На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное
Александр Тимофеевич Филичкин

Роман основан на реальной судьбе бойца Красной армии. Через раскалённые задонские степи фашистские танки идут к Сталинграду. На их пути практически нет регулярных военных частей. Встречаются только разрозненные подразделения без артиллерии и боеприпасов, без продовольствия и без воды. Немцы сметают их одно за другим, но все-таки, каждая короткая стычка замедляет темп продвижения захватчиков.В водовороте смерти и боли миллионов людей, оказался и красноармеец Павел Николаевич Смолин. Скромный молодой человек, призванный в армию из провинциальной Самары, пытается честно исполнить свой долг.Сможет ли Павел выжить в кровавом сражении? Там, где постоянно рвутся тяжелые снаряды и мины, где беспрерывно атакуют самолёты и танки врага, где решается судьба Сталинграда и всей нашей Родины?

Александр Филичкин

На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

На подступах к Сталинграду

Колонна бронемашин подкатила к мосту, перекинутому через неширокую мутную реку. Открылся люк башни, украшенной тевтонским крестом. Командир роты panzersoldat высунулся наружу по пояс и посмотрел на неказистого вида постройку. Она была высотой в два человеческих роста и метров тридцать длинной.

Гауптман осенил себя католическим крестным знамением и дал команду водителю:

– Малый ход!

Фельдфебель чётко исполнил короткий приказ. Вражеский танк тронулся с места и медленно покатился вперёд. Подгнившие балки трещали под внушительным весом угловатого железного монстра. Сваи мелко дрожали, а хлипкий настил ходил ходуном.

Лейтенант Красной армии дождался, когда «Т-4» дойдёт до середины пролёта. Он поднял левую руку над головой, резко опустил её вниз и громко крикнул: «Огонь!»

Наводчики разогнулись, отступили на шаг от прицелов и крепко зажали уши ладонями. Заряжающий видел, что все отошли на нужное для них расстояние. Боец отвернулся на столько, на сколько сумел, и дёрнул за шнур спускового устройства.

Острый боёк ударил по чуткому капсюлю. Порох, находящийся в гильзе, воспламенился, и грянул оглушительный выстрел. Снаряд вылетел из жерла орудия. Всего лишь за миг, он миновал третью часть километра и врезался в правую сторону фашистской «коробки».

Без всяких усилий, болванка пробила толстую сталь. Она оказалась внутри тесного корпуса и там взорвалась. Раскалённые кусочки металла брызнули в разные стороны. Туча осколков попала в боеукладку и вызвала детонацию тысяч патронов, десятка гранат и сотни снарядов калибром семьдесят пять миллиметров.

Вихрь мощного взрыва сорвал широкую башню с поворотных катков, поднял её над широкой платформой и бросил к высокому небу. Часть огромной энергии ударила вниз и, как гигантской кувалдой, вбила моторный отсек в непрочный деревянный настил.

Подгнившие доски и брусья тотчас проломились. Траки стальных гусениц ушли в них до середины катков. «Т-4» опёрся на мост всем своим днищем, и это удержало его от падения в реку.

Кувыркаясь, как консервная банка, башня полетела назад и врезалась в другую «коробку», что двигалась следом за первой. Ребро угловатой надстройки попало в ствол коротенькой пушки и наклонило дуло к земле. Защитную маску сорвало с креплений, а поворотные механизмы сразу заклинило. Боевая машина стала совсем бесполезной.

Лейтенант Красной армии убедился, что путь вперёд перекрыт, а все танки врага надёжно застряли. Он облёгчённо вздохнул и перевёл взгляд на левую часть пыльной дороги. Она уходила прямо на запад.

Судя по суете, возникшей в хвосте большого отряда, на бронемашинах имелись мобильные рации. Командиры связались друг с другом и тут же узнали о нападении на головной экипаж.

Водитель того транспортёра, что шёл самым последним, благоразумно подумал: – «Нужно, как можно скорее, покинуть опасное место.

Немец решил, развернуться на узенькой насыпи и уйти из ловушки, устроенной дикими скифами.

