Море, поющее о вечности

– Мне сообщили, что ты воруешь еду. Это действительно так?

«Воруешь?.. Как громко сказано!» – Ясон поморщился:

– Ничего я не воровал. Просто попробовал немного. Это же наши кушанья, разве нет?

– Ясон! Невоздержанность портит мужчину. Я распоряжусь, чтобы твой сегодняшний ужин был скромнее обычного. И не возражай мне.

Мальчик только вздохнул. Глядя на него, царь смягчился:

– В другое время я бы не стал тебя распекать: детям свойственно быть легкими на слова и поступки. Но до праздника осталось совсем мало времени. Раз уж ты сегодня не утруждаешь голову, мог бы и поупражняться всем телом, помимо живота, – он потрепал сына по плечу.

Поняв, что родитель не слишком сердится, мальчик улыбнулся:

– Я обязательно найду на это время. Извини.

– Ну ладно, – властелин Иолка кивнул, а затем обвел взглядом убранство дворца. – Кажется, мы как следует подготовились к празднику. Осталось дождаться гостей…

– Ты так беспокоишься об этом, что и я начинаю немного переживать.

– Конечно. Игры проводятся в Иолке лишь дважды в десятилетие! Во многом благодаря им наш город остается на слуху. В такие дни на мне лежит большая ответственность… Когда-нибудь ты и сам ощутишь ее.

Ясон хорошо это знал. Старшие рассказывали ему, что в дни праздника всегда оживлялась торговля, а в город стекалось множество людей из разных царств. Всю эту ораву, от царей до сельчан, требовалось кормить, поить и где-то размещать. В обмен на соответствующую плату, конечно.

За считанные дни Иолк обогащался на пару лет вперед. Но если традиции гостеприимства будут однажды нарушены, люди впредь сюда не поедут. Для местных жителей это станет значительным ударом.

Кроме того, праздничные игры изначально имели глубокий смысл. Все знали старое предание: когда Эол, сын великого Эллина, скитался по земле, ему в громе и молниях явилась Афина. Мудрая дочь Зевса указала Эолу место, где следует заложить процветающий город, а затем повелела каждые пять лет устраивать игры в ее честь. И в честь Аполлона, который тоже пообещал городу свое заступничество. Покуда Иолк соблюдает требование Афины, ему не грозят бедствия.

Хотя Хирон говорил Ясону, что это всего лишь легенда, многие обитатели города чтили совоокую богиню и верили, что она продолжает покровительствовать их городу. Потому к играм здесь относились с серьезностью и почтением.

– Раз уж ты здесь, выполни одно дело! – Эсон слегка повысил голос, чтобы отвлечь сына от мыслей. – Пелий сейчас должен быть на рынке. Он собирался проследить за покупкой свежих овощей и оливкового масла. Будь добр, сбегай и скажи, чтобы он незамедлительно пришел ко мне. У нас новые проблемы с поставками, а мало кто умеет решать подобные вопросы лучше Пелия.

– Мне еще у Хирона сегодня заниматься, отец.

– Ничего, не пешком же идти. Повозка доставит тебя к учителю и заберет обратно.

Увидев на лице сына кислое выражение, царь поднял брови:

– Что не так?

– Неохота идти к дяде Пелию. Он не особенно меня любит, – заметил Ясон, решив не утаивать своих мыслей.

– Глупости. Ты же его племянник, а своих детей у него нет. Разве он когда-нибудь бывал с тобой груб?

– Нет, но… – мальчик запнулся, подбирая нужные слова. – Я часто замечаю, что он странно на меня смотрит. И когда мы разговариваем, кажется, будто дяде тяжело сдержать нетерпение. Как будто он хочет от меня поскорее отделаться.

– Это лишь твои догадки, Ясон. Я никогда не замечал ничего такого за братом. Не забывай, что он занятой человек, поэтому тебе могло показаться, что он куда-то спешит или раздражен.

– Ему просто я не нравлюсь, вот и все. Завидует, наверное, что не он будет править городом.

– Ясон, послушай! – его отец вновь нахмурился. – Что бы ты себе ни вообразил, однажды тебе предстоит уживаться с разными людьми. Одни будут тобой восхищаться, другие – бояться, а третьи ненавидеть. Если ты решил, что между тобой и Пелием есть разлад, подумай, как можно это изменить. Именно так поступают правители. И вообще, я подозреваю, что ты все это сейчас придумал, чтобы побездельничать!

