Ратибор. Кого боялись наши предки

Мирослав вышел к Гиблому тракту и, сбросив с плеч косулю на заснеженную землю, цинично уселся на её тушку мягким местом да принялся выжидательно всматриваться вдаль, задумчиво перекидывая во рту сухую веточку, отломанную им от ближайшего валежника. Прошло примерно с полчаса, как молодой охотник вышел на заснеженную стезю, и вот из-за поворота показался тот, кого и поджидал Мирослав. Рыжеволосый великан, ведя под узду своего красавца-скакуна с притороченной к его спине здоровенной двуручной секирой, как волнорез, неторопливо брёл по засыпанной снегом дороге, уверенно протаптывая узкую тропинку для идущих следом воинов из княжеской дружины. Вторым за молодым богатырём, чуть поотстав, брёл ещё один гигант, только с русой гривой волос. В похожей манере он вёл за собой пегого коня, нёсшего помимо дорожной утвари ещё и внушительных размеров двуручный меч в ножнах, сделанный явно рукой большого мастера дел кузнечных.

Рыжий громила, увидев впереди по курсу отдыхающего Мирослава, на секунду остановился, нахмурился и неспешно последовал далее. На подходе к удачливому охотнику раздался его басовитый голос, больше похожий на гулкий рокот, сопровождающийся перезвоном пары сосулек, что образовались в его густой бороде за время не самого лёгкого путешествия:

– Мирка, ты чего на еде, аки на нужнике, восседаешь?! – неодобрительно пробасил Ратибор. – Совсем обалдел? Ты же знаешь, что так делать нельзя!

– Знать-то я знаю, да пока тебя, медвежонка дождёшься, моя пятая точка совсем замёрзнет… – Мирослав поднялся, активно при этом разминаясь. – Вот я и решил её погреть мальца, чем можно…

– Что случилось, почему заминка? – подошедший Яромир вопросительно уставился на приятелей.

– У нашего бравого охотника замёрзла его русая задница, – Ратибор иронично хмыкнул. – Может, ему по ней с ноги дать? Для сугрева, так сказать!

– Лучше на костерок уж тогда его посадить, на полешки тлеющие, – охотно поддержал рыжего товарища Яромир. – Тогда прогреет её, свою родимую, до костей…

– Кое-кто, я смотрю, хочет остаться без ужина сегодня, – Мирослав, хитро прищурившись, весело взглянул на друзей, попутно закидывая добычу на одну из рабочих лошадок, что вереницей шли следом, ведомые Далебором, одним из дружинников князя.

– Да? Любопытно, кто же это может быть?! – Ратибор многозначительно огляделся по сторонам и озадаченно потеребил бороду, заодно сбивая надоедливые сосули с неё. – Я вот не хочу! А ты, друже? – обратился он к Яромиру.

– И у меня нет никакого желания голодным засыпать сегодня! Но, вероятно, он себя имеет ввиду?..

– Всё может быть! Задница в тепле, а вот голову отморозил… – Ратибор, снова едко хмыкнув, насмешливо взглянул на Мирослава. – Не тем местом, Мирка, ты на животинку несчастную уселся! Надо было черепок свой греть, а не пятую точку!

– Поговорите мне, поговорите… – молодой охотник лукаво улыбнулся. – А то, я смотрю, от безделия у вас языки подсыхать начали! Так и совсем отвалиться ведь могут, коли чесать ими не будете…

– Чего стоим? Давно не виделись? – раздался низкий голос за спинами приятелей. Те мигом обернулись. За ними стоял вышедший из заснеженной чащобы с тушей оленёнка на плечах Белогор, отец Мирослава. Подойти к друзьям он умудрился бесшумно, несмотря на свою не самую лёгкую ношу. На вид опытному охотнику было лет пятьдесят, не больше. Поджарый, мускулистый, без единой седой пряди в русых волосах, он выглядел бы куда моложе своих лет, если бы не суровое, изрезанное глубокими морщинами лицо, которое выдавало его истинный возраст. – Соскучились, что ль, друг по дружке уже? – ворчливо молвил Белогор, взваливая свой охотничий трофей на ещё одну тягловую лошадь, нёсшую на себе уже парочку таких туш.