Он переключил передачу и начал поспешно сдавать задним ходом. Солдаты, сидевшие в кузове, сразу занервничали и чуть приподнялись с жёстких сидений. Они высунулись из-за высоких бортов и, с замиранием сердца, смотрели на крутые откосы, мелькавшие справа и слева. Все опасались, что «Hanomag» сейчас опрокинется. Тогда, им точно каюк. Расплющит в кровавую кашу, и «поход на восток» завершиться в бездонном болоте.

Придя утром на холм, лейтенант Красной армии прикинул расстоянье от пушки до нескольких точек, расположенных на узком просёлке. Он подсчитал угол наклона ствола и вычислил другие поправки, необходимые для точной стрельбы. Затем, взял лист чистой бумаги из планшета, висевшего у него на боку, составил небольшую таблицу и внёс в неё все результаты.

Сейчас офицер отыскал нужный маркер, который был ближе всех к последней машине колонны. Он глянул на лист со своими расчётами и дал несколько громких команд. Наводчики крикнули, что орудие готово к стрельбе. Артиллерист дал команду: «Огонь!»

Грохот выстрела вновь повторился. Снаряд свистнул в утреннем воздухе. Стальная болванка врезалась в моторный отсек с правого борта и разнёсла работавший двигатель в горящие клочья. Нос транспортёра бросило влево такой удивительной силой, что «Ганомаг» развернуло на гусеницах, стоявших за шофёрской кабиной. Машина застыла поперёк колеи и перекрыла дорогу назад.

Взрывная волна ударила в panzersoldat, и все, кто был в металлическом кузове, мгновенно погибли. Тонкие стенки сорвало с креплений и вместе с кровавыми брызгами далеко раскидало в разные стороны.

В воздухе быстро мелькнули оторванные руки и ноги, разбитые головы и обрывки одежды. Они пролетели метров десять-двенадцать, плюхнулись в камыши и рогоз, что густо росли вдоль длинной дамбы, и немедля ушли в мутную стоялую воду.

Павел

В мае 1940-го года, Павел Смолин без троек завершил семилетку. 17 июля ему должно было стукнуть шестнадцать. Молодой человек считался достаточно взрослым, чтобы самостоятельно думать о дальнейшей судьбе.

Вы, наверное, спросите: – «Почему он так поздно получил аттестат?» – а дело всё в том, что до 1933 года, в деревне Домашка не было школы. Такое учреждение открылось там лишь после того, как ребёнок встретил девятую осень своей юной жизни.

Несмотря на отсутствие преподавателей рядом, пацан не проводил свои дни в полном безделье, а жил нормальной мальчишеской жизнью. То есть, использовал босоногое детство по полной программе.

Он ходил по лугам и лесам, окружавшим селенье, собирал птичьи яйца, грибы и спелые ягоды. Летом ловил рыбу и раков в скромном водном потоке, носившем необычное имя – Домашка.

Иногда, он вместе с мальчишками, бегал на широкую реку, по которой ходили пароходы и баржи. Она звалась ещё более странно – Самара – и протекала в версте от восточной околицы тихой деревни.

Как и все остальные ребята, малец помогал своим родичам в огороде, в хлеву, на покосе и в поле. Кроме того, Павел работал в колхозе. Он был подсобником у взрослых крестьян и «пахал» не хуже других. После начала занятий, со школяров снимали часть данной нагрузки, но только до наступления летнего времени.

Во время страды, все дети трудились, как взрослые. Именно так, в ту далёкую пору, поступали во всей нашей огромной стране, от Балтийского моря на западе, до Тихого океана на Дальнем Востоке.

В тридцатых годах, в деревне построили небольшую избу, которую назвали «читальней». К сожаленью селян, газеты туда привозили лишь раз в две недели, а провести такое чудо, как радио, местные власти никак не могли. Слишком далеко было тянуть провода.

