Тайна властителя Бактрии

Уже ближе к вечеру, Шнырь вместе с Ломом, неожиданно поняли невероятную вещь. Они проголодались, как волки холодной зимой. Нужно было опять чем-нибудь подкрепиться.

Друзья по несчастью, перетрясли все свои вещи и вывернули все карманы наружу. К своему сожаленью, они нашли лишь пригоршню мелочи и несколько мелких купюр.

Тут проводница стала кричать, что очень скоро поезд прибудёт на станцию, которую почему-то зовут «Бузулук». Ни Шнырь, ни Лом сроду о подобной не слышали.

– Наверное, это название произошло от слова башибузук. То есть, разбойник. Ведь в этих степях их всегда очень много водилось. Взять тех же Пугачёва и Разина. – задумчиво выдал напарник. По лицу Шныря было видно, что он где-то слышал о своих давних коллегах. Поэтому случайно запомнил несколько знаменитых фамилий.

– А лук тут причём? – спросил Лом у шефа.

– Так раньше, больше из луков стреляли. Ружья появились потом, столетья спустя. – объяснил «хорошо образованный» Шнырь.

Удовлетворившись таким объясненьем, Лом зажал деньги в большом кулаке, шагнул в коридор и целеустремлённой походкой направился к тамбуру. Его хлипкий начальник остался караулить купе.

Вернулся Лом перед самым отходом скорого поезда. В руках он держал пустую литровую банку и мешочек из прозрачного пластика. В пакете лежало около одного килограмма пельменей. Судя по внешнему виду, их не очень давно вынули из холодильника. На плёнке виднелись капли воды, конденсата из воздуха.

– Ты зачем их принёс? – закричал ошарашенный Шнырь.

– Эта самая дешёвая пища, которую я нашёл на местном базарчике. – хмуро ответил напарник: – На те малые деньги, что у нас отыскались можно было купить лишь два небольших пирожка с картошкой и луком. Для нас это мало.

– Так они же сырые! – выкрикнул взбеленившийся шеф. Он взял у Лома мешочек и бросил на стол. Пельмени были так хорошо заморожены, что упали с тем звуком, который могли издавать только камни.

– Сейчас мы их сварим. Для этого я и взял у бабки пустую стеклянную банку. Она всё равно ей была не нужна. – невозмутимо откликнулся Лом.

– Где ты их будешь варить? – взвизгнул начальник: – Ты думаешь, тебя без гроша, пустят на кухню вагон-ресторана?

– Сварим в купе. – ответил его подчинённый.

– Как?

– Используя простой кипятильник. Все сторожа так всегда поступают. – Лом указал на розетку, видневшуюся недалеко от стола, и с улыбкой добавил: – Мы же утром с тобой проверяли её электрической бритвой. Всё здесь отлично работает.

Поезд неожиданно дёрнулся. Состав тронулся с места, чуть разогнался и снова, затормозил. Хорошо, что охранники оба сидели спиною по ходу движения. Они не упали, а только затылками врезались в стенку купе.

Звук получился удивительно гулким, словно ударили кувалдою в колокол. Вернее сказать, в два подвешенных рельса разной длины. Получился довольно созвучный аккорд.

Не обращая внимание на шум в голове, Шнырь бросил взгляд за окно и разглядел руку мужчины.

– Напрочь отрезало. Ладонь осталась лежать на асфальте, а тело затянуло под поезд. – испуганно выдохнул шеф.

Пальцы руки неожиданно дёрнулись и сжались в кулак. Что-то в этом движении было неправильно. Не могла отсечённая кисть работать так чётко. Шнырь вскочил с нижней полки, опустил вниз окно и высунулся головою наружу.

Оказалось, что вдоль вагона, на пыльном перроне лежал совершенно целый мужчина. В другой руке у него была крепко зажата бутылка сорокоградусной водки. Пробка бутылки была прочно завинчена.

В купе заскочила проводница-узбечка: – Помогите пьянчугу оттащить от вагона. Не то поезд никуда не пойдёт. – закричала она.

Громоздкий охранник вышел с ней на перрон. Он взял у мужчины бутылку и подал её командиру, стоявшему в их купе возле открытого настежь окна.

Начальник сразу смикитил, для чего подчинённый так сделал? Мол, зачем пропадать такому добру? Не они, так кто-то другой уведёт пузырь алкаша. Шнырь скрыл добычу от глаз проводницы и тут же запер окно. Вроде бы, ничего он не брал.

Лом поднял пьяного на руки, словно ребёнка. Он отнёс его к противоположному краю перрона и перевесил через огражденье платформы. Убедившись, что внизу никто не стоит, охранник разжал мощные руки.

