На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

Павел вгляделся в новых соратников. Так же, как он, все были немного контужены и передвигались слегка заторможено. У некоторых из ушей или носа капала кровь. Один был ранен осколком в левую руку, второй – в плечо, третий – в бедро. Кто-то из уцелевших бойцов нашёл в земле сумку с красным крестом на боку и ловко перевязал пострадавших.

Лейтенант пришёл в себя от налёта, по привычке взглянул на часы и с огорчением понял, что они не идут. Он потряс запястьем перед собой, покрутил мелкий барашек заводки, и убедился, что всё это без толку. Офицер плюнул на точное время, построил бойцов и провёл перекличку.

Павел взглянул на руины деревни, но не заметил, чтобы там, кто-то ходил у развалин. Парень подумал: «Что же мне делать теперь? Миномётная рота погибла в полном составе. В полку вряд ли остались в живых командиры. Поэтому, мне нужно прибиться к этому небольшому отряду».

Солдат решил, что нельзя упускать удобного случая. Он подошёл к лейтенанту, представился по всей форме устава и доложил офицеру о том, что остался совершенно один.

Командир осмотрел миномётчика. Он подумал о том, что артиллерийский расчёт наполовину вышел из строя, и сразу решил, что крепкий парень ему пригодится: будет носить снаряды к орудию. Да и нельзя офицеру бросать здоровых солдат, отставших от собственной части. Совесть не позволяет так поступать.

Лейтенант дал разрешение Павлу примкнуть к его подчинённым и разрешил ему встать в общий строй. После чего, приказал всем собрать «трёхлинейки» и привести их в полный порядок.

Сам же потянулся к поясному ремню, вынул и проверил свой новый блестящий «ТТ». Командир убедился, что он в полном порядке, а патрон, как и положено, перед наступающим боем, уже находился в стволе.

Офицер вернул пистолет в кобуру. Немного хромая, он двинулся к «дивизионке», одиноко стоящей, на месте небольшого лесочка. Мужчина внимательно её осмотрел и с удивлением понял, что орудие в полном порядке.

Остальные бойцы разошлись в разные стороны и начали рыться в своих неглубоких окопчиках, доверху засыпанных рыхлой землёй. Они доставали винтовки, очищали от грязи и проверяли, как ходят затворы. Заодно откопали свои вещмешки.

Павел тоже прошёлся вдоль погибших позиций и нашёл чью-то флягу из алюминия. Он осмотрел дорогую находку, убедился, что она не имеет пробоин, и сунул в порожний чехол, висящий на поясе. Туда, где раньше была литровая ёмкость, отлитая из простого стекла.

В винтовки живых пушкарей попали осколки снарядов, и оружие вышло из строя. У одной «трёхлинейки» разлетелся приклад, у другой, ствол немного согнулся.

Можно было собрать из двух инвалидок одну, но все тут же решили, не тратить время на это. Они покопались в соседних укрытиях, наткнулись на трёх мёртвых друзей и нашли рядом с ними исправные «мосинки». Бойцы показали их лейтенанту и получили от него разрешение: – Можете взять «винтари».

Убитых товарищей забросали землёй и принялись за поиск снарядов. Несмотря на старанья солдат, они не нашли ничего подходящего. Все боеприпасы либо взорвались во время налёта, либо были побиты осколками и теперь не годились для боя. Кто его знает, вдруг он застрянет в казённике или ещё с ним, что-то случится?

Артиллеристы взяли какие-то тряпки и начали чистить пушку от копоти. Лейтенант позвал к себе Павла и приказал:

– Сбегай к стрелкам и найди командира. Доложи о гибели всех миномётчиков, о потерях моей батареи и о том, что нам нечем стрелять. Пусть даст приказ, что нам делать теперь?

Павел козырнул офицеру, развернулся кругом и двинулся в путь. Он быстро добрался туда, где находилась военная часть, и увидел ужасную вещь. На месте селения парень нашёл множество горячих воронок от фугасных снарядов.

