Калейдоскоп 2

Калейдоскоп 2
Александр Гарцев

Синопсисы и логлайны, как объект минималистской литературы. Истории и сюжеты из современной российской действительности.

Александр Гарцев

Калейдоскоп 2

Неисправимый романтик

Славик вырос один, без отца, воспитанный матерью, нянечками он и к женщинам всегда относился с уважением, почтением и с каким-то неистребимым идолопоклонством, как к божествам.

Так получилось, что записанный в разные кружки и секции, он был лишен радости и удальства уличного дворового познания мира, мира отношений, мира становления характера.

Начитанный и воспитанный на произведениях французских просветителей Вольтера, Жан Жака Руссо, Монтескье и классиков французской литературы Стендаля, Бальзака, Виктора Гюго, Ромена Роллана, он таким романтиком и вступил в жизнь.

А она писана не по законам французского романтизма.

Какие же потрясения, разочарования ждут молодого человека, какие уроки ему преподаст жизнь. И сделает ли он из этого выводы? Или так до конца жизни и останется неисправимым романтиком? И даже в старости жизнь будет преподносить ему суровые уроки?

Исправим ли, неисправимый романтик?

Живой музей.

#сюр

Жизнь человеческая не что иное, как поиск себя, смысла своего существования. Поиск своей идеи. Служению ей. А что бывает, если нет у человека такой идеи? А он живет. Но как? Живет, отдавшись спокойному течению жизни.

До тех пор, пока не оказывается на митинге РКРП, крайне правой (или крайне левой) радикальной коммунистической оппозиции. Пламенные слова, произнесенные ораторами, глубоко запали ему в душу. И он стал приглядываться к тому, как живут люди, как государство и олигархи обирают народ, как жируют чиновники, как наплевательски относятся к нуждам простых людей.

Он решает посвятить свою жизнь борьбе за справедливость, за бедных, за достойную жизнь.

Попадает в круг пассионариев, влюблённых в прошлое, верящих искренне и самозабвенно в великую силу Сталинский идей. И мыслящих боевыми лозунгами.

Перед ним проходит галерея людей из прошлых лет, боевой Чапаев, его адъютант Петька, комиссары в кожаных тужурках, вдумчивые секретари обкомов и райкомов партии, верные ленинским идеям рабочие, специалисты и служащие, революционеры, призывающие к мировой революции и свержению буржуев.

Все такие разные персонажи, все искрение, увлеченные классовой борьбой, но все такие прошлые.

Как будто ненастоящие. И пожилые, пожилые, пожилые. Как и он сам. Красивые лозунги, красивые слова. И такие далекие от жизни.

Настоящий сюр.

О чем мечтают девочки

Пятикласснику Илье очень нравится девочка Ксюша. У нее такие красивые волосы и большие глаза.

– Что? Нравится? – подсел как-то к нему в школьной столовой друг Гоша.

– Ага.

– А в кино пригласить стесняешься?

– Ага.

– Да. – посочувствовал Гоша, допивая Илюшин чай. – Я тебе вот что скажу. Девочки комплименты любят. Подойди и скажи, какая она красивая и в кино тут же пригласи. Сто процентов сработает.

Так Илья и сделал.

Подошел к девочке, когда она перед зеркалом, прихорашивалась и по всем правилам современного пикапа, глядя с доброй улыбкой в глаза, сказал:

– Ксения, ты сегодня такая красивая.

Девочка обернулась и строгим голосом:

– Ты с ума сошел Петров. Ты что сказал, что сегодня я красивая, а вчера, значит, была уродина? Ну ты даешь, Петров.

– Не унывай, не унывай, советует ему неутомимый Гоша. Девочки, они сладкое любят. Ты чем – нибудь вкусненьким ее угости и в кино сразу и пригласи. Сто процентов пойдет.

В школьной столовой снова подсаживается Илья с кусочком красивого торта с вишенкой на блюдечке с сине каемочкой.

И по всем правилам современного пикапа, глядя прямо в глаза, с доброй приглашающей улыбкой говорит:

– Вот, Ксюша, попробуй, какой вкусный тортик. И только хотел присесть рядом и пригласить в кино, как Ксюша вскакивает и на всю столовую:

– Ты что, Петров, совсем? Хочешь, чтоб я растолстела. И возмущенная убегает под завистливые взгляды девчонок.

Сидит Илья и грустит.

– Не грусти, – подсевший к нему Гоша съедает вишенку и уплетает остатки торта, запивая чаем. Ты не грусти и не унывай. Девочки стихи любят. Ты прочитай ей стихотворение и в кино сразу пригласи.

Снова подходит Илья к девочке. Она сидит на подоконнике с учебником истории. Вся серьезная такая.

Присел Илья рядом и по всем правилам современного пикапа, глядя прямо в глаза с доброй и обезоруживающей улыбкой прочитал:

«Ты жива еще моя старушка?

Жив и я, привет тебе привет.»

– Старушка? – возмущенная девочка прыгает с подоконника и кричит, громко на весь коридор, закрывая учебник, – Ну, Петров, ты даёшь!

– Эх, – расстроился Илья, и махнул рукой, на все современные методы пикапа и на советы Гоши

– Копейкина, – окрикнул он проходившую мимо соседку по парте, Зину. – пойдем сегодня в кино?

Зина остановилась. Обернулась. И блеснув своими большими очками радостно улыбнулась.

Но тут к нему подбегает возмущенная Ксюша. И на весь коридор:

– Ты что Петров, совсем? Как комплименты говорить, так мне, а в кино приглашать так Зинку?