Ушебти

– Как красиво, – заворожено прошептала Саша, когда машина вырвалась из тоннеля в сияющее миллионами разноцветных огней неоновое море. Они неслись по широкому современному проспекту, среди высотных зданий, в стеклянные стены которых с размаха налетали волны сверкающего огнями моря и, вздымаясь кверху, рассыпались под их крышами.

– Я приглашаю тебя в трюм, – неожиданно сказал Ги.

– Ты имеешь в виду корабль?

– Нет, так называется пивной ресторан. «Трюм».

– Лучше погуляем по городу, есть не хочется. Я никогда не была здесь.

– Мы и будем гулять. Просто зайдем выпить по бокалу хорошего пива и выкурить настоящего голландского табака.

– Ненадолго?

– Конечно. У нас принято заходить в кафе и ресторанчики ненадолго. Выпить кружку пива, чашку кофе, встретиться с кем-нибудь…

– А поужинать?

– Ты имеешь в виду, как мы вчера ездили «На холм»? Она кивнула.

– Ну, это не так часто. Многие заходят после работы на полчаса. В одно или два места. Поговорить с приятелем, выкурить сигарету. На улице не принято.

– А с друзьями? В субботу или на праздник?

– О, когда мы собираемся компанией в десять человек, мы любим ходить из одного бара в другой. Везде разные люди, разная музыка или разговоры. Пять – шесть ресторанчиков за вечер.

– Правда? – Саша повернулась к своему спутнику. – Ой, прости. У нас наоборот, принято подолгу сидеть в одном ресторане. Причем «на все».

– Что значит «на все»?

– Это когда отдают все деньги из карманов.

– Загадочная русская душа, – Ги пустил струйку дыма на лобовое стекло, но она растворилась по пути. – Я помню эту сцену у Достоевского, когда женщина кидает деньги в огонь. До сих пор не понимаю.

– Ты прав. Не все понимают этот порыв. Впрочем, далеко не все русские так поступают.

– Правда?

Они рассмеялись вместе.

– Знаешь, я бы хотел приехать в Москву. Посмотреть все своими глазами.

– Приезжай, конечно. Буду твоим гидом.

– Это звучит очень неприлично… Когда мужчина напрашивается в гости.

– Что ты, по русскому обычаю ты просто обязан приехать. Иначе я обижусь.

– Почему? – искренне удивился кареглазый.

– Таков обычай.

– О, мне все больше нравятся эти русские традиции.

– Водка, икра, гармошка…

– Нет, – он замялся, вспоминая что-то, потом нашелся. – Начнем с маковки.

Они рассмеялись. Им было легко и хорошо вдвоем, а по улицам утопающего в огнях Антверпена разгуливал май. Озорной и задиристый. Он не мог просто степенно расхаживать по вычищенным до зеркального блеска тротуарам или смотреться в тонированные стекла дорогих магазинов. Ему нужно было нечто особенное. И этому хмельному азарту поддавались многие прохожие, вышедшие в этот чудный вечер прогуляться по улицам одного из самых красивых и незаезженных городов Европы. Пьянящий майский дух проникал в кровь, как наркотик, затуманивая сознание и устраняя надуманные запреты. Все скрытое днем просыпалось ночью и влекло истосковавшиеся за зимнюю спячку тела. Навстречу неизведанному.

Ги осторожно припарковал машину, буквально втиснув ее корпус между двух других, как нитку в угольное ушко. Потом боком выскользнул из едва открытой дверцы, а Сашу вытащил на руках через заднюю дверь. Она доверчиво обняла его за шею, вновь уловив его запах. Он нравился ей. Все больше и больше, и она не сопротивлялась. Когда Ги сделал несколько шагов от машины, но остановился, не решаясь отпустить ее, Саша попросила:

– Покружи меня, Ги.

Он улыбнулся и закружился в каком-то странном танце. Огни над головой поплыли, сливаясь в длинные яркие линии, и только карие глаза нежно смотрели на Сашу. Она поняла в ту минуту, что перешла еще один Рубикон, и почувствовала, что если он захочет, она будет принадлежать ему. Хоть сейчас. Конечно, она никогда ему об этом не скажет, и будет сопротивляться, и будет беречь… Александра хотела было подобрать слово, которое смогло бы обозначать именно то, что она смогла бы беречь, но не нашла. Голова шла кругом, и ей было несказанно хорошо. В чужой стране, с мужчиной, о котором она почти ничего не знала… Только карие глаза, строчки чужих стихов и этот приятный запах, что кружил и кружил ее голову.

Наверное, это проказник май заметил симпатичную пару и что-то сотворил с ними среди моря огней, превращавших город в страну, где хочется любить и быть любимой. Желать и чувствовать себя желанной. Застыть на грани между хочу и получаю, между мечтой и реальностью, когда уже кажется, что все вот-вот начнется, но все еще впереди. Глупцы перешагивают эту грань, разрушая иллюзии, и лишь те, кто понимает, могут парить над своим желанием, предвкушая долго-долго тот миг, когда все начнется. Когда все решено, когда наступает уверенность, что все будет, но еще можно задержать этот миг, продлить его бесконечно долго и наслаждаться. Это умеют не все. Саша знала, что им повезло. Они оба чувствовали это и не торопили события, а, затаив дыхание, парили над гранью. Тонкой незримой чертой, перешагнуть которую им суждено.

– Осторожно, тут ступеньки, – Саша очнулась от своих мыслей, не понимая, где находится. – Ступеньки, – опять донеслось издалека.

Ги взял ее под руку, и они стали спускаться к двери, расположенной ниже уровня тротуара. Звякнул входной звонок. Навстречу медленно кралось облако табачного дыма. Саша приготовилась закашляться, но ничего не произошло. Дым был удивительно приятным. Откуда-то возник одетый пиратом официант. Весело поприветствовав Ги, он провел их через небольшой зал к свободному столику. Ловко усадил гостью на стул в виде настоящей бочки и щелкнул выключателем. В стене засветился иллюминатор, вернее, лампа в виде настоящего корабельного иллюминатора с картинкой экзотического острова. Из невидимого динамика под столом донеслись звуки моря. Скрипели корабельные мачты и плескались волны.

– Тут можно выбрать любое пиво из трехсот тридцати трех сортов в меню.

– Правда?

Они опять рассмеялись.

– Обрати внимание на корабельный устав. Увидев замешательство своей спутницы, Ги объяснил:

– На первой странице меню крупными буквами. Видишь?

– Вижу, но прочесть не могу.

– Прости, это по-фламандски, – озадаченно произнес Ги. – Капитан, то есть хозяин «Трюма», обещает каждому гостю тысячу пиастров, если выбранный посетителем сорт пива, из тех, что указаны в меню, будет отсутствовать в погребе.

– А пиастры настоящие?

– Конечно, – карие глаза лукаво блеснули. – Будешь выбирать сама?

– Говорят, новичкам везет в игре, – азартно потирая руки, Саша начала листать меню в толстом кожаном переплете. – Эти названия мне ничего не говорят. – Она закрыла глаза и подняла указательный палец. – Пусть выберет случай.

Когда ее пальчик ткнулся в текст меню, Ги ловко передвинул его на другую строчку так быстро, что Саша еще не успела открыть глаза.

– Ты попала между строк, – пояснил он. – Я лишь пододвинул на соседнюю.

Подошел официант с огромным подносом, уставленным коробочками с табаком и двумя трубками. Он церемонно поставил свою ношу на стол и, приняв заказ, удалился.

– Что это? – Саша удивленно вскинула ресницы.