Море, поющее о вечности

Ясон хотел было запротестовать. Вся его натура требовала без промедления отправиться на поиски того отряда, в котором была Аталанта. Но что-то удержало мальчика. Царевич словно почувствовал: скажи он нечто подобное, и сразу лишится доверия остальных. Перед лицом опасности Ясон не имел права думать лишь о собственных желаниях. Он открыл рот и сразу же осекся. К счастью, никто этого не заметил.

– Значит, теперь самое неприятное… – прошептал Кастор. Его брат кивнул:

– Нам придется осмотреть место нападения. Нужно понять, смог ли спастись хоть один человек.

Диоскуры переглянулись и как по команде направились обратно. За ними увязался Меланион. Ясон и Нестор остались на месте: первый не мог решиться вновь взглянуть на растерзанное тело своего приятеля, а пилосский царевич испытывал сильный страх.

Спустя некоторое время троица вернулась. Все выглядели гораздо бледнее обычного. Полидевк заговорил:

– Третий погибший лежит чуть дальше, его страшно изломали. Судя по отпечаткам лап, это был лев. Да еще и громадный! Мы немного прошли дальше и обнаружили оторванную руку четвертого… Видимо, хищник волочил тело за собой, чтобы потом пообедать. Ох…

Он прервался – его замутило. После небольшого молчания за Диоскура закончил Меланион:

– Очевидно, из всего отряда мог спастись только один, и это Одиссей.

– Вот как? Ты так думаешь, потому что его тело не обнаружили?

– Нет, просто мы решили изучить все следы. Одному точно удалось убежать. Отпечатки ведут левее от того места, где мы стоим. Судя по всему, хищник не стал преследовать беглеца, – ответил Кастор пилосскому царевичу, недоверчиво смотрящему на него.

– Уверен, что именно Одиссей остался в живых? – уточнил Ясон. Меланион кивнул, а затем поморщился:

– Да. Про троих из пяти мы знаем. А рука четвертого… К итакийцу я не особенно присматривался, но он не такой смуглый.

Ясон задумался. К Одиссею у него не было никаких теплых чувств – скорее уж напротив. Искать его, когда Аталанта могла отчаянно нуждаться в помощи? Царевичу из Иолка это казалось ужасающей тратой времени.

Что же делать? Разделяют ли его спутники эти чувства?

Он украдкой покосился на остальных. На лицах ребят застыло напряжение, словно каждый молча размышлял о том же.

Ясон почти решился: сейчас он предложит предоставить Одиссея самому себе и пойти искать Аталанту. Здесь у заносчивого итакийца друзей нет – пусть ему помогут охотники. Или сами боги.

Мальчик набрал в грудь воздуха, преодолевая последние сомнения, и тут заговорил Полидевк:

– Наверное, вы все думаете, что Одиссея можно оставить, пусть как-нибудь выживает до прихода взрослых? Я угадал?

Все молчали, никто не смел даже переглянуться друг с другом. Видимо, эта мысль посетила каждого. Диоскур вздохнул:

– Так я и думал. Но если его убьют до того, как поспеет помощь, сможем ли мы потом спокойно жить дальше? Или будем чувствовать вину до конца дней?..

– Предлагаешь рискнуть нашими жизнями ради него? Помню, именно он насмехался над тобой тогда, на празднике, – уточнил Нестор, все еще не поднимая головы.

– Да, потому что так будет правильно, – просто ответил Полидевк. – Неважно, что за человек Одиссей, сейчас ему наверняка очень страшно. Лев может найти его в любой миг. Никто не заслуживает такой страшной смерти.

– Адмет ее тем более не заслуживал!

Хлипкие врата, сдерживающие натиск горя, рухнули. Ясон вспылил. Казалось, еще немного, и он с кулаками бросится на своих приятелей.

– Он был гораздо лучшим человеком, но погиб! И сейчас под угрозой жизнь Аталанты, а вы здесь готовы тратить время на спасение заносчивого дурака? Если так, я снова предлагаю разделиться, потому что до Одиссея мне нет никакого дела!

Кастор хотел было что-то возразить, но Меланион мягко коснулся его запястья, призывая к сдержанности. Повисшее молчание крайне угнетало, однако действовало лучше всяких споров и оскорблений.

Понемногу Ясон ощутил, как пожар гнева в его душе угасает, а на смену приходит опустошающая, но спокойная печаль. Никто так и не сказал ни слова, но все теперь смотрели на него. Царевич Иолка вздохнул и с силой провел рукой по лицу. Оно было мокрым от свежих слез.

– Извините, – буркнул он. – Я просто…

– Мы понимаем, – серьезно ответил Меланион, а остальные закивали. – Так что, все-таки идем спасать Одиссея?

– Ага, – Ясон кивнул, после чего обнажил короткий бронзовый клинок, сделанный мастером специально для него. – А если нам повстречается зверь… Отомстим ему – покажем, как умеют сражаться герои!