Среди дымящихся ям лежали погибшие люди и валялись обломки домов. Тут и там, виднелись кирпичные печи, что одиноко торчали из холмиков пепла. Вокруг находились кривые заборы и старые яблони с обгоревшими сучьями.

Павел обежал деревушку, осмотрел все дворы, но не встретил никого из живых. Зато мёртвых там было, удивительно много. Кое-где, они покрывали всю землю ровным ковром. Ударные волны сорвали одежду с тех бедолаг, кто оказались поблизости от мощного взрыва. Некоторые покойники лежали, чуть ли не голыми, словно младенцы.

Как это ни странно, но среди многих убитых не оказалось ни одного офицера. То ли, они уцелели и куда-то ушли? То ли, все командиры находились в какой-то избе, куда в первую очередь, угодил огромный фугас? После чего, тела так изорвало, что распознать их среди остальных, оказалось уже невозможно.

Как бы то ни было, но боец не нашёл того человека, кому можно сказать об уцелевшем орудии. Парень, тотчас, вернулся назад, к пушкарям. Он подошёл к лейтенанту, козырнул и доложил о результатах визита в деревню.

Артиллерист хмуро выслушал рапорт, немного подумал и, обращаясь к бойцам, сообщил:

– Глядя на то, как здорово нас проутюжили, через какое-то время, здесь появятся танки. Ни снарядов, ни даже гранат у нас, к сожалению, нет, а одними винтовками мы здесь фашистов ничуть не задержим. Только погибнем без всякого толку. Поэтому слушай приказ. Собрать личные вещи и немедленно выступить в сторону расположенья частей Красной армии.

Офицер на секунду прервался и, предваряя вопросы солдат, твёрдо сказал:

– Оставить исправную пушку мы с вами не можем. Наверняка, враг захватил склады с советскими боеприпасами. Так что, через пару часов этот ствол будет стрелять по нашим товарищам.

Командир помолчал, дожидаясь, пока все солдаты усвоят его сообщение, и твёрдо закончил:

– Хоть у нас нет снарядов, мы не бросим орудие, а потащим с собой. Привести его в походное положение и приготовиться к маршу. Сидорчук, Зотов, сбегайте за лошадьми!

Коноводы угрюмо кивнули и помчались к неприметной низинке, расположенной чуть в стороне. Трое здоровых солдат, способных двигаться сами, ринулись к пушке. Никому не хотелось столкнуться с фашистами, особенно после того, как узнали, что боевого охранения нет, а воевать им попросту нечем.

Бойцы бросились к «дивизионке» и на ходу разобрались по номерам. Раненный в левую руку ефрейтор встал у казённика. Он схватился за маховик и завертел его что есть мочи. Ствол орудия поднялся к высокому небу, как только возможно.

Ещё двое возились с лафетом: выдёргивали сошники, глубоко вбитые в землю, и сводили вместе раздвижные станины, которые были расставлены перед началом стрельбы. Скоро солдаты справились со стальными упорами. Тут пришли Зотов и Сидорчук. Они привёли в поводу пять лошадей, запряжённых в два артиллерийских возка.

Испуганные взрывами кони дрожали всем телом. Они часто всхрапывали и не хотели идти по ещё не остывшим пожарищам. Это была вся конная тяга, что уцелела после обстрела фашистов. А ведь сегодняшним утром, пришло почти пятьдесят крепких животных. Они привезли четыре орудия и несколько тяжёлых телег со снарядами.

Каждый передок представлял собой небольшую двуколку, укреплённую на колёсной оси от грузовика «ГАЗ-АА». Эти автомобили в народе называли «полуторкой».

Наверху размещался ящик из толстых досок с шанцевым инструментом и набором запчастей для орудия. На нём находилось сиденье с низенькой спинкой для пары возниц. Сзади висел металлический крюк для крепления стального лафета.

Коноводы взялись за сбрую двух лошадей. Бойцы освободили их из оглобель одного экипажа, подвели ко второй запряжённой повозке, и поставили перед другими животными. Получилась упряжка в три неполные пары, связанных цугом.