– Да ничего я не… Ладно, пойду искать дядю, – буркнул мальчик. Царь Иолка явно был не расположен выслушивать жалобы.

***

Первая галера прибыла к вечеру. Сумерки начали сгущаться над морем и землей, однако в воздухе еще царила жара. Ведомое умелым рулевым, судно уверенно вошло в Пагассийский залив. И уже совсем скоро на берег сошли загорелые стройные люди – все родом с Итаки.

Среди них выделялся хорошо одетый подросток со скучающим лицом. Он смотрел по сторонам без особого интереса.

На побережье уже ждали гостей. Был здесь и царь Эсон, предвкушающий встречу со своим старым другом. Когда он окинул взглядом итакийцев, в его глазах мелькнуло разочарование, которое владыка Иолка стоически постарался скрыть.

Прежде чем кто-то начал говорить, подросток поднял руку в приветственном жесте, который безошибочно был предназначен для царя. Новоприбывший явно был осведомлен о том, к кому здесь следует обращаться.

– Приветствую тебя, Эсон, правитель Иолка! Приятно видеть, что нас встречают столь знатные люди. Я Одиссей, сын царя Итаки. Отец шлет тебе привет и сожалеет, что не может сам присутствовать на празднике.

– Сын Лаэрта! – Эсон шагнул вперед, распахнув объятия, и заключил в них Одиссея.

Ясон, его собственный ребенок, стоял позади. Он успел заметить тень неудовольствия, промелькнувшую на лице итакийца… и рассердился.

«Что мнит о себе этот царевич? Его Итака – всего лишь мелкий островок. Незачем вести себя так, словно сам Атрей у него ходит в родичах!»

К счастью, Эсон ничего не увидел. Отступив на шаг, он залюбовался лицом юного Одиссея и сказал:

– Действительно… Теперь я вижу, что ты похож на Лаэрта. Но отчего он не приехал в Иолк, когда его здесь так ждали?

– Отца подвело здоровье. Неудачно упал с лошади и сломал три ребра… С ним уже все в порядке, – поспешно добавил молодой Одиссей, глядя снизу вверх на царя Иолка, – но покидать покои своего дворца он пока не может.

– Как печально, – Эсон вздохнул и перевел взгляд на остальных итакийцев. – Я так надеялся увидеть старого приятеля! Однако он наверняка прислал достойных людей для участия в играх?

– Это так. В моей команде есть и борцы, и бегуны, и метатели копья. Уверен, мы добудем пару трофеев, – Одиссей позволил себе короткий смешок. Эсон улыбнулся в ответ и похлопал его по спине:

– А ты сам будешь соревноваться с молодежью, сын Лаэрта? Кажется, у тебя хорошее сложение для твоего возраста.

– Да, отец настаивал на этом, – по неведомой причине веселье покинуло лицо Одиссея. – И вот я здесь, в Иолке. Выполняю родительскую волю.

– Что ж, позволь в таком случае представить тебе моего сына. Ясон, подойди.

Мальчик приблизился на пару шагов и встал прямо напротив Одиссея. Повинуясь указанию отца, он протянул руку. Гость неожиданно крепко пожал ее.

Разглядывая итакийца близи, Ясон отметил, что тот выглядит сильным, но не имеет преимущества в росте. Пройдет год-другой, и он наверняка на голову переплюнет этого надменного выскочку…

Скучающее выражение в глазах Одиссея раздражало. И Ясон уже догадывался, почему его это так беспокоило.

До недавнего времени он ожидал, что другие царские отпрыски окажутся скучными и малоприятными, но принимал это как должное. Однако обида Аталанты и разговор с Хироном повлияли на взгляды Ясона. Он вдруг осознал, что и сам нередко вел себя точно так же, как этот недовольный юнец, смотрящий на всех свысока. Царевич Иолка будто опустил лицо над водной гладью, разглядывая в ней собственное отражение, и оно ему не понравилось.

Мальчику захотелось сделать сразу несколько вещей.

Во-первых, обратить пристальное внимание на то, как он сам разговаривает с людьми. Во-вторых, сбегать к Аталанте и извиниться.