Глава 11

Мальчик бежал, постоянно спотыкаясь и выбиваясь из сил. Но ни разу он не остановился для отдыха. Хотя его ноги подкашивались, он все-таки сумел вскарабкаться по каменным валунам, оказавшимся у него на пути. Руки и ноги кровоточили от мелких порезов – удары веток оставили на них многочисленные синяки. Но Одиссей не замечал ничего.

Лишь когда удалось вскарабкаться на небольшой пригорок, итакиец остановился. Кустарник сменился редкой травой, растущей клочьями между камней. Одиссей чувствовал себя совершенно разбитым, все тело колотила дрожь. Обессилев, он упал на колени, а затем и вовсе лег на землю, словно стараясь слиться с ней, оказаться незаметным для чудовища…

Когда зверь выпрыгнул из густых кустов, никто из отряда не был готов к нападению. Удар могучей лапы в мгновение ока снес голову одному из подростков. Затем хищник напал на Адмета, их проводника. Тот выхватил нож, но зверь повалил его на землю и впился клыками в живот.

Этот крик навеки останется в ушах Одиссея. Сколько бы он ни пытался обуздать свою память, первая увиденная смерть будет выжжена огнем в его душе до самого конца.

В живых остались трое, но лишь один попытался сражаться. Конечно, уцелеть у него не было никакой возможности. Оставив товарища, Одиссей с последним из напарников бросились бежать, не разбирая дороги.

Возможно, это было худшее решение. Они могли достать оружие и дать отпор вместе – тогда это была хотя бы доблестная смерть. Но страх оказался сильнее.

Зверь – судя по всему, огромный старый лев, – быстро расправился с третьей жертвой и бросился следом за убегавшими. Одиссей слышал, как существо ломилось сквозь кусты, как за спиной раздавалось пробирающее до костей рычание. Итакиец бежал быстрее своего напарника… и в какой-то момент услышал сзади жуткий звук. Лев догнал добычу.

После этого охота прекратилась. Хищник решил пообедать. Думать об этом было свыше всяких сил. Мир закружился перед глазами беглеца, краски смешались. Одиссей прислонился лбом к камням, теплым от солнца, и сознание милосердно покинуло его.

Сколько он так пролежал на каменистом пригорке, не двигаясь? На этот вопрос он не смог бы ответить. Но едва открыв глаза, итакиец вновь ощутил приступ пронизывающего ужаса.

Как можно было так потратить время! Нельзя поддаваться слабости, ведь лев мог уже пойти по его следам. Одиссей представил, как над ним вот-вот нависнет пасть с окровавленными клыками и смрадным дыханием… Ему с трудом удалось подавить крик. Приподнявшись, мальчик быстро огляделся по сторонам, но не заметил ничего подозрительного.

Что ему нужно делать? Как себя вести? Страх и одиночество мешали рассуждать здраво. Но для того, чтобы выжить, необходимо двигаться.

Одиссей встал, ощущая в ногах предательскую слабость. Во время бега он выложился на полную, и теперь сил у итакийского царевича значительно поубавилось. Если придется убегать снова, он просто не сможет развить прежнюю скорость.

Стоит ли оставлять здесь припасы и лук со стрелами? Мальчик заколебался: вопрос был не из легких. Если сбросить лишний груз, можно передвигаться быстрее – сейчас это казалось самым важным. Вернуться в Иолк следовало во что бы ни стало! С другой стороны, итакиец находился далеко от города и ночевать пришлось бы прямо в лесу, где рыскало злобное чудовище… При одной мысли об этом на лбу Одиссея проступили капли холодного пота.

Оказаться в темноте без оружия и пищи, когда в любой миг может напасть громадный лев? Нет, к такому развитию событий он не был готов. Даже если лук окажется бесполезен ночью против зверя, одно лишь наличие оружия под рукой будет придавать смелости. Ну а пища была нужна для поддержания сил.

Значит, он не должен ничего здесь оставлять. Приняв решение, Одиссей стал размышлять, какой дорогой лучше было вернуться в Иолк.

Он не имел понятия, где сейчас находится. Можно было вернуться обратно по собственным следам до места нападения, а затем двинуться старым путем в направлении города. Но никакая сила не смогла бы заставить Одиссея пойти туда, где весь его отряд растерзал зверь-людоед.

Быть может, следовало подняться на одну из гор вдалеке, чтобы оглядеться и узнать, в каком направлении находится Иолк или хотя бы морской берег? Нет, это заняло бы слишком много времени. Куда проще залезть на верхушку одного из деревьев где-нибудь поблизости.

После беглого осмотра он выбрал наиболее высокое, находящееся не слишком далеко от места вынужденной стоянки. Если забраться наверх, наверняка можно получить превосходный обзор во все стороны… Решив так, мальчик подошел к дереву и, чуть поколебавшись, оставил у его корней свои пожитки. После чего подпрыгнул и ухватился за одну из ветвей над головой, начав подъем.

Одиссей карабкался все выше, стараясь не терять бдительности. Хорошо, что погода была безветренной – листва не била по лицу. Однако руки итакийца ужасно дрожали, а вся сила как будто улетучилась. Сказывался недавно пережитый ужас.