Литературный сарай
Александр Гарцев
Как многого хочется, как о многом мечтается, но как мало из задуманных проектов удается воплотить в жизнь. "И кто в этом виноват?– спрашивает себя юноша – я, мои друзья или время".
Александр Гарцев
Литературный сарай
Городок этот узкой лентой вытянулся вдоль реки по обеим сторонам бывшего Казанского тракта. Старинный тракт и стал главной улицей сначала рабочего поселка, а потом и городка. Улицей Советской. Зажатый с одной стороны рекой, а с другой железной дорогой, разделившей его на две половинки, городок медленно строился понемногу все вдоль, да вдоль тракта.
С одной стороны, в районе комбината он по сыновнему тянулся и рос к областному центру, а с другой, там, в противоположной стороне, далеко за переездом, где уже был район частных деревянных домов, по иронии судьбы пересекающих улицу Коммунистическую, еще медленнее и как-то нехотя тянулся в сторону старинного села Костюнино и речки, Полой.
То ли речки, то ли ручья. Маленькой речки, шириной-то всего метра два-три, редко, где четыре или пять.
Вот там – то, где ширина ручья достигала метра три, и было у ребятишек самое любимое место. Именно сюда, в солнечную погоду в конце мая или в начале июня после окончания занятий ходили они всем классом в поход.
Здесь и речка пошире, и песка побольше, и вода уже светлая и теплая.
Самое то, побегать, поплескаться, а особо храбрым даже окунуться и гордо хвастаться потом всем друзьям: "А я-то купался уже!"
Славное детство. Занятия кончились. Уроков нет. Солнце. Речка. Бегай. Плескайся. Красота.
И вся их пятерка Вовка, Владик, Чешик и Димка и Венька с Колькой прыгали с высокого берега до самой середины реки. Вот брызг было и визга ребячьего.
Вроде недавно это было, а вот уже и школа позади.
Славик, поправил висящий на плече магнитофон «Романтик», нажал кнопку «Пуск», переключил скорость на мопеде и, оставляя длинный шлейф дыма, промчался дальше по мосту, по тракту, к себе домой.
Мама с отчимом уехали в деревню на все выходные. Его оставили под присмотр тети Клавы. Впереди два дня свободы. Ура.
При въезде в городок Славик повернул ручку громкости на максимум и почти в ритм колдобинам разбитой улицы Урицкого запела группа Shocking Blue его любимую композицию «Шисгарес»:
«A godness on a mountain top,
Was burning like a silver flame,
The summit of beauty and love,
And Venus was her name. »
Вчера в очередной раз засиделся в библиотеке, пока добрая Клавдия Васильевна не подошла и своим тихим спокойным библиотечным голосом не напомнила:
– Славочка, закрываемся.
Джека Лондона он взял с собой, удивляясь какие волевые, сильные и смелые герои его рассказов.
–А я что? – печально подумалось ему – Живу как-то неинтересно. Не получается у меня изменить что-то в моей жизни. Велика сила инерции. Так и живу… Какой-то безвольной скучной жизнью. Нет, надо что-то менять в себе.
Открыл дверь. Посмотрел в зеркало и продолжал размышлять, внимательно вглядываясь в своё отражение, выражение глаз, ироническую ухмылку рта.
"И почему так? Все-таки причина есть, и надо искать ее в себе. Я знаю себя, я уже познал часть себя, потому что я много размышлял о себе, своей жизни. И постепенно, может быть инстинктивно, я додумался наконец, в чем причина всех причин, всех моих недостатков в этом отношении. Это безволие. Бесхарактерность.
У меня нет такой силы воли, как у Джека Лондона или Павки Корчагина. Надо менять себя, свою психику. Вырабатывать силу воли. Надо сознательно менять и формировать свой характер.
Сложна внутренняя жизнь человека, сложна и многообразна. В каких только формах не проявляет себя человек. Иногда смотришь и удивляешься:
– Странно, а я не замечал этого в нем. А может уже это было у него внутри, он психически такой, а внешне другой. Так и я. Открою порой что-то новое в себе, в своем разговоре, поведении и удивляюсь, и удивляюсь, радуюсь, что изменился и что-то новое появилось во мне. И так легко становится. Чувствуешь: растешь, духовно растешь, Славик!»
Он раскидал длинные почти до плеч кудрявые волосы и, вглядываясь с глубину своих синих глаз, как бы пытаясь найти там, в их глубине ответы на все свои вопросы, продолжал:
– А ведь я уже внутри себя, в мыслях своих не такой, что был вчера, как-то все шире и шире представляешь себе жизнь. Все проще делать некоторые поступки, легче, не напрягаясь, могу говорить, обсуждать разные темы, если собеседник, а если нет, просто сижу и думаю.
Люблю поразмышлять, философствовать.
А правильно ли это? Может это вредит моей учебе? Но не могу же я просто сидеть на уроке вот так три часа и не думать о чем- то своем! И это тоже мой недостаток. А может просто мне этот предмет не интересен? Но этого не может быть, ведь я сам выбрал и этот авиационный техникум, и эту специальность?"
