Темна вода во облацех. Научно-фантастический роман

Нет, определенно с Банником что-то случилось, и довольно серьезное. Эдакая резвость и веселость из него полезла, прямо-таки кавээнная. И что-то близкое к благодушию так и прет из всех дырок… Уж не связанно ли это с отметиной на морде?

– И откуда такой альтруизм?

Банник усмехнулся.

– Дружка своего новосибирского благодари. Такую волну поднял!.. Да, кстати, советую подождать до утра. Сегодня в двадцать один ноль-ноль Москвы дадут по межгороду Киргизию. На твой домашний телефон.

Ай да Борис, ай да молодец! Нет, ребята, хорошо иметь настоящих друзей. А уж если они еще вдобавок люди влиятельные… Спасибо, Боря, искреннее спасибо!

Баринов отставил недопитую чашку и поднялся.

– Ну что ж, Николай Осипович, гранд мерси за хлеб-соль, за доброту и ласку. Будешь у нас на Колыме – заглядывай.

Банник сидел, вальяжно развалившись на диване, улыбался туманно, и добродушно кивал в такт его словам. А когда Баринов, подхватив кейс, направился к выходу, сказал ему в спину:

– Павел Филиппович, будь ласка, тормозни на минуточку. Давай уточним. Твоя Запевалова родом из Красноярского края, не так ли?.. Нашли мы ту деревеньку. И родственничков её тоже. Пообщаться с ними не желаешь?

Баринов остановился в дверях и обернулся.

– А с какой стати? Что мне это даст того, чего я не знаю?

– Да как тебе сказать… Вдруг от этого тандема Запевалова-Афанасьева ниточка протянется.

Лишь секунду Баринов колебался, потом решительно развернулся и снова сел напротив Банника.

Что значит, «ниточка протянется»? Куда – вперед? назад?.. Уж не на Артюхова ли он намекает? Или… или он натолкнулся на что-то, связанное непосредственно с Марией Запеваловой?.. Уйти сейчас и потом изводить себя в догадках…

– Так я тебя слушаю, – прервал он затянувшееся молчание. – Что там о родственниках-то…

– Да-да, – закивал Банник и снова улыбнулся туманно. – Тюхтетский район, деревня Коростылево, четыреста верст от Красноярска. По масштабам края – почти рядом. Семенихина – по мужу, в девичестве Запевалова. В той деревне половина Коростылевы, половина Запеваловы. Нашли брата, двух сестер, племянников. Кое-кто ее вспомнил и из соседей.

– Ну! Ну! И – что?

– Не нукай, не запряг!.. Ладно, Павел Филиппович, не стану тебя томить. Её почему замуж на заимку отдали, за раскулаченного, за врага народа? Она даже в девках пересидела, свои-то не брали. Считали порченой, с детства умом тронутой. Сны она видела.

– Какие сны? О чем? – Баринов подался вперед.

Банник неторопливо пожал плечами.

– Да кто ж такое будет помнить? Правда, дедок один, чуть ли не ее одногодок, рассказал, – странные, мол, сны: о чужих людях, о чужих краях… На тигров охотилась верхом на слоне, на маленьких долбленых лодочках в океане плавала, с какими-то волосатыми людьми сражалась на палках… Дети обычно друг другу страшные сказки рассказывают, да все про леших, кикимор и домовых, а она – свои сны. Сойдутся кружком и ей: «А ну-ка, Машка, давай еще что-нибудь про диких людей!»… Я потом, если хочешь, отчет той группы, что на деревеньку вышла, дам почитать.

– Значит, эти сны она начала видеть в очень раннем детстве… – медленно и негромко, словно для себя одного, проговорил Баринов.

– Похоже, что так, – кивнул Банник.

– Значит, тандем Афанасьева-Запевалова – два звена одной цепи. И это, можно сказать, почти доказано… А теперь, – Баринов остро взглянул на Банника, – а теперь давай кончать игру в жмурки! Ты, лично ты – нашел своего предшественника? Чья личность сидит в тебе? Чьи жизни ты видишь в своих снах?

Но Банник оставил его вопросы без ответа. Он словно бы даже не заметил их. И голос его стал вдруг тверд и сух, без малейшего намека на эмоции. Словно бы не он только что устроил почти балаган.

