Бродяга, Плутовка и Аристократ: Реквием

– Вы знаете?

– Конечно же. Фарль советовался со мной. Ты права, она слегка деспотична, но справедлива. Пусть меня и не радует факт того, что и Рестед попадает под юрисдикцию Свиты, но это потери, которые мы можем понести. Ты выступила против, как понимаю?

– Я подумала, что это негуманно. Старалась поступать, как Вы. И представить не могла, что Вы будете за… Так мне проголосовать в поддержку?

– Само собой, но если сможешь выбить послабления для партий, то лишним не будет, – тут у неё выскочила улыбка. – А что Гриша таково сказала, что ты его шовинистом обозвала?

– Он назвал меня милочкой, а Вас посмел назвать Лотти и рыжиком. Ещё и тираду устроил, что он имеет право так обращаться. Ну что за нахал?!

Лотти во весь голос рассмеялась.

– Ай да Гриша, ай да мелкий засранец, – Милена поразилась. – Во многом он прав. Григорий, действительно, один из немногих людей, который может меня так называть без санкций. Ты, должно быть, не знаешь, но мы с ним друзья детства. Хотя сейчас наши отношения слегка натянуты. Я дружна с его женой, пусть она, конечно, и редкостная стерва, но благодаря ей я познала прекрасный мир магазинов одежды. Мы все находимся в тесной спайке, Милена.

– Я не знала об этом. Впредь я буду более уважительна к нему относиться.

– Не стоит, милая, – произнесла, потушив сигарету. – Поверь мне, бесить этого человека – одна из радостей моей жизни. Не стоит поступаться с личными чувствами в угоду того, что тебя даже не касается. Мои отношения с Григорием только мои.

– Вы знаете стольких людей в совете, – задумавшись, проговорила Милена. – Может, Вам знаком и этот человек? Я не припомню его имени, но его явно знает достопочтенный Фарль. Он высокий такой, чернявый, – пыталась описать.

– С голубыми глазами? – уточнила Лотти, опустив взгляд.

– Точно. Они были столь тусклыми и безжизненными.

– Я понимаю, о ком ты, – тут она вновь достала сигарету и закурила уже вторую. – Я знаю, кто он.

– Видимо, этот человек не так значим, если я про него ничего не слышала. Так или иначе все Ваши близкие добились успехов в этой жизни. Аж от сердца отлегло. Я уже подумала, что Ваше окружение целиком и полностью состоит из удивительных личностей.

– Уверяю тебя, – она посмотрела на небо. – То, что мы не знаем, зачастую является самой значимой деталью всего механизма. Могу сказать, что человека удивительнее его я не встречала и не встречу. И мой совет… держись от него подальше. Он из тех, кто несёт в себя силу, способную упорядочивать хаос, – сказала и выдохнула серую табачную пелену.

***

Ровно в полночь в баре Аркобалено собрались все Числа, чтобы отчитаться перед тем, кто по праву управляет Артеей. Это был самый настоящий тайный совет, совет детей Пустоши.

VII

Чуть меньше двух лет назад в Пустоши.

Расколотое племя во главе с Нейтаном шло вперёд по бескрайним просторам. Тибон вёл их по наиболее безопасным тропам, но его вечные стоянки с каждым разом всё хуже сказывались на кочевниках. Припасов катастрофически не хватало, а с охотой им по-прежнему не везло. Демон Пустоши неустанно преследовал их, движимый жаждой мести. Прошло чуть больше месяца с начала их пути от Нового Кома, но они даже не приблизились к Хелмфорту. Буря напрочь изменила рельеф местности, да так сильно, что даже освоенная часть Пустоши, где они сейчас и были, стала такой же опасной. Жара стояла лютая, солнце беспощадно посылало свои лучи на головы путников. Бедолага Николас кое-как ковылял, благородно предоставив повозку беременной девушке. Эта была старшая сестра Тибона.