Пьяный молчком провалился в высокие заросли сорной травы. Раздался шлепок безвольного тела о землю. Там кто-то слегка повозился. Секунду спустя, послышался оглушительный храп. Видно алкаш тут же крепко уснул.

Лом с проводницей вернулись в вагон. Поезд помчался вперёд. За прошедшее время, пельмени ничуть не оттаяли. Они были по-прежнему, словно из камня. Шнырь с радостью вспомнил о «пузыре», взятом у пьяницы, и вернулся к вопросу об пище насущной: – У тебя есть кипятильник? – строго спросил он подчинённого.

– Нет. – простодушно откликнулся Лом и тут же, зачем-то, задал встречный вопрос: – А у тебя?

– У меня тоже кипятильника нет! – разъярился напарник: – Лучше бы ты хлеба буханку купил. Идиот! Съели бы её с кипятком или, с отнятой у пьяницы, водкой. А теперь, что мы будем делать с пельменями?

– Сделаем кипятильник и сварим.

– Да, как ты, кретин, его сможешь сделать? – взбеленился начальник.

– Очень просто. – безмятежно сказал подчинённый. Он достал из кармана штанов кусок двужильного провода в оболочке из белого пластика. Обрезок был в тридцать сантиметров длинной.

– Вот. – сказал Лом с гордостью в голосе: – Нашёл, когда шёл на базар. Там увидел пельмени и купил на последние деньги.

Ничего не понимающий Шнырь хотел опять закричать, но подумал, что стоит слегка подождать. Нужно ведь разобраться, о чём тут бормочет этот болван?

Лом полез в свой небольшой чемодан. Он долго там рылся и достал небольшую коробочку из тонкого голубого картона. Это были лезвия «Спутник» ещё советского выпуска.

Они представляли собой стальную пластинку сантиметра четыре в длину и два в ширину. По длинным краям имелась острая кромка, в середине, фигурная прорезь. Их мужчины вставляли в многоразовый, разборный «станок» для бритья.

Действуя крепкими коренными зубами, Лом очистил концы принесённого провода. К одному концу он прикрепил оба лезвия. По одному, на каждую жилу. Взял несколько спичек, обломил у них головки из серы и закрепил их в прорезях лезвий. Стальные пластинки оказались на расстоянии в полсантиметра одна от другой.

– Ну вот, всё и готово! – удовлетворённо выдохнул Лом. Он принёс из титана полбанки горячей воды и поставил на стол. Высыпал туда десяток пельменей. Следом, отправился и кипятильник из бритвенных лезвий.

Другие концы оголённого провода воткнулись в разные гнёзда электророзетки. Свет в купе сразу стал более тусклым. Зато вода в почти полной ёмкости тотчас забурлила. Из неё повалил белый пар.

– Мы всегда с пацанами в подвале, так варили пельмени, украденные нами на рынке. – гордо объяснил шефу Лом: – Через пять минут они будут готовы. Съедим по пять штучек под рюмочку водки. Пока поболтаем, сварится новая партия.

Шнырь не нашёл, что сказать, но и бутылку не спешил открывать. Умудрённый жизненным опытом, он почему-то подумал, что не может быть, всё так удивительно просто. Должно же что-то случиться.

Прошло минут десять. Вода в банке так сильно бурлила, что стала достаточно мутной. Однако, пельмени по-прежнему лежали на дне, словно ещё не прогрелись и совсем не оттаяли.

– Что-то они не всплывают – мрачно резюмировал Шнырь: – Да и запах у них подозрительный. Мясом, почему-то не пахнет.

– У меня очень крепкий желудок. – похвастался Лом: – Давай я их первым попробую. Ведь если они не сварились, тебе будет плохо, как в Крыму прошлый раз, от молока дяди Матвея.

Шнырь вспомнил, как он подолгу сидел в туалете в Подгорске. Он весь передёрнулся от отвращения, но ничего не сказал.

– Хорошо, что перед поездкой, я свой нож в чемодан положил. – сменил тему охранник: – Не то его отобрали менты на московском вокзале, или украли цыгане в «Рузаевке».

Лом достал свой удивительный нож и открыл одно из множества лезвий. Шнырь разглядел, что это короткая столовая ложка.

Охранник выдернул провода из розетки. Шнырь с удивлением понял, что его туповатый напарник хорошо представляет, чем грозит удар электричеством. Может так прилично шарахнуть, что убьёт наповал.

Ложка нырнула в стеклянную банку. Один из пельменей покинул мутный бульон. Почему-то тесто на нём не разварилось и не стало пышнее. Наоборот, его вроде бы стало чуть меньше. Да и пахло оно вовсе не так, как должно.