О том, что творится в стране, а тем более в мире, сельчане знали больше по слухам. Кто-то съездил в райцентр. Друзья и знакомые, обитавшие там, сообщили крестьянину последние новости. Человек подивился необычным событиям и постарался запомнить всё это, как можно точнее. Потом он поехал домой, и если не забыл по дороге, то рассказал всё ближайшим соседям. Те передали другим, так и пошло по дворам

Павел окончил курс семилетки, и тут, в их деревню нагрянул второй секретарь райкома ВЛКСМ. Улыбчивый лидер собрал молодёжь в сельском клубе и рассказал о комсомольских стройках очередной пятилетки.

В том числе и о тех предприятиях, что в данное время, возводились в главном городе области. Среди прочих, он вспомнил о Куйбышевском карбюраторно-агрегатном заводе, где будут делать запчасти для разных машин.

Как оказалось, в Самаре не хватает работников, и на стройки берут всех подряд, даже обычных крестьян от сохи. Мол, пусть они не имеют профессий, кроме тех, что нужны на селе, но это не важно. Всему их научат на месте.

Едва секретарь уехал из школы, как Павел и двое закадычных друзей вышли на улицу. Они сбились в тесный кружок и принялись обсуждать те слова, что недавно услышали от молодого «подручного партии».

Подросткам очень хотелось работать на тракторе, но колхоз был достаточно маленьким и не мог прикупить даже один дорогой агрегат. В те времена, вся подобная техника числилась на машино-тракторной станции, стоявшей в соседнем селе. К сожаленью ребят, там не открыли трёхмесячных курсов для обучения механиков. Так что, освоить эту профессию, мальчишки никак не могли.

Им оставалось лишь дожидаться призыва в Красную армию. Ну, а там, попроситься на службу в войска, где имелись «полуторки» или же танки. Вот только, до этого было ещё далеко, больше трёх долгих лет. Ну, а до наступления нужного срока, придётся работать в колхозе там, куда пошлёт бригадир.

А во-вторых, ещё неизвестно, что получится в армии? Возьмут ли тебя в шофера или в водители грозных военных машин? Скорее всего, как всех ребят из села, начальство направит тебя в простую пехоту. И опять ты останешься без любимой работы, о которой мечтал с малых лет.

Значит, решили подростки, нужно двигаться в город Самару, где и устроиться на комсомольскую стройку. Ну, а потом, будет видно. Вдруг, они там поступят в фабрично-заводскую школу на каком-то заводе, а лучше всего на курсы механиков? Решение было немедленно принято, всем числом голосов. Заговорщики стали готовиться к воплощению дерзкого плана в реальную жизнь.

Первым делом, подростки спросили у опытных взрослых, как дойти до Самары? Так ребята узнали, много чего интересного. Как оказалось, расстояние от Домашки до города составляет шестьдесят километров. Железная дорога проходила от них далеко в стороне. Другого транспорта нет. Так что, нужно топать пешком.

На это уйдёт не меньше двух полных дней, а ночевать им придётся в какой-нибудь роще, стоящей возле просёлка. Поэтому, нужно дождаться устойчивой тёплой погоды и, лишь после этого, двигаться в путь.

Разобравшись с длинным и неудобным маршрутом, подростки решили, что он им под силу, и начали активные сборы. Они стали, поменьше есть хлеба во время обеда и ужина. Ребята таскали небольшие куски со стола и сушили из них сухари. Кроме того, они начали складывать те кусочки пилёного сахара, что любимые мамки, иногда, им давали «на сладкое».

Сэкономленные пищевые продукты они укладывали в заплечные «сидоры», которые сшили из старых, ненужных вещей. Затем, всё прятали так, чтоб до них не добрались вездесущие тараканы и мыши.

Постепенно, их вещмешки наполнились, где-то на четверть. Как ребята и думали, к этому времени, настало тёплое лето. Они запаслись кое-какою одеждой и отправились в путь.

Как ни таились подростки, но родители быстро узнали об их тайных сборах. В те времена, в деревнях было трудно и голодно, а уйти из них в город не представлялось возможным. В колхозах страны не хватало людей, и председатели не давали специальную справку. А она, между прочим, служила удостоверением личности для обычных крестьян. Поэтому оставался лишь единственный путь – просто удрать.