– То ли дело Вовка.
Славик закончил свои печальные разглядывания – размышления устроился поудобнее на диване и взял полученное вчера Вовкино письмо.
"Привет с Урала.
Здравствуй, Славка! Извини, что долго не писал. Понимаешь, все не было времени. Кое как выкраивал время, да еще когда не было писем из дому, то совсем не хочется писать. Ведь у солдата знаешь какая радость получить письмо, а тем более нам, курсантам, будущим сержантам. В общем, пойдешь в Армию, то сам поймешь это. Ты пишешь, чтоб я рассказал про службу и как она дается. Ну что тебе сказать. Многое не скажешь, сам понимаешь, Армия есть Армия. Служба есть служба, это тебе не дом, а здесь ты сам все делаешь. М-да, через месяц сами будем учить таких как ты «салаг». Не обижайся на меня, но тебя на самом деле на первых порах так и будут называть. Нас и то так называют. Дам тебе ЦУ (ценные указания) сразу же слушайся сержантов и не спорь с ними. Здесь ты на время забудь свою любимую «философию» и все выкрутасы по перевоспитанию окружающих тебя людей. Здесь такая психология не пройдет. А то тебе два года покажутся как четыре. В общем, ты меня понял. А сейчас ты пока гуляй, чтобы было что вспомнить. Если у тебя нет пока девушки, то не находи, у тебя остался всего лишь месяц, а за это время ты не узнаешь, какая она. Ведь ты, шельмец, так ни разу мне и не говорил про это. И еще скажу, Армия дает человеку очень многое и после нее становишься совсем другим. Это я уже по себе знаю. Передай тете Але большое спасибо за гостинцы. Я ей сейчас буду писать письмо. В общем, пиши почаще и извини, что мало написал. Нет времени. Поздравляю тебя с окончанием второго курса техникума. Передавай всем привет. Пиши. Жду. Жаль, не было меня с тобой и с дядей Митей. Кстати, о письмах.
Вот я снова пишу тебе, а от тебя все нет и нет письма. Что, наверно, заелся, уже на втором курсе? Или не влюбился ли опять? Но я бы тебе дал еще одно маленькое ЦУ. Если у тебя нет девушки, то перед самой отправкой не заводи. А так гульнуть с ними можно. А то их потянет на «подвиги», и она напишет тебе потом, чтоб не писал ей, и так далее и тому подобное. А здесь знаешь, как неприятно получать такие письма. У нас парни многие очень переживают, когда письма такие от "своих" девушек получают.
И еще, Славка, готовь себя физически. Это здесь очень нужно.
А самое главное забудь ты здесь свою философию разногольствования и рассуждения разные – это тебе здесь не нужно, а только будет вредить тебе. Ты наверно меня понял. И самое главное не спорь и слушайся слова сержантов. И с ребятами постарайся сдружиться, только с хорошими, а не с шалопаями. А самое главное не забывай писать домой – матери. Дома мы нет понимаем их и это слово, но здесь оно отлично расшифровывается. Ну и мне, конечно, пиши. Ну вот пока советов и хватит. Да, Санька, сейчас нам хорошо бы повидаться, а то ведь не увидим друг друга 2,6 года.
О себе я и не знаю, что писать. Остался ровно месяц до окончания учебы и будем мы командирами. Учить салаг, которые приедут в мае. Хорошо бы тебя сюда направили и тебе было бы нормально. А другим я не завидую попадать учебку особенно весной, в мае. А зимой, вот как мы, начинали, так еще можно. Ну как ты там поживаешь? Что делается нового в нашем городке? Как служат наши парни? Напиши поподробней. Я тебя попрошу эти строчки никому не показывай и не говори никому. Я думаю, ты сделаешь то, о чем я тебя прошу. Ты наверно поймешь меня, ты не маленький. Ну а сейчас я напишу куплет из нашей любимой песни.
Топ, топ – с завтрака бегом, сразу обойдем весь плац кругом, а потом опять весь плац кругом, про себя тихонечко поем. Топ, топ, топ, топ – очень нелегки, Топ, топ, топ, топ – эти сапоги
Ха-Ха.
А еще переделана пословица: «Терпи, курсант, сержантом будешь»! Вот так, Славка, мы и живем. Ну на этом пока и все. Пиши. Жду. До свидания. Володя."
Димка плакал навзрыд. Можно сказать он не плакал. Он орал. Откровенно. Громко. И настойчиво. Нисколько при этом, не стесняясь поглядывающих недоуменно на него девчонок, только что вылезших из реки.
– А-а-а, – кричал Димка на весь пляж, – ой, ё-ей. Что мне мака скажет? ой-ей. Только вчера мне эти кеды купила.
Все перерыли. Весь песок. Кед нигде не было.
–А ты точно в них пришел, а не в шлепках, как вчера? – спросив Вовка недоверчиво?
–Точно, – ответил за Димку Славик. – Точно, точно. В "Культтоварах" такие синие, красивые. Я тоже такие буду покупать.
Кое-как Димку успокоили. Стали думать.