Ратибор. Победа или смерть

– Тебе лишь бы кулаки почесать! – хмыкнул Яромир.

– Сам такой, хвост трубой! – с улыбкой огрызнулся Ратибор.

Мирослав лишь улыбнулся. Он был самый спокойный и молчаливый среди друзей.

Воины въехали в деревню. Одна кривая улица да с дюжину ветхих изб на ней – вот и всё, что представляла собой маленькая деревушка. Всё её население, десятка четыре весьма разношёрстных сельчан, от мала до велика кучковались, пели да плясали в центре улицы, возле нескольких столов, забитых едой да выпивкой. Копчёности разные, хлеб с мёдом да пиво с вином, квасом и медовухой разлетались только в путь. Деревня гуляла. Во главе одного из столов сидели молодые парень с девушкой, оба нарядные, в красивых белых праздничных одеждах. Возле них толпилось много народу, тосты в их честь поднимались каждую минуту.

– Свадьба! – Ратибор довольно улыбнулся. – Это мы вовремя! Люблю свадьбы! Почти так же, как добрую битву…

Недолго воины стояли в стороне одни. Их заметили. Гул празднества быстро стих. Сельчане с опаской смотрели на троих матёрых незнакомцев, вооружённых до зубов.

Наконец вперёд выступил высокий тощий старик лет семидесяти, опирающийся на крепкую дубовую палку:

– Здравствуйте, люди добрые! Меня зовут Евстафий, я староста нашей небольшой деревушки. Кто вы, странники, и что вам надобно? С чем к нам пожаловали, с миром аль нет?

– Путники мы, отец! С миром пришли, с миром, – Яромир спрыгнул с коня. – Я Яромир, а это друзья мои, Мирослав и рыжий медведь по имени Ратибор. Проездом у вас оказались. В Орёлград путь держим. Дозволь нам пополнить у вас запасы воды и продовольствия да переночевать. Заплатим щедро… – для убедительности Яромир подкинул в руке мешочек с монетами. – Я, кстати, бывал уже у вас, опять же проездом, года два назад… Гостеприимством вы славились своим…

– Да все мы бывали и не раз! – «рыжий медведь по имени Ратибор» широко улыбнулся. – Квас у вас отменный, как помнится! А ряженка с мёдом – пальчики оближешь!

– Да без проблем, коль так, коль с миром, коль знакомцы старые! – старик радостно заулыбался. – Вспомнил я вас! По крайней мере, двоих-то уж точно, самых здоровых… Вы честные и порядочные, что редкость, к сожалению, в наше непростое время! А мы как раз тут свадьбу гуляем, присаживайтесь к столу!

– И почему, интересно, всегда помнят лишь самых здоровых? – пробурчал недовольно Мирослав.

– А потому, что приметные мы, в отличие от всякой мелкой шелупони, что под ногами лишь путается… – Ратибор не стал упускать случай бросить колкость в адрес Мирослава.

– Ну-ну, я так и понял…

Сельчане заулыбались, повисшее в воздухе напряжение спало. Спешившихся богатырей тут же усадили за один из столов; коней их отвели в небольшой загон недалече, предварительно хорошо напоив и накормив. Впрочем, как и самих путников, кои устали с дороги и охотно присоединились к застолью. Дары княжие оставили в доме старосты Евстафия, который клятвенно заверил троих приятелей, что всё будет утром в целости и сохранности. Сомневаться в словах старосты причин не было, ведь не первый раз тут путники наши останавливались, поэтому друзья с ходу влились в народные гуляния, что устроили себе жители этой небольшой, богами забытой деревушки. Ратибор один умял целого порося и осушил залпом здоровенный кувшин кваса, за что удостоился восторженных улюлюканий от местных. Яромир с Мирославом старались не отставать и тоже уплетали за обе щеки. Пиво, квас, вино да медовуха лились рекой…

Часа три прошло уже с того момента, как друзья присоединились к пиршеству. Стало вечереть. Вдруг к столам прибежал чумазый, запыхавшийся мальчонка лет десяти:

– К нам гости! – выпалил он. – Похоже, от Ждана Зайца!

Все разом замолкли, веселье мигом стихло. Издалека послышался цокот копыт и голоса. Небольшой отряд всадников подъезжал к деревне. Человек десять, не больше.

