше буду честным человеком».

Моя нервозность спутнику передалась как будто.

? Сам на себя ты что-то не похож сегодня. Случись опасность, с сигналом не задержат. Держись достойно, иначе вытопчем траву вокруг пенька да неприятеля потешим, раз на другое не способны.

? И ведь находятся такие, кто на сотрудничество согласие даёт, ? сказал я.

? Найдутся обязательно, и пустятся по следу нашему, но, так скажем, не сегодня. Пусть то тебя не гложет. Надлежащим образом ищеек натаскать да экипировать придётся перед тем.

Да, было бы нехудо, подумал я, вздохнул. И путь свободен, и спокойна совесть, коль оставляем мы в живых такого монстра. Змея преследователей пусть нисколько не задержит, но, по любому, им наугад идти. БЫТЬ ЧЕМПИОНАМИ НЕ МОГУТ ВСЕ, КОМУ-ТО ДАЖЕ ПРОМАХИ К ЛИЦУ. ИЗ ТЫСЯЧ ОДНОМУ БЛАГОВОЛИТ УДАЧА… Не остаётся ничего нам, как уйти в отрыв, ? на большее рассчитывать не стоит, пока у тел в долгу, пока в плену их и что-то во Вселенной несомненно значим.

Дорогу перегородил валун необходимый, ? точней не скажешь. Учитель говорит, его в полдня не обойдёшь. На солнечной стороне исполина торчали в углублении рукотворном, как в письменном приборе, карандаши размеров невозможных, моделей и цветов, а посерёдке полоса оставлена для нанесения посланий. «Синдбадскому: ? и дальше в столбик: ? Крышка; Слава; Мозоли; Бессонные ночи. Нужное зачеркнуть».

Учитель ухмыльнулся: «Мерзавцы».

? Кто такой Синдбадский?

? Скоро узнаешь. Тут уже недалеко.

По обе стороны тропинки пошли поля, чудесно оживлял пейзаж разнообразный скот; и средь оазисов шумливых посёлок показался вскоре. Под сводами широколистных пальм, крытые соломой и корой, порой и добротные хоромы за частоколами заборов таращили глаза; доска, плитняк, лоза ? всё в дело шло у мастеров. Я стал приглядываться. Разнообразнейшая архитектура не повергала в изумленье, а просто радовала глаз, вопрос приберегая: как рядом уживаются дворцы и хижины?

Цивилизаций перекрёстком центральная служила площадь. Здесь окопались храмы нескольких религий, и явную враждебность жителей я отнёс на счёт религиозных трений.