– Как думаете назвать ребенка? – поинтересовался Нейт.

– У нас всё иначе, Раэв. Мы не даём имён при рождении, имена для нас – отражение сущности. Каким он будет, так и наречём. Но это трудно назвать именем, это, скорее, «особенность» человека, заключенная в одном слове. Имя Тибон мне дали за близость с Пустошью. Тибон – это одно из названий явлений Пустоши, что означает «одомашненный» на языке волхвов.

– Одомашненная Пустошь? – озадаченно переспросил он. – Это как?

– Так прозвали место, где мы селимся. Это своего рода обуздание малой части Пустоши, которую и называют Тибоном. В племени меня сочли за одного из порождений Пустоши, которое приучено к общине.

– Звучит как-то жестоко… Словно ты какое-то животное.

– А что значит твоё имя? – спросил мальчик.

– Если бы я знал. Как мне рассказали, мой отец – Йеда – был вождём племени, приказавшим давать имена детям. Не думаю, что оно несёт в себе какой-то глубокий смысл, – он задумался. – Как думаешь, демон следит за нами сейчас?

– Скорее всего, да, пусть на равнине ему спрятаться и сложно, но он определенно неподалёку.

– Тогда почему не нападает?

– Боится. Боится снова проиграть, его гордость задета, поэтому он не отступит и будет выжидать момента, когда сможет напасть, – ответил Тибон.

– В Пустоши есть возможность пополнить припасы? Где вы берете питьевую воду, к примеру?

– Обычно роем колодец, под слоем песка и земли на самом деле проходит много источников. Где ни капни есть шанс добыть воду. Но на это требуется время. Есть шанс дождаться дождя, но я не знаком с этими местами, поэтому не могу сказать, когда нам ждать погоды. К тому же дождь сопровождается грозой, которую нужно пережать в лагере… юрты просто снесёт. Также маленькая возможность будет, если мы найдем источники на поверхности. Но это совсем редкое явление.

– Источники говоришь, – задумался Нейт. – Подожди-ка. Николас! – крикнул он. – Николас!

Он побежал искать ученого, который плелся где-то позади. Парень добежал до него и взял карту, по которой они всё этого время шли. В своё время Николас позаимствовал её в архиве Нортграда, чтобы нанести туда координаты пустынного племени. Но она оказалось их путеводителем, приведшим прямо к Новому Кому, а теперь и ведущему к Хелмфорту. Нейтан вернулся обратно к Тибону.

– Тибон, гляди, – он раскрыл перед ним карту. – Новый Ком являлся портовым поселением, находящимся возле цепи озер, которые выходили в море. Но помимо этого от озёр протекают несколько рек, они маленькие и негодные для мореплавания и гидроэлектростанций.

На карте были нанесены русла рек.

– Можешь определить, какое из течений к нам ближе всего? – спросил Нейт.

– Дай посмотреть… мы шли только на восток с незначительными отклонениями, с учетом стоянок и скорости нашего передвижения мы должны быть тут, – указал. – Ближайшее русло – вот здесь. При удачном стечении обстоятельств мы можем добраться до него за два дня пути, если свернем на север. Ты молодец, Раэв! Это может нас спасти! Надеюсь, нам повезёт в дороге.