Ратибор оглядел недоумённо притихший народ и спросил:

– Что за Ждан, хрен такой, Заяц?!

– Напасть наша! – сокрушённо покачал головой староста. – Свалилась на наши головы несчастные чуть более года назад! Теперь не знаем, как избавиться! Местная шайка лихих людей из-под Орёлграда. Собирает дань со всех окрестных деревень. Кто не платит, тех сначала избивают, потом сжигают. Могут прямо в доме спалить, с детьми… Ну а Ждан по прозвищу Заяц – главарь их… Страшный и безжалостный человек…

– Да ну?! А что же князь Орёлграда, Изяслав, вас не защищает? – Яромир удивлённо вскинул брови. – Вы ведь его подданные как-никак…

– Ага, как же, дождёшься, – Евстафий горько хмыкнул. – Он, может, и помог бы, коль не одно обстоятельство: главарь шайки, Ждан Заяц, толь двоюродный, толь троюродный братец самого князя Изяслава! В общем, выходит, родственник князя нашего…

– Да что ты говоришь! – Ратибор быстро переглянулся с друзьями. – Вот оно как, значит…

– Ага! – раздалось из толпы. – Братца-то он не может вздёрнуть на ближайшем деревце, оттого тот и шалит! Совсем распоясался!

– А почему его Зайцем прозвали? – полюбопытствовал Яромир. – Чего, быстро бегает аль уши настолько большие, что солнце закрывают?

– Да шапка на нём постоянно надета заячья, ну, из заячьего меха, то бишь, – Евстафий опять горько вздохнул. – Не снимает её нигде, даже в доме аль таверне! Везде в ней ходит и зимой, и летом. Ему, говорят, как-то в драке в одном трактире ухо отсекли, вот он с тех пор её и не снимает! Натянет поглубже и не видно вроде… Спит даже в ней, говорят…

– Ишь какой стеснительный! – Ратибор недобро рассмеялся.

– Вы только про ухо ему ничего не говорите, если встретите! Больная тема его. Не вздумайте шутить об этом! Осерчать может да порубить вас в капусту со злости! И вообще, молчите лучше сейчас, а то найдёте неприятностей на свои буйные головы!

– Ну это мы ещё посмотрим, кто кого в капусту порубит! – Ратибор аж оскалился. – А неприятностей, отец, мы не боимся. Головы у нас дубовые и вообще чхать я хотел на такое неприятное слово, как «неприятность».

Тут диалог Евстафия и троих друзей прервали прибывшие незваные гости. Подъехали они прямо к столам, совершенно ничего не опасаясь. Явно не впервой тут. Спешиться не торопились. Подняли клубы пыли, начали объезжать сельчан кругами и рассматривать, настороженно косясь на наших путников. Вели нагло себя новоприбывшие. Не как гости, а как хозяева.

– Эй! – воскликнул один из них, тощий, маленького роста, с противным писклявым голоском, вечно бегающими неопределённого цвета глазами и кривым, неправильно сросшимся после давнего перелома носом. – Да тут гулянка никак, а нас и не позвал никто! Нехорошо, – недобро осклабился он. – Значит, заплатите вдвое! Гуляете, стало быть, есть на что пить да жрать!

– Мы не далее как на прошлой неделе платили, Курьян! – староста Евстафий обратился к говорящему. – А тут опять, да ещё вдвое! Князю платим, вам платим! Ты разорить нас хочешь?! Смилостивись!

– Скажи спасибо, старый хрен, что всё не забираем! – Курьян гордо гарцевал на своём гнедом коне перед сельчанами, явно упиваясь чувством собственной значимости. По всей видимости, в только что прибывшем отряде разбойников он был главным. – Мы на вас время своё тратим, а ты знаешь, как дорого оно, время-то наше? И оно дорожает не по дням, а по часам! Так что собирай оброк и вели нам комнаты для ночлега приготовить, да самые лучшие! Смеркается, у вас переночуем! Да с дивчинами вашими, может, пощипаемся, – противно ухмыляясь, Курьян плотоядно осматривал молодую невесту, которая от испуга взвизгнула и спряталась за спину жениха. Тот загородил её собой, сжал кулаки и, мрачно насупясь, смотрел на Курьяна. Стало понятно, что крови не избежать сегодня.