– А теперь слушай сюда, Баринов… Мы с тобой сейчас владеем фактами, которые позволяют утверждать абсолютно достоверно, что мозг человека обладает функцией как передатчика, так и приемника. Стоп! – Он предупредительно поднял руку. – Я знаю, ты хочешь возразить – они, мол, не задокументированы по всем правилам, следовательно, не могут служить доказательством. А я отвечу следующим образом – оно нам надо? Нам с тобой еще какие-то доказательства не нужны, мы знаем, что это так.

– Н-ну-у, предположим, – осторожно сказал Баринов, не понимая, куда клонит Банник.

– Так на кой хрен, извини, нам заботиться о поиске для какого-то неведомого дяди каких-либо еще доказательств?

– И что?

– То самое! Нам с тобой не нужен никто. Что знают трое – то знает свинья!.. А теперь, прежде чем мы расстанемся, изволь выслушать мою концепцию эффекта Афанасьевой-Банника…

3

– …Итак, наработанные нами факты позволяют утверждать, что личность с высокой степенью вероятности имеет модульный характер, и отдельные модули могут существовать независимо друг от друга. Мало того, они могут существовать обособленно даже от личности, другими словами – вне носителя этой личности: его физического тела. Но не просто в каком-то абстрактном пространстве, а в составе другой личности, в другом физическом теле. Мало того, в одной оболочке-носителе по каким-то причинам могут вдруг оказаться две личности, более или менее уживающиеся друг с другом. Но по логике – где две, там и три, и четыре, и десять…

Баринов помотал головой.

– Послушай, Николай Осипович, ты не на симпозиуме! Давай попроще, попонятнее, на уровне домохозяйки. Что за модули? Что за личность? Что за абстрактное пространство?

– Не требуй от меня отточенных формулировок и научных терминов. Будем пока объясняться, как ты правильно заметил, на уровне домохозяек.

– Хорошо. В таком случае – что ты понимаешь под личностью? – осторожно спросил Баринов. Конечно, вопрос не главный в этой ситуации, но принципиальный. – Душа? Сознание? Разум?

– Вопрос, конечно, интересный, но пока неуместен, – отрезал Банник. – Философское словоблудие способно «замотать» любые проблемы, вывернуть наизнанку любые факты. Придумывать термины и оттачивать формулировки предоставь демагогам от науки. Там, куда мы с тобой вторгаемся, еще нет ни понятий, ни терминов, ни определений. В понятие «личность» мы с тобой вкладываем примерно одинаковый смысл, пока этого достаточно. «Личность» – это то, что в бытовом плане есть понятие «человек».

– Н-ну, допустим… А что дальше?

– Под личностью человека я понимаю и душу, и сознание, и разум. Как они объединены в соответствующий модуль, предоставлю выяснять следующим экспериментаторам. Пока рассуждаем на самом примитивном уровне: тела, мол, состоят из молекул, молекулы – из атомов, атомы – из ядра и электронной оболочки. Какие там конкретные законы работают – сильное взаимодействие, слабое взаимодействие – какие там конкретно механизмы задействованы, прояснится в будущем… Мы же тобой принимаем априори – личность материальна и четко структурирована. И материальна в том смысле, что ее можно обнаружить, зафиксировать, измерить. Как – другой вопрос. Ни обнаружить, ни зарегистрировать биополе мы пока не умеем. Понятно, что существующими приборами это не сделать, Ну, скажем, каким образом в микроскоп разглядеть секунду? Или при помощи вольтметра определить величину гравитации?

– По-моему, ты слишком механистически подходишь к этому вопросу.

– Опять ярлыки? Чтобы ты был доволен: я – стихийный материалист. Что вижу – о том пою, все остальное пусть катится колбаской… Но продолжим. Прими личность как материальный сгусток некоего поля. Если хочешь – концентрированную эманацию, организованную субстанцию. Поскольку она может существовать лишь в качестве некоторых сгущений в особом, биологическом поле, то, естественно, может в этом поле перемещаться – по своим законам. Возможно, взаимодействовать с такими же сгустками, назовем их для простоты «мыслеформами». А дальше – снова аналогия.

Банник помолчал, глядя на Баринова. Тот спокойно и почти равнодушно ждал продолжения. Банник усмехнулся недобро.