Мирослав с батей по пути следования дружины княжьей времени зря не теряли и являлись основными поставщиками свежего мяса к вечерним привалам, благо, зверья непуганого в окрестностях было в избытке, ибо человек редко объявлялся в этих непролазных дебрях.

– А то! – Ратибор широко улыбнулся. – Часа два уж как не видели твоего охломона!

– Да, это срок… – хмыкнул добродушно Белогор.

– Ещё какой! – кивнул Яромир в ответ.

– Долго нам ещё? – подошедший Святослав был задумчив и угрюм. Князь явно подустал от столь дальней дороги.

– Ты, старче, с непривычки, смотрю, аж пригорюнился, – пробурчал Ратибор. – Это тебе не в тереме своём на троне восседать да на перинах пуховых нежиться!

– Твоя правда, Рат, – недовольно молвил князь. – Отвык я, оказывается, от походов-то затяжных!

– Мы уже практически у цели, – Белогор лениво махнул рукой вперёд. – Версты две, не больше, и упрёмся в Волокею. Чуть пониже по течению будет узкое местечко, помеченное на картах у Огнеслава как переправа. Хорошо хоть с голубями прислать нам успел путь свой и место, где град заложил…

– Там же довольно большая деревушка местных должна располагаться, – Святослав в задумчивости поскрёб затылок. – Кванси они себя именуют. Вид у них, по словам Огнеслава, чудный. «Как дети», описывал он их…

– Вот только детей нам не хватало для полного счастья, – буркнул слегка раздражённо Ратибор. – Можно подумать, одного ребятёнки нам мало… Во, вспомнишь чудо, а оно тут как тут!

– А что тут п-происходит? С-совещание, и без м-меня?! – из вереницы бредущих мимо воинов вынырнул укутанный с головы до пят в меха Емельян. От него изрядно разило кислым вином. На ногах он держался не очень уверенно, ибо был порядочно пьян.

– Что вы там сейчас про детей-то вещали, а? – хмыкнул Мирослав, иронически взглянув на враз помрачневших Святослава с Ратибором.

– Да, что ещё за д-дети? Г-где дети, я вас спрашиваю?! – подошедший княжий племяш недоумённо оглянулся. – М-мы что, взяли с собой ребятню?! – уже возмущённо вопросил он, непонятно к кому обращаясь.

– Ага, Емеля, взяли, – улыбнулся Яромир, спокойно реагировавший в отличие от князя с Ратибором на выходки нетрезвого оболтуса. – Одного дитятку-то уж точно!

– Д-да ты что! И где же он п-прятался всё это время, уж позвольте полюбопытствовать?!

– Средь твоих бутылок, Емельян, – Святослав недобро смотрел на двоюродного племянника. – А теперь сгинь с глаз моих! И пока не протрезвеешь, чтобы я тебя не видел, усёк?

– Усёк… – Емельян старался не перечить своему дяде и молча ретировался из его поля зрения, ибо даже в хмельном угаре понимал, что не следует с ним спорить сейчас, ведь явно не в самом лучшем настроении Святослав пребывает.

– Свят…

– Рат, не начинай! – мгновенно взвился князь, проводив хмурым взглядом своего загулявшего племяшку. – Сам уже тысячу и один раз пожалел, что взял его с нами! Но кто же мог себе представить, что этот обормот аж двух тяжеловозов с собой прихватит, нагрузив их предварительно доверху вином с медовухой?!

– Да уж! – улыбнулся себе в бороду Мирослав. – И главное, не проверил-то никто его лошадок! Накрыл пледом, сказав, что припасы везёт, жизненно необходимые! Кто же мог подумать, что непутёвый обалдуй затарится исключительно одним хмелем?!

– Хе-хе, учудил наш неисправимый забулдыга, так учудил, это верно, – хмыкнул примиряюще Белогор. – Но вы оба, – тут он укоризненно взглянул на Святослава и Ратибора, – не серчайте уж на него сильно. Дурашка, конечно, но кто по молодости из нас не куролесил, а?!