Они наметили новый маршрут и оповестили остальных, чем сильно их замотивировали. Где есть вода, есть и живность. Это могло спасти кочевников. Их дух приободрился, они уже с большим энтузиазмом направлялись к цели. Даже шаг Николаса и Наташи стал более уверенным. Так, они продолжили свой путь по пустынной местности. Горизонт искажался от жара, он словно пульсировал, изгибался. У многих погода начала вызывать головные боли, крепкие тела бедуинов не выдерживали, а тела слабых антропологов так и вовсе. В какой-то момент на Николаса напала горячка, его настиг солнечный удар, уже не первый, но достаточно сильный. Его пришлось положить в тележку вместе с беременной. Нейтан шагал по рыхлому песку, и каждое движение давалось ему с трудом. Он спрятал голову под капюшоном, иногда поглядывая на чистое небо. Над ними простирался голубоватый небосвод, на всех он давил своей массой, той безмятежностью, с которой навис над светло-золотистой землёй. А для Нейта небо было облегчением, его легкость была глотком свежего воздуха. Когда он смотрел на него, то мысли приходили сами собой. Парень отвлекался на них, погружался в размышления, напрочь забывая о тягости тела. Он становился таким же свободным от плоти, как живое небо. Ему самому было неясно о чём конкретно он мыслит, как всегда, витиеватые идеи перекрещивались между собой, создавая мешанину, которую он преобразовывал в стройную логическую цепочку. Пустошь поменяла ход его дум, а возможно, это был и возраст. Если в детстве он размышлял ни о чём, он просто наблюдал за миром и делал выводы, которые никак не применял на практике, то с возрастом все эти знания он старался приложить к себе. Через мир Нейт старался познать себя, согласовать свою сущность с окружением. Людей вокруг он воспринимал как себя самого, и изучая их поведение, быт, привычки, веру, он словно заполнял свою пустоту.

До начала своего пути познания, он знал, что у него есть привычка смотреть на небо. Нейт не знал почему, пока не встретил Тринадцатого и Восьмого. Теперь же он заметил в себе странность смотреть в глаза собеседнику, эту особенность имели все дети Пустоши. «Глаза отражение души», – так высказался Тибон. Интересно было, что цвета радужки он не запоминал, как будто она не имеет значения. Нейтан понял, что ему не безразлична и тональность голоса, голос был очень важной составляющей, по которой бродяга оценивал человека. Эти простые вещи, свойственные всем людям, он подметил совсем недавно. Неосознанные действия, причины которых он не понимал, стали ясным следствием, после того как он примерял людей на себе. Это были маленькие части его, которые всё равно радовали. Большей же радостью стало понимание себя как эгоиста и в какой-то степени инфантила. Через них он складывал свою личность, они стали его ключом, открывающим иные черты. Так Нейт вдруг охарактеризовал себя как «наивный дурачок». Шаг за шагом он складывал пазл себя.

После он задумывался о том, почему он так поздно начал конструировать себя. Он посчитал, что всему виной пять лет заточения, где его круг общения был ограничен им самим. Лотти и Гриша имели возможность общаться со множеством людей и имели образы «наставников», на которые могли опираться или напротив избегать. Для Шарлотты это, несомненно, была Роза, а для Григория – Симон. Они надели на себя их личности, и спустя время отсекли лишние части, не подходящие им. А у Нейта был только Гильмеш.

«А мог ли я перенять у него черты, стать таким же? Может, я просто не замечаю этого? Разве одержим я чем-то так сильно, что готов поступиться с человечностью? Возможно ли, что даже спустя столько времени дух Гильмеша витает надо мной?», – эти мысли пугали его до чертиков.

Он так сильно погрузился в себя, что не заметил, как прошёл день. Тибон остановил племя, буквально почуяв неладное.

– Раэв, ты чувствуешь этот запах? – спросил он.

– Теперь, когда ты сказал… я чувствую резкий кисловатый запах. Но он такой слабый.

– Мы сейчас на подветренной стороне. Запах идёт с той стороны, куда мы идём, – ответил Тибон.

– И что это значит?

– Не знаю, просто раньше я не встречался с таким. К тому же ветер прохладнее обычного.

– Может быть, из-за близкой воды? Я тут подумал, это похоже на запах стоячей воды с примесью. В Пустоши бывает что-то подобное… вроде болот?

– Не видел, но если оно в Пустоши, то опасно. Мы должны изменить маршрут, обойдём, потеряем день, но зато будет в безопасности, – серьёзным голосом обрисовал.