– Я тебе сейчас скажу спасибо, дрыщавый ты заморыш! – вдруг раздался мощный баритон.

Ратибор встал из-за стола и, как нож сквозь масло, не спеша пошёл через толпу крестьян к Курьяну.

– Что?! Да ты… Да как ты смеешь!.. Ты кто такой?! Ты знаешь, с кем разговариваешь, рыжий ты остолоп?! Я – правая рука самого Ждана За… – договорить он не успел.

– А ну, иди сюда, ослиная рожа, – с этими словами быстро выходящий из себя Ратибор подошёл и одной рукой легко сорвал опешившего Курьяна с коня да шмякнул того о землю, выбив из него весь дух, а вместе с ним и всякое желание спорить. – Плевать я хотел, чья ты там правая рука или левая нога, плюгавый ты козлопас! Меня зовут Ратибор, и я раздавлю всю вашу шайку воров и убийц, коль хоть ещё раз сюда припрётесь, молот Сварога вам в задницы с проворотом!

Повисла секундная пауза, после чего пятеро из оставшихся девяти подручных, не до конца ещё придя в себя от шока, вызванного столь скорой расправой над их предводителем, торопливо спрыгнули с коней и поспешили на помощь своему главарю, хватаясь на ходу за рукояти мечей и кинжалов. Да достать их разбойникам было не суждено – на их пути возникло неожиданное препятствие в лице Яромира с Мирославом.

Два могучих удара – и двое подручных Курьяна отлетели без чувств на несколько метров, собирая пыль дорожную. Яромир, как и Ратибор, вкупе с огромной физической силой обладал удивительной для своего могучего телосложения скоростью и ловкостью. Третьему, который пытался всё-таки достать свой меч из ножен, кулак Яромира влетел в живот. Тот сложился пополам и рухнул на землю, жадно ловя ртом воздух. Про свой меч он и думать забыл. С четвёртым и пятым подручными разобрался Мирослав. Не мудрствуя лукаво, уложил обоих, мастерски орудуя бог весть откуда взявшимся в его руках копьём. Приложил каждому в голову древком, одному в висок, второму прямо по переносице, тут же её сломав.

Всё это действо заняло буквально несколько секунд. Сельчане, Курьян и оставшиеся четверо членов шайки, что не успели ещё слезть со своих лошадей, ошарашенно смотрели на то, как только что спешившиеся пять человек из банды Ждана Зайца уже валялись на земле. Кто лежал без сознания, кто катался и стонал от боли, кто полз в одном ему известном направлении, по пути обильно орошая почву своими кровавыми соплями.

– Да что ж за напасть такая! – наступившую тишину прорезал недовольный возглас Ратибора. – Вы чего делаете, лопухи окаянные?! Могли бы мне хоть парочку оставить! – рыжеволосый гигант укоризненно уставился на своих приятелей. Потом повернулся к оставшимся четверым всадникам и пошёл в их сторону, с надеждой произнося: – Ну хоть эти четыре оленя ещё тут остались…

«Четыре оленя» как по команде мигом вышли из оцепенения, их охватившего, лихо развернулись да быстро пришпорили своих коней, поскакав шустро прочь и оставив своих товарищей на произвол судьбы. Лишь гневные проклятья Ратибора неслись им вослед:

– Куда?! Стоять!!! Да сапоги Перуна вам в задницы, ишаки вы облезлые! Только я вознадеялся на хорошую драку и тут всё обломали! Крысы помойные, чтоб вас всех коты мартовские переловили и полюбили беззаветно…

– Рат, тут дети, – Мирослав с укоризной посмотрел на своего рыжего приятеля.

– Ну, извиняйте! Душа кипит от негодования, понимаешь! – Ратибор кашлянул и чуть смущённо оглянулся.

Сельчане стояли кучками и тревожно смотрели то на лежащего на земле Курьяна с его подручными, то на трёх богатырей, то на улепётывающих прихвостней Ждана Зайца и нервно перешёптывались.

– Ну что не так? Говорите уже! – у Ратибора начинало портиться настроение.

Староста вышел вперёд:

– Да медвежью услугу вы нам оказали, люди добрые! Они ведь вернутся, да с подкреплением! Тогда, когда вас уже не будет тут! Как думаете, что они с нами сделают в отместку за сегодняшнее унижение?