Святослав с Ратибором хмуро переглянулись.

– Не, всякое бывало… – Ратибор неопределённо махнул рукой. – Я как-то практически полную бочку медовухи после пира домой приволок! Правда, пожалел опосля сильно об этом… Думал, моя Марфуша меня в ней и утопит!..

– Как же, помним, помним, – рассмеялся звонко Мирослав, мельком переглянувшись с Яромиром, который также улыбался до ушей.

– Да и что сделать-то можно было? – князь тяжело вздохнул. – Я ведь по началу, когда взбеленился, хотел вылить всё то пойло, что он с собой везёт, но Емеля костьми лёг за эту сивуху! Умолял так, как не каждый за жизнь свою на плахе просит! Ладно, пёс с ним! Пущай хлебает, коль с мозгами туго! Жизнь сама научит его уму-разуму. Надеюсь, с возрастом образумится… Всё, закончили совет держать посреди дороги! Давайте уже доберёмся, в конце концов, до этой треклятой Волокеи!

Спорить никто не стал, и друзья привычно влились в цепочку витязей, неторопливо шедших по Гиблому тракту. До реки и правда идти осталось всего ничего; через час с небольшим дружина князя уже оказалась у пологого берега покрытой ледяной коркой с краев, но бодро бегущей по центру, широкой, полноводной незамерзающей Волокеи. Решено было сделать тут привал. Воины принялись всматриваться вдаль, надеясь разглядеть цель столь долгого их похода, но Караим было не видать; густой туман плотно окутал реку.

– Н-надо отметить наше прибытие! – Емельян, за прошедший час захмелевший ещё больше, достал с одного из своих тяжеловозов непочатую бутыль вина и попробовал её откупорить, но та упорно не поддавалась. Тогда, не долго думая, он извлёк тонкий стилет из-за пояса да лихо (так, по крайней мере, казалось ему самому) снёс у сосуда горлышко, слегка не рассчитав при этом траекторию удара и умудрившись чиркануть кончиком ножа по крупу стоящей перед ним тягловой лошади. Та заржала от боли и инстинктивно дёрнулась в сторону, оступившись да вылетев на покрытую тонкой наледью кромку воды, после чего тут же оказалась подо льдом. Хорошо, что произошло сие неприятное происшествие у самого берега, где было ещё неглубоко, потому рабочий конь провалился лишь по грудь, но застрял крепко; испуганно заржав, он попытался было выкарабкаться сам, но лишь ещё больше завяз во льдах да речном иле, что толстенным слоем покрывал дно Волокеи. Тюки с хмелем, надёжно закреплённые на спине несчастной лошадки, лишь усугубили положение бедной животинки. Под их весом ноги тяжеловоза ещё больше увязли в илистом дне.

– Ой!.. А что это она, а?.. – Емельян понял, что в очередной раз набедокурил.

В наступившей тишине, прерывающейся лишь жалобным ржанием попавшего в смертельную ловушку животного, воины Святослава неодобрительно переводили взгляд с испуганно вжавшего голову в плечи, растерянно хлопающего глазами племянника князя с бутылкой вина в руках на застрявшего в наледи и тине коня.

– Ай, молодца! – ехидно хмыкнул, наконец, Мирослав. – «Прибытие отметил с размахом», так и начеркай в письменах своих, летописец ты наш!..

– Да я не знаю, чего это с ней…

– Действительно, и что же произошло? Без бочки медовухи не разобраться, – усмехнулся Яромир.

– Емеля, я одного не могу понять: как ты вообще на свет белый смог вылупиться без происшествий, а?! – Ратибор угрюмо смотрел на съёжившегося Емельяна. – Или всё-таки, когда ты выползал под ясные очи Создателя, избу таки развалить умудрился, где тебя рожали?..

– Ратик, не ругайся…

– Заткнись, а то зашибу! Не доводи до греха!

– Молчу, молчу… Животинку бы вот только спасти! Замёрзнет ведь сейчас…

– Хорошо, хоть не о пойле своём в первую очередь переживаешь! – Ратибор принялся раздеваться.