– Понимаю, за эти мысли вслух ты меня сейчас с пуговицами съешь. Со шнурками, и с подметками. Однако, рискну… Итак, между двумя электрическими зарядами всегда возникает определенное взаимодействие: одного знака отталкиваются, разных – притягиваются. Пока они жестко закреплены, видимого эффекта нет. Но стоит освободить один, как он начинает двигаться. Это – закон природы, и не нам спрашивать, почему так происходит. А если точечный заряд вдруг оказывается в суммарном поле многих зарядов? Естественно, он начинает перемещаться в сторону более сильного… Конечно, эта аналогия крайне вульгарно отражает процесс перемещения «мыслеформы» в пространстве, а может, и во времени, и все же… Напряженность «биополя» каждого разумного индивидуума различна, мало того, в зависимости от множества причин она может разниться на протяжении жизни, или более мелких отрезков времени. Скажем, в течение дня.

Так вот, «мыслеформа», высвобождаясь при летальном исходе ее носителя, устремляется по силовым линиям общего биополя к большему по величине заряду, носителем которого может быть любой из индивидуумов данной популяции. Возраст и пол, очевидно, особой роли не играет. На притяжение «мыслеформы» играют другие факторы. Можно, скажем, допустить, что возраст еще как-то определяет величину заряда психоэнергии… И вот, при определенных условиях происходит взаимопроникновение этих «мыслеформ». Допустим, возрастное развитие личности как-то препятствует проникновение в ее мозг чужой «мыслеформы», может, внедрение возможно лишь до определенного момента в развитии личности. Не в физическом плане, а в ментально-психическом. Скажем, пока личность не перешла некую границу накопленных знаний. Скажем, пока ребенок не научился читать. Или – пока не научился сознательно узнавать окружающие предметы. Или – пока не овладел основами интегрального и дифференциального исчисления… В связи с этим представляется очень интересным механизм внедрения «мыслеформы». Ну и, конечно, механизм передачи. Он должен проходить, практически, мгновенно, а представь, какой гигантский объем информации необходимо при этом передать!

Получается что-то вроде сжатого сигнала-импульса… Снова аналогия: в шпионских книжках пишут о спрессованных импульсах, которыми обмениваются разведчики со своим центром, и, по-моему, в сеансах связи с межпланетными станциями применяются подобные методики…

– А на поверку – все та же реинкарнация, – вздохнул Баринов. – Если отбросить словесную шелуху, в переводе на русский язык… Ты не думал, что реинкарнация, как ее понимают оккультисты, требует определенного, однако все же ограниченного количества «душ», которые последовательно переселяются из одного тела в другое? Получается – сколько тел, столько «душ». Но человечество растет в численности – так откуда берутся новые? Может, где-то находится некая фабрика по их производству? Или не все ныне живущие обладают этими самыми «душами», или же «души» все же зарождаются вместе с новыми телами?

– Павел Филиппович, не уводи в сторону. Пожалуйста. – Банник даже поморщился. – Реинкарнация – красивая и трогательная сказочка, сочиненная человеком себе в утешение. Но она основана на реальных фактах, согласен?.. Поскольку личность – продукт высокоразвитого мозга, допускаю, что «подсадка» личности «А» к личности «Б», скорее, патология, чем закономерность или правило… А может быть, необходимо рассматривать этот процесс как естественный, предусмотренный природой как один из способов сохранения вида – передачей другому индивидууму накопленной информации. В частности, главнейшей – момента смерти. Как предостережение своему преемнику.

– Послушай, Николай Осипович, – усмехнувшись, сказал Баринов. – Тебе самому-то вся эта бредятина – как?.. Личность «А», личность «Б»… – передразнил он Банника. – Тогда уж проще, как в задачке из учебника арифметики Киселева для шестого класса: «Рабочий «А» берет в руку «Б» лопату «В» и подходит к куче «Г»…

– Афанасьева «помнила» жизнь не только своей непосредственной предшественницы, Марии Запеваловой, но и многих других людей… Это значит, что некая личность «номер один» передала свой модуль «номеру второму», «номер второй» – «номеру третьему», дополнив его своей информацией. Третий – четвертому, четвертый – пятому и так далее. Обрати внимание, твоя Афанасьева вспомнила не более полутора сотен снов, и часть из них повторялась. И из них можно достаточно четко выделить нескольких десятков, как ты говоришь, «чужих жизней». А это свидетельствует о том, что не всякий мозг может сформировать свой собственный модуль своей собственной личности. Ты же сам признал, что все сны кончаются очень непростой, можно сказать, экстремальной ситуацией. Она-то и провоцирует образование этого самого модуля. Если человек тихо-смирно угасает в своей постели, ему просто нет необходимости делиться этой информацией с преемником.

– Н-да, фантазия у тебя богатая. Можно сказать, роскошная… Значит, мозг не только передатчик, но и приемник с магнитофоном. Так сказать, радиокомбайн.