Двух раненых артиллеристов, которые не могли идти сами, посадили на облучок. Ефрейтор с левой рукой на перевязи, без чьей либо помощи, забрался на ведущую лошадь. Остальные приподняли станины «дивизионки» и прикрепили к крюку передка.

Лейтенант ещё раз взглянул на орудие, убедился, что всё в полном порядке, и дал команду: «Вперёд!»

Вожжи тихонечко хлопнули по спинам животных. Лошади дружно натужились, затоптались на месте и, с ощутимым трудом, стронули груз. Обрезиненные колёса чуть повернулись. Пушка качнулась и неохотно пошла по поляне, изрытой воронками.

«Пятнадцать центнеров тянет орудие, пять весит возок и три человека в придачу, – прикинул Павел и подвёл короткий итог: – Итого, две с лишним тонны».

Колёса у передка и внушительной пушки глубоко вязли в слое рыхлой земли и попадали в ямы и рытвины. Офицер и четыре солдата двигались следом. Время от времени, они упирались в бронещиток и помогали животным тащить тяжкую ношу по неровностям почвы. Тут и там торчали пеньки от сгоревших деревьев и мешали проезду.

Наконец, повозка всё-таки выбралась на пыльный просёлок. Она свернула в левую сторону от погибшей деревни и устремилась к востоку. Сзади шагали артиллеристы с вещевыми мешками и скатками на левом плече. Они держали винтовки в руках и зорко следили за обстановкой вокруг. Никому не хотелось нарваться на пеших противников. Ну, а на танки фашистов тем более.

Эвакуация пушки

Так артиллеристы и двигались более трёх часов кряду. Они преодолели вёрст десять-двенадцать, но за это долгое время не встретили ни одного человека. Везде оказалось так пусто, словно всё живое давно уже вымерло. Не было видно каких-либо строений, людей или советских военных частей.

К огромному сожалению бойцов, в планшете их лейтенанта не нашлось карты окружающей местности. Никаких указателей здесь не имелось. Пришлось брести наугад и стараться выдерживать общее направление к востоку.

Грунтовка петляла по маленьким рощам и небольшим перелескам. Изредка она выходила на некошеные луга и поля. Шагая под сенью ветвей, пять пеших воинов брали оружие наизготовку. Они растягивались короткой дугой, шли перед конной упряжкой и внимательно наблюдали за зарослями, что находились вблизи. Вдруг среди плотных кустов сидят проклятые фрицы?

На каждой опушке отряд останавливался. Командир оглядывал пустошь в бинокль и, не заметив ничего подозрительного, посылал одного из солдат на другой край поляны. Низко согнувшись, солдат бегом пересекал луговину. Он падал на землю перед густыми кустами, медленно продвигался вперёд и, сотрясаясь от сильного страха, смотрел, не укрылись ли немцы за плотной листвой.

Если там было пусто, а на счастье бойцов, каждый раз, так и случалось, он поднимался на ноги, дрожащие от большого испуга. Потом, возвращался назад и подавал знак сослуживцам. Мол, всё в полном порядке.

Заметив сигнал, лейтенант говорил коноводам: – Вперёд!

Возница хлестал лошадей. Оскорблённые сильным ударом, животные принимали в галоп и вскачь пролетали открытое место.

К полудню, артиллеристы вышли из очередного лесочка и увидели широкое поле. Оно тянулось вперёд не менее чем на тысячу метров. Засеянное пшеницей пространство пересекала пустая грунтовка. Следов гусениц и колёс в пыли видно не было, и это слегка успокоило всех пушкарей.

Но что находилось с другой стороны огромной поляны, никто, конечно, не знал. А там могло оказаться всё, что угодно. От группы фашистских разведчиков на мотоцикле и с автоматами «шмайссер», до бронетранспортёра с отделеньем пехоты и ручным пулемётом, что стоит на кабине

Попробуй с ними схлестнись в открытом бою, если в руках «трёхлинейка» с обычным затвором. Пока будешь дёргать его туда и сюда, положат всю честную компанию не за понюх табаку.